Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

Пуля должна была пробить баронету плечо правой руки, но в этот миг Машенька неожиданно ожила, с силой рванулась, Вольдемар пошатнулся, и я увидел, как из разорванной пулей сонной артерии брызнула ярко-красная кровь.

Машенька рухнула на колени, хрипя и откашливаясь. Я бросился к ней. У стены зашевелился, приходя в себя, Граф. Вольдемар вытянулся у камина, на стремительно бледнеющем лице его торжествующе плясали причудливые тени чудовищ. Он дернулся и затих.

– Я… думала… это ты… пришел… пораньше… – еле слышно прошептала Машенька. Я обнял ее, и в этот момент кто-то пронзительно закричал протяжным высоким фальцетом.

Аристарх Леонидович фон Зильбер стоял у дверей спальни и смотрел на тело своего сына.

Глава 24

«…предварительно установлено, что причиной массовой бойни в коммуналке на Лиговском, о которой Slash рассказывал неделю назад, стал конфликт двух сестер. Обе любили побуянить: младшая незадолго до этого задерживалась за драку в кафе, а на старшую составили протокол после того, как она в метро залила человеку лицо перцовкой. Малая прогуливала уроки, из-за чего постоянно рамсила со старшей. Та недавно выправила бумажки, чтобы перевести сестру в другую школу ближе к дому и контролировать посещаемость, что, предварительно, и стало триггером для ссоры. В итоге старшенькая психанула, начала драку – у младшей нашли переломы ребер и правого запястья, множественные гематомы, царапины и даже укус – и задушила прогульщицу. Под горячую руку попали соседи, которые, предварительно, пытались разнять сестер. С ними взбесившаяся зумерша расправилась при помощи осколка зеркала, после чего перерезала себе горло на пороге квартиры за минуту до прибытия копов. Всего в резне погибло семь человек, не выжил никто.

Между нами, девочками».

– Какой на редкость омерзительный стиль, – слабым голосом проговорила Машенька. – Это гадко – так писать о трагедии.

Ее прекрасное лицо было таким бледным, что напоминало правильное фарфоровое личико старинной куклы и сливалось со стерильной белизной постельного белья; густые русые волосы в беспорядке разметались по подушкам, в почти незаметную вену на одной изящнейшей тонкой руке был вставлен катетер капельницы, на плече другой толстая повязка прикрывала глубокую рваную рану. На покрытой ссадинами коже тоненькой шеи грубо чернели округлые синяки. Машенька выглядела изнуренной; она лежала на высокой кровати в большой, как дворцовый зал, палате той же больницы и на том самом этаже, где совсем недавно приходила в себя после жестокой схватки Алина. Пронизанный нежным светом раннего осеннего утра прозрачный воздух пах чистотой и лекарствами. В успокаивающей тишине едва слышно тикали часы на стене.

– Вика стала четвертой жертвой, – сказала Алина, – и, как обычно, убийца не пощадил никого из тех, кто оказался с ней рядом. Вы чудом избежали участи оказаться пятой и последней.

– Не столько чудом, сколько благодаря Родиону, – томно откликнулась Машенька. – Это его выстрел остановил Вольдемара, когда я уже практически лишилась чувств, хотя для того ему понадобилось отобрать револьвер у начальника охраны Усадьбы! И все это за несколько ужасных мгновений! Знаете, все ведь произошло так быстро: брат пришел ко мне около полуночи, сказал, что хочет поговорить о подготовке к празднованию Самайна, мы поднялись в комнаты наверху, и вдруг он набросился на меня, как безумный! Я успела закричать, и это спасло мне жизнь, потому что затем я почти ничего не помню и даже не ощутила боли, когда Вольдемар так страшно укусил меня за плечо…

Она содрогнулась и замолчала. С длинных ресниц сорвалась и покатилась по белой щеке хрустальная слеза.

– Простите, – с чувством произнесла Алина. – Я ошибалась, полагая, что в Усадьбе вы будете в безопасности, и сама послала вас в руки убийце. Увы, но мой покойный коллега был прав: угроза исходила не извне, а изнутри вашей собственной семьи.

– Ах, не вините себя! – воскликнула Машенька. – Я и сама не могла подумать, что Вольдемар на такое способен. Но ради чего он взялся продолжать страшное дело нашего деда? Неужели действительно причина в наследстве? Или это передалось генетически?..

– Боюсь, мы этого теперь никогда не узнаем. Но главное, что все кончилось и уже повторится едва ли.

Она осторожно взяла Машеньку за руку, и та ответила слабым пожатием. Они стали прощаться.

– Я хочу как можно скорее вернуться в Усадьбу, – сообщила Машенька. – Несмотря на страшные события последних дней, там я чувствую себя покойнее, да и папе сейчас очень нужна моя поддержка и помощь.

Алина хотела было попросить передать привет ее героическому спасителю, но сдержалась.

В просторном коридоре сквозь витражи лился золотистый небесный свет; бородатые античные старцы провожали молчаливыми взглядами. Она вышла из больницы, прошла через уютный небольшой сквер и села в автомобиль. На душе и в мыслях было безмолвно и пусто.

Чуть больше двух недель назад она видела, как застрелили Адахамжона, была жестоко избита, едва не погибла сама, выпустила семь пуль в тело уже агонизирующего убийцы и долго восстанавливалась от последствий физических травм и нервного потрясения, а едва оправившись от него, вдруг узнала, что убитый товарищ почти наверняка содействовал тем, кто покрывал последователя серийного душителя, которого они вместе пытались найти. Алина тогда не сказала об этом Зое, предпочитая одной переживать боль предательства. Потом самым неожиданным и драматическим образом отыскался тот, кто давно исчез из ее жизни и кого она так и не способна оказалась забыть, причем в роли то ли охранника, то ли любовника, то ли кого-то вроде верного рыцаря наследницы титула и огромного состояния, удачно совмещающей это в себе с аномальной генетической мутацией, прямым родством с маньяком-убийцей и одновременно с серьезными шансами стать жертвой продолжателя его дела. Осколки своего застывшего и разлетевшегося в дребезги сердца она тогда тоже не показала никому, хотя и думала при случае, может быть, поделиться переживаниями с Зоей – но вот прошло несколько дней, и Зои не стало. В тот день Алина уснула каким-то мертвецки непроницаемым сном, а когда проснулась уже после заката, с трудом понимая, кто она, где и когда, то увидела пять пропущенных звонков от подруги и одно короткое и страшное сообщение:

«У нас дома лилии».

Мгновенное осознание свершившегося несчастья мигом стряхнуло остатки тяжелой сонливости: Алина перезвонила – сначала ей не ответил никто, а потом трубку взял оперативный сотрудник полиции. Эти пять вызовов, сделанных Зоей, когда она отчаянно нуждалась в помощи, которые Алина просто-напросто проспала, рвали и резали душу, как острые зубья пилы. Да, она понимала, что ничего нельзя было бы сделать: хищник уже орудовал внутри коммунальной квартиры, превратившейся в смертоносную западню,