Японский ковчег - Игорь Курай

– Ёкосо ирассяимасьта. О хисасибури дэс нэ!^[40] – расплылась в улыбке хозяйка, низко кланяясь Нине и ее спутнику.

– Ёру осоку одзяма симаситэ хонтони моосивакэ га аримасэн!^[41] – еще ниже поклонилась Нина в ответ, делая знак Вику, чтобы тот присоединился к извинениям.

Последовал долгий обмен любезностями, из которого можно было понять, что хозяйка чрезвычайно рада неожиданному визиту желанных гостей и готова немедленно сервировать для них ужин. Нину она, судя по всему, хорошо знала и обращалась к ней, в отличие от Вика, с особо аффектированной вежливостью, в которой сквозили некие интимные нотки, словно обеих женщин связывал давний секрет. Раздвигая входные двери из матового стекла, хозяйка пригласила зайти в дом.

Внутри оказался скромно, но со вкусом оформленный традиционный антишмбр-гэнкан. Сняв туфли на кафельном полу в миниатюрном «предбаннике» и надев легкие шлепанцы, гости вслед за хозяйкой поднялись на две ступеньки, выйдя на галерею из идеально подогнанных кедровых досок, покрытых густым слоем светлого блестящего лака. В обе стороны от входа вдоль галереи, очевидно, были расположены гостиничные номера с отличительным рисунком и иероглифом на сдвижных бумажных экранах, которые можно было лишь условно назвать дверями. На одном красовалась картинка в виде ветки сосны, на другом в виде ветки клена, на третьем в виде ветки бамбука, на четвертом в виде ветки криптомерии. Чуть поодаль, в конце галереи, на массивной подставке стоял круглый, со рваными краями, спил гигантского дерева не меньше полутора метров в диаметре и полметра толщиной. Исполинский лакированный чурбан был испещрен по крайней мере двумя сотнями концентрических годовых колец, которые, должно быть, посетителям предлагалось посчитать на досуге.

– Wo sind wir? Was ist das? Ein Jagdschloss?^[42] – недоуменно спросил Вик, из осторожности переходя на немецкий.

– Nein, das ist ein Ryokan, ein Japanisch Hotel. Sie mich hier wissen.^[43] – лаконично пояснила Нина.

Хозяйка отодвинула створку с веткой клена, пропуская гостей вперед. Внутри дверца слева от входа вела в туалет. В комнате, устланной плотными соломенными матами, было пусто. Лишь в дальнем углу виднелся низенький столик с двумя подушками для сидения. На столике стояли старомодный телефонный аппарат и изящная электроплитка с кипятильником. В соломенной плетенке были заботливо рассортированы пакетики с зеленым и черным чаем. Рядом лежали пульты от кондиционера и плазменного телевизора, подвешенного на консоли.

– Ицу мо но ё ни мадзу го нюёку дэсё?^[44] – осведомилась хозяйка, показывая на халатики-юката в ротанговой корзине.

– Она предлагает сначала принять ванну, – пояснила по-немецки Нина. – Этот рёкан стоит на горячем источнике. Горы Хаконэ – популярнейшая зона отдыха. В здешних краях есть целые курортные поселки на геотермальных водах, но тут вокруг никого. Такая горная хижина…

– Ванна не помешает! – с энтузиазмом откликнулся Вик. – После знакомства с питоном особенно. Я только на минутку…

Заглянув в скромную кабинку при номере, Вик уже в который раз невольно сравнил уровень японского технического оборудования с российскими, американскими и австрийскими образцами. Сравнение явно было не в пользу клозета Франца Фердинанда во дворце Шенбрунн, исторического здания в Лэнгли и штаб-квартиры СВР, но у него на даче в Валентиновке был установлен уошлет с куда более изощренной электронной начинкой, приводившей в восторг друзей и особенно подруг. Подавив нахлынувшее чувство ностальгии, он вышел из туалета и весело бросил:

– Gehen wir baden, meine kleine Freulein!^[45]