Повести монгольских писателей. Том второй - Пурэвийн Хорло

Сквозь просветы в ветвях, нависших над рекой, проникало солнце. Казалось, солнечные блики с поверхности воды перескакивают на лицо девушки. До чего хорошо… Туя приникла ко мне. Свободной рукой я обнял ее за плечи и привлек к себе. Я бережно поцеловал ее в щеку, она не отпрянула, только покраснела от смущения. Я продолжал нежно целовать ее.

— Доржо, а вдруг кто-нибудь увидит?

— Ну и пусть!

— Неужто ты приехал, чтобы меня поцеловать?

— И за этим тоже, а в общем, чтобы тебя повидать.

Тихо журчала речушка, и мы сидели под покровом листвы, словно кроме нас не существовало ничего на свете.

— Туя!

— Что?

Я не мог подобрать слов, способных выразить переполнявшую меня радость. Туя тоже молчала. По ясному осеннему небу у нас над головой проплывала цепочка гусей. Эту блаженную тишину внезапно нарушил автомобильный гудок. Сигналил Юндэн. Мы словно очнулись от сна. С лица Туи сбежал солнечный зайчик. Ну и засиделись же мы!

— Мне пора, — сказал Юндэн. — Уже поздно. Я свезу капусту, а к ночи вернусь сюда. Ты ведь до завтра останешься здесь? Ну, а завтра я отвезу тебя в город.

— Нет, я поеду сейчас, — ответил я. Да и где бы я смог здесь ночевать? А может, я хотел уехать потому, что не находил для разговора нужных слов?

Объявили посадку на поезд, и воспоминания мои оборвались. Состав подали к перрону. Туя взглянула на свои часики. До отхода оставалось еще полчаса.

— Туя, ты смотри, пиши мне.

— Непременно.

— Я буду ждать твоих писем.

— Мы можем и по телефону поговорить.

Вернувшись из госхоза, Туя продолжала учиться. Встречались мы ежедневно, но чаще всего днем, чтобы вечером она могла заниматься. По субботам ходили в кино или театр. Иногда она приглашала меня на вечер в университет. Вечера устраивали сами студенты. Бывало очень весело. А однажды я даже выступил у них на вечере. Идея заставить меня выступить возникла у Хулан, бойкой, смышленой девушки. Петь или танцевать я, естественно, отказался — не умею. Тогда мне предложили рассказать о своей работе на производстве. Я рассказал о фабрике, о том, как мы работаем, как выполняем пятилетний план. К моему удивлению, слушали меня очень внимательно, а когда я кончил, долго аплодировали.

Накануне Октябрьских торжеств я пригласил Тую к себе на фабрику. Хотел, чтобы она посмотрела, как мы работаем, и познакомилась с моими новыми товарищами. Я поговорил с инженером, и он выписал ей пропуск. В обеденный перерыв я провел ее по цехам. Туя интересовалась всем. Спрашивала о назначении разных машин и механизмов, с любопытством наблюдала за их работой. Оказывается, она не имела ни малейшего представления о том, как делают туфли. Особое впечатление на нее произвели станки-автоматы. Я показал ей свой станок, на котором насаживал каблуки. Мастер нашего цеха отозвался обо мне с похвалой.

— Наш Дорж станет настоящим рабочим!

Надо ли говорить, как пришлась мне по душе эта похвала в присутствии Туи.

— Удивительные машины, — сказала Туя. — Это надо же — каблук прибивают за секунду, а пара обуви изготовляется в считанные минуты. Мне очень понравилась твоя фабрика.

На другой день мы вместе с ней пошли во Дворец культуры. Там состоялся торжественный вечер. Награждали лучших работников фабрики. Среди них назвали и меня. Я получил грамоту фабричного комитета ревсомола. Для меня это было большой неожиданностью. И вдвойне приятно, что при этом присутствовала Туя. В тот вечер она впервые сказала, что любит меня.

На следующий день на работе, улучив момент, я сказал своему товарищу Дашу:

— А твой приятель женится.

— Жениться решил?

— Да, на Туе.

— Не знаю, что и сказать. Не рано ли? Конечно, дело твое. Да, как говорится, поспешишь — людей насмешишь.

Я спешил, хотя мать Туи была откровенно против нашего брака. Мы хотели сыграть свадьбу под Новый год. Но остановка была за жильем. Войти зятем в дом Туи? Ни за что! Привести Тую к себе? А вдруг она не поладит с моей матерью? Однако мы решили пожениться во что бы то ни стало. Туя должна была объявить о нашем решении матери. Она долго не могла осмелиться, а когда все-таки осмелилась, мать ее рассвирепела:

— Ни в коем случае! Ты ничего не понимаешь! Только дурочки вроде тебя стремятся с юных лет замуж выскочить. Ступай, ступай, бери себе в мужья тупицу, сыночка Ханды!

Обычно послушная Туя возмутилась:

— Я сообщила тебе о нашем решении потому, что ты мне мать. А разрешения твоего мне не надо!

— Вот оно что! Своевольничать вздумала? Да я тебе голову сверну!

В конце концов Туя расплакалась, а мать бросилась на почту — вызывать из худона мужа. Моя мать тоже заволновалась.

— Не рановато ли, сынок? Смотри, тебе жить. Что еще скажет мать невесты Дунжма? А если она не разрешит дочке выйти за тебя?

Дня через три приехал отец Туи. Он инженер-геолог, работает в одном из гобийских аймаков. Выслушав супругу и дочь, он встал на сторону дочери.

— Поступай, дочка, как знаешь. Дорж твой мне кажется славным парнем.

— Только после моей смерти! — вопила Дунжма. — Ты хочешь, чтобы дочка стала женой сапожника?

В конце концов отец Туи все уладил, и меня с матушкой пригласили к ним в гости. Глядя, как мать пристегивает свою медаль «За почетный труд» к новенькому коричневому дэлу, я воспротивился:

— Мама, зачем ты так прихорашиваешься?

— Как же не прихорашиваться, сыночек? Мы же свататься идем!

Встретили нас приветливо.

— Дорогая Ханда, — сказала Дунжма, — наши дети решили соединить свою судьбу, значит, мы теперь одна семья, — и отрывисто засмеялась.

Мы сели за стол. Отец Туи разлил водку по рюмкам.

— Что ж, — сказал он, — мужчина растет, войлок тянется. Мальчик наш стал мужчиной и берет за себя нашу дочь. Все мы этому рады.

— Мне и во сне не снилось, что после Жаргаланта у них так быстро дело сладится, — подхватила моя мать.

— Что поделаешь. Я тоже рада. Мальчик из знакомой семьи, — сказала Дунжма.

— Мы возьмем вашу дочку к себе, — предложила моя мать.

— Ну уж нет. Мне без нее нельзя. Я — человек больной, муж вечно в отъезде. Квартира у нас просторная, пусть здесь живут, — решительно заявила Дунжма, и матушка не стала с ней спорить.

По дороге домой она предостерегла меня:

— Знаешь, сынок, у твоей будущей тещи характер норовистый. Хотя главное, чтобы вы с Туей жили дружно.

Я собирался переехать к Туе через три дня. Родители наши договорились свадьбы не устраивать. Впрочем, моя мать проявила готовность внести свою лепту,