Великий Гопник. Записки о живой и мертвой России - Виктор Владимирович Ерофеев

На глазах глупеют космонавты, бедняки, попрошайки, воры, банкоматы, олигархи.

Поглупела Бразилия буквально за один день.

Поглупели листья на деревьях. Вроде бы еще не зима, а они уже поглупели.

Поглупела моя любимая Польша с ее аистами на крышах, Польша, которой принялись править глупые черносотенные люди.

Поглупело конкретно правительство моей страны. Поглупели армия и флот, киты и тигры, подводные лодки — все поглупели.

Поглупела тайга. Поглупели оленеводы, олени. Поглупели Мурманск и Архангельск. Поглупел Крым при новых хозяевах, хотя и прежние были не шибко умны. Поглупела далекая Гваделупа.

Поглупели проститутки, националисты, школьные учителя.

Поглупели ученики средних школ и воспитанники детских садов. Поглупели младенцы в яслях.

Поглупели акушеры и стоматологи.

Поглупела Венгрия, не принявшая иммигрантов, и Германия, щедро принявшая их, тоже мучительно поглупела. Поглупела человеческая память.

Поглупела Европа в целом, отказавшись от религии, поглупела религия, отказавшись от веры, поглупела вера, отказавшись от Бога, да и сам Бог, прости Господи, поглупел.

Разве нельзя было понять, что путь человечества, указанный Богом и его отсутствием, неизбежно ведет к глупости?

Определился, наконец, главный дар нашего времени — бездарность.

Расцвели ромашки бездарности на лесных полянах в лунную ночь на Ивана Купала. Ромашки бездарности. Любит — не любит, плюнет — обосрет.

Постойте, скажете вы, а вот как же все эти Биллы Гейтсы?

Ну, хорошо, вглядитесь, ромашки, в Билла — ведь он тоже за свою жизнь поглупел. А рядом с ним и другие разработчики, которых так любят поглупевшие люди.

— Ну, только идиоты могут выступать против компьютеров! — скажете вы, поглупевшие люди.

Это — да, поглупели читатели вместе с писателями, поглупели таланты, ромашки, поклонники, лютики. Нет, конечно, кто же против компьютеров — это все равно как выступить против автомобилей, но автомобили нередко убивают.

Поглупели книги, журналы, афиши, аэропорты. Поглупели Внуково, Шереметьево, Домодедово и одновременно с ними вся большая стая самолетов. Поглупели военная авиация, бомбардировщики, шпионы поглупели.

Генералы сильно поглупели.

Поглупели фильмы, а также режиссеры фильмов, актеры, сценаристы, художники по костюмам.

Поглупела эта страшная блядь — телевизор. Даже по сравнению с другими блядьми, телевизор отличается глупейшей блядовитостью. Поглупели тележурналисты вместе с террористами.

Поглупели друзья и враги народа, да и сам народ просел и смертельно поглупел.

Глупеют сосны. Глупеет лес, глупеет климат, залог небес — глупа поэзия, ссыт мудрец, проходит жизнь, уму конец.

Вот такая, можно сказать, хренотень.

Поглупела, завяла и сама эта хренотень.

Глупеют половые органы разных форматов. Глупеют руки и ноги разной величины. Глупеет лев — царь зверей. Всё глупеет.

Летим дальше. Рвем, вырываем ромашки.

Поглупели наши друзья, любовницы, шоферы и массажистки. Поглупели песенки и фотки. Поглупели резко слова, грамматика, фонетика, физика, язык поглупел, да и я сам глупею на ваших глазах.

Мы вступили в новое глупое время, время глупого опасного блефа, время мобилизации, время, когда глупеют ядерные ракеты и черные ящики президента, тонут большие посудины, глупеют кремлевские стены, и — мавзолей ужасно поглупел.

Ну что сказать?

Вся надежда на вас, глупеющие читатели. Может быть, не оголим своей глупости до конца, останемся в нижнем белье бездарности, сохраним стринги здравого смысла. Аминь.

17. Сходи в Кремль

На родительской кухне, где на подоконнике цвели фиалки, мы с сестрой О. сидели, курили.

— Сходи в Кремль. Иначе меня посадят.

Я даже не стал спрашивать: к кому? Нет, я все-таки спросил. Чтобы не ошибиться в своей правоте.

— Ну да, к этому фрику…

Вся интеллигенция тогда ненавидела Ставрогина. Он был молодым отцом национальной перверсии. Ни о ком другом в стране интеллигенты и оппозиционеры не рассказывали бóльших мерзостей. Он был красив красотой тогоСтаврогина. В университете на втором курсе я написал курсовую работуРелигиозный идеал Достоевского в «Бесах», и мой научный руководитель Константин Иванович Тюнькин потупился: можно я поставлю вам четверку? Ну, я тоже потупился.

— Ты с ума сошла! Мало того, что он фрик! Выйти на него практически невозможно.

— Ну, пожалуйста…

— Пошли есть лимонный торт.

Мамин lemon pie — шедевр. В стране коммуналок, дощатых сортиров и пыток он звучал как вызов.

— Я попробую… — невнятно пообещал я.

О. задержалась у кухонной двери:

— Ну что ты все время споришь с мамой… Оставь ее в покое.

— Она меня бесит.

— Пожалей ее. Она старенькая.

— Я не хочу считать ее пациенткой.

В революционных терминах О. была большевиком, а я — меньшевиком. Мы боролись за общее дело, но если я был за софт-пауэр, то сестра била наотмашь. Она устроила выставку в Сахаровском Центре «Страна-порнография». Особенности русского порно для познания «нашего подсознательного». Мысль — лихая, но голые жопы, на мой меньшевиcтский взгляд, перевешивали.

Если в эпоху зрелого социализма я устроил скандал с альманахом Метрополь, то сестра во времена Великого Гопника ответила на это скандальной выставкой. Мы — квиты.

Она выставила порноматериалы так, что их нужно было подсматривать через дыры в простынях, которые от пола до полотка висели в выставочном зале. Посетители вставали на стулья или лезли на стремянки, занимались вуайеризмом — моя младшая сестра была сорвиголовой.

Хотя экспонатов было не более сорока, выставка стала хлесткой пощечиной общественному вкусу. Официально в стране, вроде, не было цензуры, пиши и выставляй что угодно, но власти взбесились, увидев в выставке диверсию.

Почему я считал себя меньшевиком, а ее — большевичкой?

Различие в социальном темпераменте. Я знаю за собой дурную привычку заниматься «внутренним злом» человека. А настоящий революционер выталкивает из человека зло наружу и обвиняет во всем общественный строй. Ах, лучше будьте большевиками! Это опаснее, зато вы заняты делом. У большевика жизнь насыщеннее. Он прет. Весь в огне преображения. Он не отвечает за себя, за него в ответе революция. Он — близнец Че Гевары. И пусть революция унесет миллионы жизней, все равно она не потеряет свое обаяние, потому что это плод великой мечты.

Верьте в прекрасное будущее, боритесь за него! Как моя сестра О. Большевик — философия силы. Он вместе с товарищами по борьбе. А что меньшевик? Интеллигентный червь!

Я мечтаю о революции, но боюсь ее. Меньшевик обречен на сомнения, трусость. Подвергать человека слишком тщательному анализу и увидеть в нем бездну недостатков — прямая дорога в одиночество.

О. не уважала компромиссы.

— Революция — единственное, что интересно, — утверждала она. — Все остальное — тоска собачья! Богатство — тоска! Бедность — тоже! Комфорт, благополучие, сладкая жизнь — на какой-то момент да! Но