Путь Абая. Книга вторая - Мухтар Омарханович Ауэзов

Глядя на Абая, не в меру разволновавшегося по поводу неожиданного приезда Ербола, Айгерим не выдержала и тихонько прыснула в ладонь. За долгое время это был первый ее смех. Она снова увидела в муже того прежнего Абая, который был мил и дорог для нее. И порывистый шквал каких-то счастливых воспоминаний прежних дней за один миг пролетел в ее памяти. Вспомнила, что стоило друзьям дня не видеться, как потом при встрече кидались друг к другу с объятиями, лобызались, как телята. И представив светлые радости тех дней, сгинувших навсегда, Айгерим испытала саднящую грусть в душе. И еще она почувствовала к Ерболу что-то вроде болезненной ревности, сходной с ее ревностью к Абаю.

Она подумала о том, что в завязавшихся ненавистных для нее отношениях Абая с городской девушкой Салтанат не последнее значение имела, наверное, помощь и соучастие Ер-бола. Так ведь было всегда: Ербол - самый верный помощник во всех делах Абая.

И в безудержном завихрении нового порыва ревности, Ай-герим решила, что такая неистовая радость Абая при встрече с другом связана, должно быть, с ожиданием новостей от Сал-танат, которые принес Ербол. У них общие тайны, и поэтому они с полуслова понимают друг друга.

Выпив чашку кумыса у Айгерим, Ербол с беззлобной шутливостью изобразил свою крайнюю озабоченность, говоря:

- Айгерим, ты приготовь, айналайын, угощение для меня, как это положено: мясо давай, чай поставь. Ведь кроме глотка чая, выпитого в Карашокы ранним утром, у меня во рту ничего не было! А сейчас я быстро сбегаю в дом Дильды, быстро покажусь ей, понюхаю лобики ее детей - и затем быстро вернусь обратно. Если я этого не сделаю, завтра дочь Алшинбая прибежит сюда ни свет ни заря и раскричится, вся разобиженная! Схожу, поздороваюсь с нею! А ты, давай, не очень-то задавайся, келин, помни, кто я для тебя! - И этим рассмешив Айгерим и Абая, Ербол поспешно удалился.

Обойдя все юрты в ауле Абая, словно в своем родном ауле, он вскоре вернулся обратно.

Усевшись поудобнее, он принялся за еду и сообщил большую новость: в ауле Ескожи завтра предстоит свадебный той, будут выдавать любимицу и баловницу аула, красавицу и щеголиху Умитей. Жених уже не раз приезжал к ее родителям, звали его Дутбай, был он сыном Алатая из рода Кокше, близкого родственника премудрого бая Каратая. И вот пришла пора играть свадьбу этой самой знатной во всем роду Олжай невесте, златоголосой певице, знаменитой девушке-сэре. Весть, доставленная Ерболом, порадовала всех в ауле Абая.

В эту же ночь аул через гонца получил приглашение на свадебный той. Наутро женщины во главе с Айгерим несколькими группами верхом на лошадях отправились в сторону аула Еско-жи. Абай, Ербол и Баймагамбет прибыли туда к полудню.

На улице кипело несусветное оживление. У дверей свадебных юрт толпилась, крутилась молодежь. Всюду бегала, шумела детвора. Пожилые женщины в жаулыках и карасакалы в надвинутых на глаза тымаках стояли поодаль и увлеченно следили за свадьбой со стороны. Слышны были шумные возгласы, громкие переклики.

- Уа, вон идут салы!

- Э, что они так вырядились?

- Ничего себе! Что это за одежда на них?

- О, Алла, не разберешь, мужчины то или женщины!

- А вон тот, видать, самый главный у них! В руках домбра, украшена перьями!

- Смотри, у других такие же домбры.

- Идут-то, посмотри, как! Вышагивают-то!

- А эти баловни так и должны ходить! Все эти салы, сэре! Ты что, не знал, что ли? Одеты должны быть не так, как другие!

Детвора, народ бесцеремонный, оглашала воздух звонкими криками:

- Глянь-глянь! Шапки-то как саукеле13 у девушек!

- А штаны-то, штаны какие широченные!

- Не-ет, не штаны это, а юбки бабские! Подолы волочатся по земле!

- А вон у того, глянь, что-то тащится за ним, - как послед у отелившейся коровы! Ха!

- Собак напустить на них! В клочья разнесли бы их штаны! Ха-ха!

Среди гостей, сидевших в доме Ескожи, находился Изгут-ты. Выглянув в открытую дверь и увидев зеленую молодежь, прибывшую на свадьбу как почетные салы и сэре, он остался недоволен этим и выразил вслух свое недовольство:

- Откуда такие взялись? Кто звал?

Ескожа, видимо, тоже был смущен их появлением, но примирительным тоном молвил:

- Да свои вроде. Их Амир пригласил.

Абай и Ербол слышали, что несколько джигитов во главе с Амиром летом разъезжали по аулам, выступая как салы и сэре. Но еще никто не отзывался о них как об истинных музыкантах и песенниках, поэтому Абаю было любопытно посмотреть на то, что они умеют делать. Вместе с Ерболом он вышел из юрты - и был весьма удивлен увиденным.

Салы уже подошли к трем поставленным в ряд жениховским юртам, в середине находилась большая восьмистворчатая белая юрта, верхние кошмы которой были разукрашены пришитыми узорами, вырезанными из зеленого бархата, и окаймлены полосами из красного сукна. У входа толпились разнаряженные девушки в куньих шапочках, увенчанных султанами из перьев филина, косы девичьи были украшены шолпами. Посреди девушек стояла Умитей, выделявшаяся особенно нарядной и богатой одеждой, в шапочке из черного соболя, надетой кокетливо, слегка набекрень. Воистину она в толпе подруг была как звезда Шолпан среди других звезд на небосклоне, девушки стояли перед юртой и поджидали приближавшихся джигитов - салов и сэре. Когда те были уже недалеко, девушки рассыпались веером и во главе с Умитей двинулись навстречу им, с громким смехом и веселыми шутками.

В первых рядах причудливо и пестро разнаряженных сэре шли молодые женщины. Баймагамбет с удивленным лицом обернулся к Абаю и Ерболу.

- Уа, а среди них есть, оказывается, и бабы! Кто это?

Ербол знал кто, и с улыбкой заметил:

- Если и есть женщина-сэре, то это, я думаю, непременно наша Айгерим. А остальные - это келин из этого рода, которые вышли встречать гостей и встретили далеко от аула.