Повести монгольских писателей. Том первый - Цэндийн Дамдинсурэн

зашатался в седле и прикрыл глаза, но затем еще крепче схватился за поводья. Конь на полном скаку ворвался в лес и легко перенес его через глубокую расщелину. И это решило судьбу Балсана. Лошади его преследователей спасовали перед препятствием, и он выиграл несколько драгоценных минут. Правда, они продолжали посылать пули ему вдогонку, но им преградили путь деревья. Наконец и выстрелы смолкли. И тут Балсан ощутил смертельную усталость, он едва держался в седле. Внезапно конь его издал жалобное ржанье и рухнул на землю. А вместе с ним и Балсан. Превозмогая боль, он подполз к коню и заглянул в его печальные лиловые глаза. Конь тяжело и прерывисто дышал и время от времени принимался рыть носом землю.

— Друг мой, вставай, — жалобно молил Балсан.

Он пытался поднять коня, но из этого ничего не вышло. Тогда он опустился на землю и принялся гладить ему морду и стройную вытянутую шею. Вскоре животное перестало дышать, лиловые глаза его остекленели. Что делать? Куда податься? Балсан поднялся и, с трудом переставляя не слушавшиеся его ноги, побрел, сам не зная куда.

В лесу было так тихо, словно здесь никогда не ступала нога человека. От дикого посвиста ветра, от одиночества и страшной усталости душа Балсана была полна смятения. Много горя и невзгод пережил он за четыре года скитаний по чужим странам, но никогда прежде он не испытывал такого безысходного отчаяния.

Так началась таежная жизнь Балсана. Днем он иной раз забредал в деревни, но подолгу там не оставался, опасаясь встречи с белыми. Ночами он почти не спал, отощал вконец. Щеки у него ввалились, как у старика, да и походка стала старческой. Новости, которые изредка достигали его слуха, были тревожные. Белые отступали под мощным натиском Красной Армии, но, отступая, они совершали жестокие злодеяния: уничтожали сельсоветы, расстреливали активистов, назначали угодных им лиц старостами. Земли, которые правительство Ленина безвозмездно передало крестьянам, они возвращали прежним владельцам — помещикам. Но стоило белым убраться, как крестьяне смещали старост, создавали новые сельские Советы и вновь принимались делить помещичьи земли.

Балсан бродил по сибирской земле в надежде отыскать деревню, в которой жили Андрей с семьей. Однако он не знал названия деревни, и длительные поиски и расспросы не привели его к цели. И все-таки надежда не оставляла его и давала силы продолжать поиски.

Шумит бурная река Хангая. Балсану отрадно вслушиваться в рокот ее волн, то пробуждающий тревогу, то умиротворяющий. Балсан взглянул на небо — полночь, видимо, миновала. «Неужели произошла ошибка? Неужели враг проследовал другой дорогой?» — недоумевал он. В достоверности сведений о маршруте движения частей Баяр-гуна сомневаться не приходится: перейти реку вброд можно только в этом месте.

А может быть, противник не станет форсировать реку ночью, а сочтет более благоразумным дождаться рассвета. Такое тоже может случиться. Не оставалось ничего иного, как терпеливо ждать. И опять нахлынула волна воспоминаний…

Однажды весною, ярким солнечным днем забрел он на заимку, затерявшуюся в глухой тайге. Здесь, спасаясь от белых, обосновалось несколько крестьянских семей. Они старательно обживали новое место, строили жилища, поднимали целину, готовились к севу. Рабочих рук не хватало, и Балсана охотно наняли пахать поле. Незадолго до появления Балсана к ним приезжал уполномоченный от городского Совета — плотный коренастый человек в гимнастерке и серой буденовке с пятиконечной красной звездочкой. Он подробно разъяснил крестьянам их права и помог им во всех их начинаниях. Казалось бы, жизнь входила в обычное русло. Однажды, когда Балсан вместе с другими мужиками был в поле, в деревню явился вооруженный отряд белогвардейцев. Первым делом они расстреляли уполномоченного — видно, давно за ним охотились, потом отобрали все имевшееся у крестьян продовольствие, не оставив даже семян для посева.

Среди всеобщей сумятицы Балсану удалось незаметно ускользнуть в лес. Он долго бежал, спотыкаясь об узловатые корневища и кочки, пока не очутился в непроходимой чаще леса. Долго стоял он, прислонившись спиной к смолистому стволу сосны. Возвращаться на заимку не имело смысла; белые проторили к ней дорожку и в любой момент могут нагрянуть снова. И Балсан медленно побрел по лесу, пронизанному зеленым светом. Понемногу лес стал редеть. Над головой синело безмятежное небо, и казалось невероятным, что где-то совсем рядом идут бои, проливается кровь. С перевала его взору открылась река с высоким берегом и поселок, показавшийся ему знакомым. А вон и широкая поляна, где он впервые встретился с Андреем. И обон! Как он сразу не узнал его! Балсан обрадовался обону, словно встрече с близким другом. А вон там они не раз ходили с Андреем на охоту. На обоне, как всегда, лежали выцветшие от солнца и снега хадаки, принесенные и дар местным духам, китайские монетки, рога козлов, добытые удачливыми охотниками. Все еще не веря в свое счастье, Балсан устремился вниз к глубокой балке. На дне ее по-прежнему росли осины — от них до деревни рукой подать. Но солнце давно село за горы, и, хоть до деревни было всего несколько верст, рисковать не следовало. Балсан больше всего теперь боялся сбиться с дороги, и, преодолев нетерпение, он устроился на ночлег в густых зарослях кустарника. Но уснуть не мог. Вновь нахлынули воспоминания, вновь проклинал он свою злосчастную судьбу. В России, единственной стране, где восторжествовала справедливость, где рабочие и крестьяне взяли власть в свои руки, где они стали хозяевами жизни, взбесившиеся белогвардейские банды оказывали яростное сопротивление Красной Армии, пытаясь вернуть прежние порядки. Подлогами, грабежами, убийствами отмечен каждый их шаг, и от сознания, что близок их конец, они неистовствовали с удесятеренной силой. Вдруг здесь тоже белые? А если нет, как поступит Балсан? Навсегда останется в семье Андрея и забудет свою родину?

Нет, нет! Больше всего на свете он хотел бы вернуться в свою родную Монголию. Но там, без сомнения, все еще помнят об убийстве, которое он совершил, и стоит ему показаться на людях, его тут же арестуют и казнят. Ни на какое снисхождение ему рассчитывать не приходится. Вот если бы в Монголии появился такой человек, как Ленин, он бы уничтожил власть князей, установил в стране новый порядок, тогда и Балсан мог бы вернуться домой. А как сложилась судьба Цэрмы? Она наверняка стала младшей женой старого князя. Ее муж и родственники постараются выместить на ней всю свою ненависть к Балсану. А он совершенно бессилен и не может ей ничем помочь. Вот она тогда помогла ему. Если бы не Цэрма, его давно бы уже не было на свете. Нет, видно, не придется им