Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская

того что под усадьбой есть подземные ходы, которые тянутся до берега реки, а в глубоких подвалах чекисты расстреливали неугодных советской власти. Антона же больше всего занимала легенда о том, что лет тридцать тому назад в Доме пионеров работал сторожем настоящий маньяк, который похитил девочку, запер ее в катакомбах под усадьбой и делал с ней всякие вещи. По отношению к подробностям «всяких» вещей Антон испытывал мерзкое стыдное любопытство.

Пока Антон, как умел, пытался пересказать Игнату легенду про маньяка, в коридоре появились три уборщицы с ведрами и швабрами. Одной из них действительно была Саша-лохушка, а две другие – обычные толстые тетки. Уборщицы о чем-то переговорили, и Саша пошла в самый конец коридора, а затем налево. Еще одна уборщица пошла по центральной лестнице наверх, а последняя ушла в туалет в другом конце коридора и принялась с жестяным грохотом наливать воду в ведра.

– Как будто там слон ссыт, – сказал Игнат, и они с Антоном снова засмеялись. Впрочем, надо было поторопиться, пока их не засекли. Они выбрались из-за портьеры, быстро прошли коридор и свернули налево. Там была широкая мраморная лестница в несколько ступеней. А дальше – большая узорчатая дверь с цветными стеклами. К удаче Антона с Игнатом, приоткрытая. В щель было видно, как многочисленные лампы отражаются в желтом, как масло, паркете.

– Чего там такое? – шепотом спросил Игнат.

– Бальный зал, – тихо ответил Антон. – Там старшие девчонки вальсу учатся. Я как-то по телику видел, по местному каналу.

Игнат ухмыльнулся и придвинулся ближе к двери, заглядывая в щель. Антон опустился на корточки возле одного из немногих прозрачных стекол.

Саша сходила куда-то в дальний угол зала, скрылась в закутке – видимо, там был туалет, – принесла ведро воды и начала мыть пол.

– Какой отстой, – прокомментировал Игнат.

– Да уж, – отозвался Антон. – А вообще, моя мама немного знакома с ее матерью. Говорит, они многодетные. Пятеро у них, что ли, детей. Кроме Саши. Или уже шестеро.

– А какого хрена ее родаки презерами не пользуются? – заметил Игнат. – Плодят нищебродов.

– Не знаю, – ответил Антон. – Может, денег нет?

– Тогда нефиг трахаться, – подытожил Игнат. Вообще-то, он еще более грубо сказал. Антон был с ним совершенно согласен.

Саша возюкала тряпкой по паркету, смотреть на это дело быстро стало скучно, и Антон с Игнатом уже хотели было уйти. Но тут Саша остановилась перед зеркалами – вся дальняя стена зала была в зеркалах. Постояла-постояла и сделала реверанс. Растянула в стороны свою безобразную длинную черную юбку и присела. Игнат и Антон дружно фыркнули и зажали рты, тряся друг перед другом кулаками, – еще услышит их эта дурында. Хорошо, в зале горел яркий свет, а в коридоре, наоборот, было сумрачно, так что из-за цветных стекол вряд ли хоть что-то оттуда было видно.

А дальше Саша отмочила. Взяла швабру – и давай танцевать с ней самый настоящий вальс. Раз-два-три, раз-два-три. Похоже, подсмотрела, как девчонки в танцевальных кружках занимаются, потому что получалось у нее ну очень убедительно. Антон и Игнат аж забулькали от смеха, затыкая рты кулаками. Раз-два-три. В янтарно-золотистых глубинах паркета скользило Сашино долговязое неуклюжее отражение.

– Синдерелла, – сказал Антон, припомнив почему-то сказку про Золушку: в прошлом году эту сказку всем классом мучили на уроке английского.

– Принцесса швабры, – изгалялся Игнат. Вдруг он с заговорщической улыбкой полез в свой огромный черный рюкзак с серебристыми цепочками и достал полароид.

– Круто, – прошептал Антон. – Ты прямо агент ноль-ноль-семь. А батя тебя не пришибет?

– Батя не заметит. Я тихонько на место положу. – Игнат нацелил камеру на танцующую Сашу. Когда она повернулась так, чтобы было хорошо видно швабру, нажал на кнопку.

– А у твоего бати цифровой фотоаппарат есть? – полюбопытствовал Антон. – Мой говорит, что за цифровиками будущее.

– Есть, – солидно ответил Игнат. – Но тогда батя мне точно башку до жопы вобьет, если возьму. К тому же этот удобнее.

Полароид тихо зажужжал, высовывая квадратный язык снимка. Игнат отвернул карточку от света. Подождали. Получилось отлично: четко, ярко, Сашино лицо было различимо и узнаваемо даже на еще не до конца проявленном снимке. И конечно, было понятно: она именно танцует. В бальном зале. Со шваброй.

– Жаль, видео нельзя снять, – посетовал Игнат, бережно пряча карточку в рюкзак.

– Ага, – откликнулся Антон. – Ну что, может, домой пойдем?

И они пошли. А Саша все вальсировала в полнейшей тишине пустого бального зала, в огромные окна на нее таращилась черная морозная темень. Раз-два-три. Вот лохушка-то.

На следующий день Антон хотел показать снимок приятелям-одноклассникам еще до уроков, чтобы вместе поржать, но Игнат сказал, что пока не надо, мол, у него есть идея получше.

– Какая?

– Пока не знаю. Но думаю. Чего показывать – постебались и забыли. Надо, чтоб жахнуло.

При этих словах Антону представилась здоровенная петарда. До урока оставалось пять минут, но со двора до сих пор доносились хлопки – младшие пацаны подрывали петарды, которые перед новогодними праздниками продавались на каждом углу.

Вместо геометрии Гильза решила провести классный час. Пилила двоечников за итоги четверти, отругала Сысоеву за свежий пирсинг в носу – и впрямь уродливый: на еще воспаленной вокруг прокола коже металлический кругляшок смотрелся как большой прыщ. А потом Гильза всех огорошила:

– Городская администрация выделила младшим и средним классам билеты на елку. Так что будьте добры, в субботу, в одиннадцать часов. В десять собираемся на первом этаже возле раздевалки.

Разумеется, класс начал возмущаться.

– Да зачем мне елка? Я что, детсадовец? – басил уже ломающимся голосом долговязый Ванченко. – Я лучше посплю!

– Ванченко, ты хоть ради кулька с конфетами можешь пошевелиться? – едко спросила Гильза. – Администрация потратила деньги на сладкие подарки для вас, а вам ради этого и с кровати себя сковырнуть пораньше, видите ли, лень!

– А можно я приду в костюме зайчика? – смачно спросил Центнер, с достоинством лыбясь в ответ на последовавший взрыв хохота, – все представили, как будет смотреться заячий хвостик на здоровенной Центнеровой заднице.

– Хоть в костюме снежинки, – наждачным тоном ответила Гильза. – Главное, приходи вовремя.

Игнат сидел молча, но при этом улыбался до ушей. Антон с любопытством посматривал на друга. Кажется, у того созрел крутой план.

Удивительно, но к десяти часам в субботу подгреб почти весь класс. Даже Саша явилась. Как обычно, стояла несколько в стороне от всех. Из-под короткого старого пуховика, из которого она выросла, топорщилась ее длинная черная юбка, как всегда, вся в каких-то волосьях. Антон опять вспомнил, как мама однажды сказала, что у Саши то ли пятеро, то ли уже шестеро младших братьев и сестер.