Алина и Валькур, или Философский роман. Книга вторая - Маркиз де Сад

Сначала он обратился к пастушке.

«Невинная девица, — сказал ей он, — если бы этот грубиян повел себя по-иному и, признавшись в любви, спросил, в какую сумму ты оцениваешь свою девственность, сколько бы ты тогда запросила?»

«Увы, сударь, — отвечала Бригандосу эта юная особа, — я прекрасно знаю о том, что рано или поздно мы должны потерять наше самое главное сокровище, нельзя же ведь хранить его вечно; если бы со мной обошлись вежливо и предложили, к примеру, дублон,[33] я с превеликим удовольствием позволила бы делать со мной что угодно».

«Отлично, — заметил тогда Бригандос, — по-моему, перед нами законченная шлюха; остается только договориться об оплате ее услуг».

Затем атаман подошел к молодому человеку.

«Ну, а ты, толедский висельник, — сказал он ему, — осознал ты, наконец, всю глубину содеянной тобой мерзости? Окажись на моем месте какой-нибудь коррехидор, висеть бы тебе в петле, как висит на крюке полученная от истца курочка в его кладовке; ответь мне, почему ты так грубо обошелся с этой несчастной девочкой?»

«О светоч обеих Кастилий, — вымолвил юноша. (Очутившись в плену, он, кстати говоря, сразу же научился вежливости.) — Я студент юридического факультета и в дальнейшем хочу стать судьей; все мои родственники также служат в суде, и они собираются приобрести для меня приличное место в севильской магистратуре. Проучившись шесть лет в Саламанке, я теперь возвращаюсь к себе на родину; по натуре я страстно люблю женщин... В пути, сидя верхом на муле семь часов под лучами палящего солнца, я, увидев эту курочку, просто повиновался властному приказу природы: желание пересилило мою волю».

«Допустим, но зачем ты поколотил бедную девочку?»

«Сеньор кавалер, разбушевавшаяся природа не терпит деликатности: стоит ей отдать нам суровое приказание, и мы сразу же забываем правила приличия. Приходилось ли вам наблюдать разлив реки Тахо? Щадит ли она, выйдя из своих берегов, роскошные оливковые плантации, украшающие окрестности благодаря усердным трудам старательных земледельцев? Ну, а если вам вздумается поставить преграду на ее пути, не прорвет ли река и эту плотину с еще большей свирепостью? О звезда Эстремадуры, это образное сравнение завершает мое оправдание: своим сопротивлением девица лишь еще больше меня раздразнила. Голос природы, которому, как нас уверяют, следует всегда подчиняться, иной раз отдает весьма странные приказания; по закону я готов был совершить преступление, но я, уверяю вас, действовал только из естественных побуждений».

«Друг, никто, кроме меня, не знает, до какого разврата нам приходится опускаться по воле этой нашей общей мачехи; однако мы собрались здесь, чтобы рассудить вашу тяжбу, так что оставим философию. Ответь мне, сколько бы ты заплатил этой девочке, согласись она по доброй воле выполнить то, чего ты хотел добиться от нее силой?»

«Столько, сколько бы она запросила».

«И все-таки?»

«Честно говоря, утомленный жарой путник охотно бы выложил за этот лакомый кусочек десять пиастров; в Мадриде же мне пришлось бы отсчитать целых пятнадцать».

«Приятель, ты сам вынес себе приговор, мне достаточно лишь повторить твои слова: девственность девочки обойдется тебе в десять пиастров, а за побои придется накинуть еще пяток, итого получается пятнадцать пиастров, которые ты бы выложил за похожие услуги в Мадриде.[34] Правильно ли я подсчитал, друг?»

«Совершенно точно».

«Давай деньги, и ребенок твой».

Путник принялся считать монеты; Бригандос между тем подозвал к себе девочку.

«Христианка, — сказал ей он, — мы договорились с тобой, что, если этот юноша будет вести себя примерно, ты отдашься ему за два пистоля: вот, здесь целых четыре пистоля, — продолжал атаман, вручая девице кошелек с пятнадцатью пиастрами, — отдайся этому юноше, пусть он насладится твоим телом».

Потом он повернулся к цыганам:

«Отойдемте отсюда, дети мои, не спуская глаз с влюбленной парочки: пока дело не сделано, мы обязаны оказывать им покровительство. Будущее светило севильского суда, — обратился он далее к молодому человеку, — когда ваши операции завершатся, приходи вместе с твоей потаскушкой к нам, пропустим несколько стаканчиков».

В долинах Кордовы горячий андалусский жеребец не вскакивает на кобылу с такой ловкостью, с какой выпускник Саламанки воспользовался плодами своей победы. Молодые люди скрылись в лесу, мы последовали их примеру, не забыв в качестве залога увести с собой мула. Через час мы встретились снова.

«Сударь, примите нашу искреннюю благодарность, — сказал юноша Бригандосу, — ни один процесс не заканчивался так удачно: ведь обе стороны оказались в выигрыше».

«Коллега, — ответил ему атаман, — раз уж по воле Неба тебе скоро придется вершить судьбы людей, я хочу, чтобы этот урок пошел тебе на пользу; судья вовсе не обязан карать, напротив, он должен стремиться к тому, чтобы довольными остались и истец и ответчик. Задача в принципе несложная, ибо после взаимных уступок любое дело, как правило, решается полюбовно; надо только уметь четко различать добро и зло и затем соотнести их с интересами враждующих сторон; если выяснится, что один из тяжущихся защищает доброе дело, тогда прочь сомнения, действуй! И не бойся обвинений толпы: неподкупный судья с презрением выслушивает ее ропот. Почему у нас сплошь и рядом выносятся несправедливые приговоры? Виной тому — ложные принципы юстиции, из-за которых за частоколом законов перестают видеть реального человека. Чуточку терпимости и остроумия, и в судах будет царить одна справедливость; но для этого надо, изрядно попотев, тщательно изучить человеческую природу, а на это у наших магистратов не хватает ни сил, ни времени; собираясь уладить вашу тяжбу полюбовно, я решил ни в чем не подражать господам судейским, так что в результате вы оба уйдете отсюда довольными; пусть меня научат судить людей с большей справедливостью, я тотчас же воспользуюсь этими советами».

«О сударь, — воскликнула девочка, — я полностью удовлетворена вашим решением, к тому же юноша мне так понравился, что если он того хочет, я готова ехать с ним хоть до самой Севильи!»

«Чем занимается твой отец?» — спросил ее атаман.

«Он крестьянин, бедный и больной».

«Есть ли у него другие дети?»

«Да, сударь, моя старшая сестра постоянно заботится об отце».

«Тебя им все равно будет недоставать; пока сестра ходит за больным стариком, ты прекрасно поработаешь в поле. Возвращайся к себе домой; о поступке своем помалкивай, и хотя ты не сделала ничего плохого, некоторые глупцы могут тебя осудить; половину денег отдай отцу, скажи, что сегодня тебе подали щедрую милостыню».

«Одобряете ли вы мое решение, бакалавр?» — спросил Бригандос жителя Севильи.

«Всецело, господин кавалер, — отвечал ему юноша, — мне бы не хотелось, чтобы несчастная девушка потом страдала, да и зачем она мне нужна в родительском доме?»