Повести монгольских писателей. Том второй - Пурэвийн Хорло

перевыполнить годовой план. В свободное время люди устремлялись в магазины, запасались продуктами к празднику. У моей матушки тоже хватало работы, но она радовалась всякой мелочи. Посмотрели бы вы, как разукрашена ее улица. Стяги, флажки, разноцветные лампочки. Я люблю этот праздник. В детстве радовался, предвкушая поход на новогоднюю елку. Помню, я был совсем маленький, мы жили в худоне и поехали в клуб на елку. Меня закутали в доху и посадили в сани. Снег из-под конских копыт запорошил меня с ног до головы. Ветер дул в лицо. Борода у моего отца превратилась в мелкие сосульки. Матушка беспокоилась, не озяб ли я, и старалась укрыть мне ноги потеплее. Здание клуба сияло в разноцветных огнях. Из открытых дверей валил пар. В зале принаряженные объединенцы танцевали под баян. Я резвился и бегал со своими сверстниками, но, когда пробило двенадцать и на пороге появился Дед Мороз в окружении зверей, я испугался и бросился к матери. Я спрятался у нее за спиной. Однако подарок от Деда Мороза принял. Когда новогодний праздник кончился, меня снова закутали в доху и мы поехали домой. От выпитого вина мой отец развеселился и всю дорогу пел песни, а матушка смеялась. Вспоминать о том празднике мне всегда было очень приятно.

Идти на встречу Нового года мы с Туей не собирались — у нее на следующий день был первый экзамен. В университете с праздниками не считались. Накануне я сбегал в гастроном, купил шампанское и бутылку вина. Приготовил пельмени. Ровно в половине двенадцатого я опустил их в кипяток.

— Когда ты успел все приготовить? — изумилась Туя.

— Днем. Откладывай свои учебники в сторону. Будем вдвоем встречать Новый год.

— Ладно. Наши с тобой старушки, верно, скучают.

— Вряд ли. Твоя матушка, Туя, собиралась идти в компанию к тетушке Гажидме, а моя — к себе на работу, там у них елка.

— Выходит, им веселее, чем нам.

— А разве плохо встречать Новый год дома? — возразил я, вытаскивая пельмени из кастрюли. Мы погасили свет в комнате и зажгли лампочки, купленные Туей. И в комнате сразу стало уютно и даже таинственно. Я преподнес Туе подарок — коробочку конфет и крошечные гутулы. Она пришла в восторг. В свою очередь, она сделала мне чудесный подарок — книгу репродукций с картин Пикассо. Потом разлили вино по бокалам и, сдвинув их, поцеловались — без опаски, что кто-либо увидит. Чимэда и его жены не было дома. Мы поставили старую пластинку «На сопках Маньчжурии» и закружились в вальсе. Туя раскраснелась. За окном падал снег. Мы оделись и вышли на улицу. Все окна в нашем доме ярко светились. Казалось, в нем живет одна большая семья. Хорошо бы нарядиться Дедом Морозом и пройтись по квартирам или прикинуться пожарным инспектором. Я поделился своим замыслом с Туей. Она расхохоталась.

— Видали Деда Мороза! Ты думаешь, выпил рюмку вина, так тебе все можно? — Притворившись рассерженной, она покачала головой.

Вот поблизости раздалась песня. Это молодежь выбежала в сквер перед нашим домом. Потом мужской голос завел шуточную:

Черная кошка сидит за углом…

Двое пустились в пляс, они скользили по льду, падали, вставали, и веселье продолжалось. Мы подошли поближе, оказалось, это молодежь с электростанции. Грянул новогодний вальс. Все пустились танцевать на снегу. Мы с Туей — тоже. И вместе с нами кружились и запорошенные снегом деревья, дома, фонари… Туя смеялась. «Как хорошо!» — шепнула она мне на ухо.

Приближалась весна. День удлинился, все чаще случались оттепели. Наша жизнь шла по-прежнему. Я хочу сказать, что она не была такой легкой, как казалась поначалу. У Туи возникли трудности в университете. Она так хорошо училась в школе, а тут едва сдала сессию. Правда, в нашу жизнь никто не вмешивался и жилось нам спокойно.

Однажды, возвращаясь с работы, я проходил мимо кинотеатра «Элдэв-Очир», когда меня окликнула какая-то девушка.

— Дорж, погоди! — Я узнал Чимгэ.

— Пойдем со мной в кино. У меня лишний билет. Человек, которого я ждала, не пришел. А одной идти не хочется. Говорят, хорошая картина.

Отказаться мне было неудобно, и я согласился.

— Как твоя жена поживает? — уже в кино спросила девушка.

— Хорошо.

— Почему вы редко появляетесь вместе на людях?

— Не получается — я работаю, она учится.

Фильм кончился, и я проводил девушку домой. Такой уж порядок — провожать до дому девушку, если ты с ней вместе смотрел кино. Вернувшись домой, я застал Тую за книгой. Она тут же отложила ее и спросила:

— И часто ты так?

— Что?

— Вместо того чтобы идти после работы домой, ходишь по кино да провожаешь девушек?

— После работы случайно встретился с Чимгэ.

— Лучше, Дорж, не лги. Вы вместе ходили в кино.

— Верно. Ее друг почему-то не пришел.

— Ты точно был с Чимгэ?

— Ты видела ее и не узнала?

— Сама я не видела, мне сказала знакомая, Жаргалма, она встретила вас, когда вы входили в кинотеатр.

— Ну и что? Я не мог отказать Чимгэ.

Туя прекратила расспросы, очевидно, поняла.

— Все в порядке, Туя?

Она молчала.

— Ты скажи, — настаивал я.

— Да, — тихо ответила она. Я поцеловал ее в щеку.

У нас все чаще и чаще стали возникать размолвки. В основном из-за пустяков.

— Туя, у меня нет чистой рубашки.

— Все грязные, — охотно соглашалась она.

— Знала и не могла выстирать?

— Я — не прачка. Сам стирай.

Конечно, я мог бы и сам, как-то это мне не пришло в голову. Туя вообще не занималась хозяйством. Дома ее освобождали от домашних хлопот — девочке надо было учиться. Выйдя замуж, она любила говорить о равноправии мужчины и женщины. Я же считал, что эти разговоры не должны ей мешать изредка проявлять обо мне заботу. Пришлось мне надеть «скорую помощь» — шерстяную рубашку с глухим воротом.

Характер у Туи стал меняться. Предстоящая летняя сессия пугала ее. Однажды она призналась:

— Кажется, я неправильно выбрала факультет. Кому нужны все эти корешки или лягушки и прочая живность? Стараешься, стараешься, а что толку? Годишься только на роль Паганеля из «Пятнадцатилетнего капитана»…

Я своей судьбой был доволен. Когда-то мечтал стать художником, а теперь свыкся с фабрикой и никогда оттуда не уйду. Где еще я встречу таких замечательных людей, как мои новые товарищи: веселый, остроумный Даш, трудолюбивая Чимгэ, мастер Дондок, работающий на фабрике с того самого дня, когда промкомбинат начал только строиться и на берегу реки стояла единственная палатка? Почему же Туе не нравилось учиться в университете? Там такие великолепные залы и аудитории, замечательные наставники и профессора.