Том 1. Новеллы; Земля обетованная - Генрих Манн

Эльза бросила беглый взгляд на кольцо:

— Да, но если ради этого жертвовать всем счастьем своей жизни…

— Не зарекайся, — прервала ее Гретхен, — ты сделаешь то же самое.

— Я? Нет! Я поеду в Берлин и вступлю там в незаконную связь.

Гретхен рассмеялась, но Эльза стояла на своем. Разве она не забросила рисованье моделей для модных журналов, которому выучилась в женской вечерней школе, только потому, что это противоречило ее убеждениям? Она за платья «реформ» [5] и никогда не пойдет против своих убеждений.

— Ну, положим, — сказала Гретхен.

На них шикали, и ей пришлось сдерживать себя все второе действие.

— Где ты была, когда мы в прошлом сезоне дежурили у дверей театра, поджидая господина Штольценека, и я бросила ему вслед букет цветов? Ты тогда просто струсила.

— Мы были еще девчонками. С тех пор я побывала в Берлине, а ты стала невестой.

Они вздохнули и предались воспоминаниям о поре, когда вместе любили господина Леона Штольценека, подстерегали его, крались за ним и писали ему анонимные письма, в которых всячески поносили его хулителей. У Гретхен имелась его фотография; она купила ее и послала ему с просьбой надписать и возвратить по адресу: «До востребования, Сфинксу». Неужели с тех пор прошел только год? «Боже, какое это было время!» Фотографию она спрятала, как только поняла, что с Клоцше дело выгорит.

— Надо будет ее разыскать. Посмотрим, какую рожу состроит Клоцше, когда я ему покажу ее.

Она фыркнула. Какая-то старушка недовольно обернулась, и Гретхен, приняв добродетельный вид, зашептала:

— Может быть, сказать Клоцше, что у меня была связь с господином Штольценеком?.. Он очарователен! О мой Леон! — закончила она и блаженно зажмурилась. — Разве он сегодня не восхитителен, как всегда? Пожиратель фиалок — душка! А какое благородство манер! Это тебе не Клоцше. Нет, справедливость требует, чтобы и мы себе решительно все позволяли.

— Так оно и будет, — подтвердила Эльза. — После того как ты отдашься любимому человеку, ты должна подойти к жениху и напрямик заявить: «Что сделано, то сделано, я перебесилась, но осталась такой, как была. Теперь, милостивый государь, вы должны исполнить свой долг».

Сердце Гретхен учащенно забилось от такой сумасшедшей перспективы.

— Ты думаешь, это возможно? — спросила она и рассмеялась, как смеются над сказкой, в которой все уж очень хорошо кончается. Но с Клоцше? Впрочем, он не так уж плох! Они вышли в фойе. Здесь шеренгами прогуливались девушки и молодые люди, хихикали, перешептывались, конфузились друг друга. Гретхен сохраняла на лице мечтательное выражение.

— Вчера мама говорила папе, что жена адвоката Фрицше в связи с господином Штольценеком. Ты этому веришь?

— Почему бы и нет? Был же у него роман с фрау Вендегаст.

— А по-моему, мама сказала это потому, что у Фрицше опять новая шляпка, а у нее нет.

Они с трудом протолкались к буфету, все время перешептываясь. Там они пили лимонад и ели безе.

— Говорят, что в театре, — прошептала Эльза, — нет ни одной, с кем бы он не… ты понимаешь?

— Подлые твари, — прошипела Гретхен, обуреваемая ревностью. Неужели всех, всех осчастливил господин Штольценек и только она обойдена! Походка ее стала решительной.

В это время в фойе показался Клоцше. Гретхен — бутон, расцветающий в тиши, — мечтательно ему заулыбалась.

IV

Утром фрау Геслинг пришлось долго расталкивать Гретхен. Наконец та вскочила и в одной рубашке помчалась к почтовому ящику.

— Что такое? Что там может быть для тебя?

Гретхен и сама не знала. Она долго пила кофе, читая запретный роман. Потом заправляла лампу и с еще вымазанными керосином руками понеслась на кухню узнавать, что будет к обеду. Опять бифштекс по-гамбургски и цветная капуста! А Гретхен ждала чего-то необыкновенного.

Собравшись, наконец, уходить, она почувствовала страшное сердцебиение и уже у самой двери остановилась перевести дух. Чего только не сулил сегодняшний день!

В магазинах она позабывала половину того, что ей надо было купить, и по нескольку раз возвращалась, а в час дня, сама не зная как, очутилась у театра, где только что кончилась репетиция.

Господин Штольценек, уже в пальто с меховым воротником, громко смеясь, спускался с лестницы в сопровождении двух дам — Роше и Поппи. Роше хлопала его по плечу. Но Гретхен, не смущаясь, пошла прямо на них, улыбнулась и слегка кивнула Штольценеку. Уже пройдя мимо, она почувствовала, что рот ее все еще кривит улыбка, и потому ничуть не удивилась, услышав смех обеих дам. Они до того смеялись, что обе раскашлялись. Гретхен подумала: «Мне и это безразлично!» — и крадущейся походкой прошла дальше. Вдруг она услышала позади себя его шаги. Ее собственные сразу стали вдвое длинней. Она добежала до бульвара, штурмом взяла городской вал, и все это с открытым ртом и пустыми от ужаса глазами. Навстречу ей шествовал господин Вильмар Бауц, но, вместо того чтобы ответить на его элегантный поклон, она уставилась на него молящим взором.

Шаги актера слышались ближе, еще ближе. Она втянула голову в плечи, так как он окликнул ее, окликнул громким шепотом:

— Барышня, куда же вы?

Точно такое же чувство она испытала однажды в школе, когда из ребячества и желания порисоваться показала учителю нос и вдруг, о ужас! он принял это всерьез, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Куда же деваться? Гретхен еще могла найти спасенье на боковой дорожке, в конце которой, у городского рва с плавающими в нем лебедями, приютился маленький домик для отправления естественных надобностей. Может быть, она успеет незаметно проскользнуть за угол? Нет, он уже шел за ней по дорожке. Она погибла. Вокруг — ни души, только домик и лебеди там внизу, в прохладной и чистой воде. Туда к ним или в домик? Гретхен шагнула к домику, но господин Штольценек произнес за ее спиной:

— Сударыня, это не для дам.

Гретхен отпрянула, вскрикнула и от безысходного отчаяния рассмеялась. Она никогда не видела, чтобы лицо человека выражало столько высокомерия. Хотя она ничего больше не слышала, но губы его двигались с такой быстротой, приоткрывая неподвижный ряд белых зубов, что ей стало дурно. Он слегка приподнял цилиндр и вместе с ней повернул обратно.

— Вероятно, — он сделал многозначительную паузу, наклонился к Гретхен и затем продолжал фразу, сопровождая свои слова столь богатой жестикуляцией, что у нее зарябило в глазах и она зажмурилась, — вероятно, вас потянуло туда, потому что ваш папенька выстроил этот домик. Не так ли?

Гретхен открыла глаза; то, что он знал,