Последний день года - Лена Александровна Обухова

Морозов предвидел это недоумение, потому и зашел в свою комнату, прежде чем спуститься сюда. Григорий еще не закончил задавать вопрос, а он уже достал из заднего кармана джинсов удостоверение и раскрыл его, демонстрируя присутствующим.

— Подполковник Олег Морозов, Следственный комитет, — объявил он. — До прибытия полиции и следственной группы расследование убийства буду вести я.

Глава 10

После демонстрации удостоверения в комнате на какое-то время застыла тишина. Олеся и Дарья, конечно, не удивились: обе знали, кто он. Зато Вероника и Женя смотрели на него широко раскрытыми глазами, в которых читалось: «Никогда бы не подумала». Павел растерянно повернулся к Григорию, как бы спрашивая: «Ты знал?» Тот в ответ только пожал плечами и мотнул головой.

Потом все по очереди потянулись на выход. Первой к двери шагнула Женя, прихватив с собой бокал. За ней вышел Григорий, а потом и Павел. Олеся вопросительно посмотрела на Веронику, и та едва заметно кивнула. Дарья вышла из комнаты последней, на ходу коснувшись руки Морозова и легонько сжав ее.

— Приходи быстрее, — едва слышно попросила она. — Мне страшно оставаться одной.

Он ободряюще улыбнулся ей, но ничего обещать не стал. Дождался, когда стихнут звуки шагов, и подошел ближе к дивану, оценивающе глядя на Веронику. Она спокойно и открыто посмотрела на него снизу вверх.

— Задавайте свои вопросы, товарищ подполковник. Или сейчас все же правильнее называть вас господин подполковник?

— Можно просто Олег, — предложил он, снова улыбнувшись, на этот раз сочувственно. — Ничего, если я присяду?

Ему не хотелось нависать над ней и давить ростом. Вероника кивнула и чуть подвинулась, освобождая ему больше места. Он опустился на диван рядом с ней и мягко попросил:

— Расскажите, как все было. С того момента, как мы встали из-за стола, и до того, как вы обнаружили тело мужа.

— Да, хорошо, — отозвалась она тихо и слегка нахмурилась, собираясь с мыслями. — Мы с Олесей взялись убирать со стола, складывать посуду в посудомойку. Пришлось вытаскивать оттуда предыдущую, оставшуюся после приготовлений для новогоднего ужина…

Вероника осеклась и кашлянула, вероятно, поймав себя на той же мысли, что и он: теперь все это не пригодится, отмечать после случившегося с Марком они точно не станут.

— Там еще что-то оставалось в мойке, — продолжила Вероника, — поэтому места снова не хватило.

— Там был нож? Большой нож, которым я резал корейку? В посудомойке или в мойке?

Она нахмурилась сильнее, напрягая память, но в итоге только развела руками.

— Я не обратила внимания. Какие-то ножи были, я помыла их руками, потому что их не рекомендуется мыть в посудомойке. Но я не запомнила, что это были за ножи.

— Ладно, давайте дальше. Вы убрали со стола, составили посуду в посудомойку. Что потом?

— Олеся пошла к себе, а я к себе.

— Кого-то встретили по пути?

— Вас с Дарьей… Вы сидели в гостиной у камина. Больше никого. Марка в комнате не было, он пришел через какое-то время…

— Через какое?

— Полчаса… Или сорок минут. Точно не помню. Не сразу. Я снова попросила его вернуть мне смартфон, сказала, что хочу позвонить родителям и поздравить их. Но он только рассмеялся и сказал, что я смогу сделать это позже. Потом начал собираться в баню. Когда он ушел, я осталась в комнате, смотрела телевизор…

— У вас есть телевизор? — уточнил Морозов.

Она кивнула.

— Как и в хозяйской спальне. Наша комната ее зеркальное отражение. Там, по-моему, все так же.

— И сейф есть?

Вероника задумалась и покачала головой.

— Сейф не видела.

— Хорошо… Как долго вы смотрели телевизор?

— М-м-м… До без четверти или без десяти семь. Точно не знаю. Начался анонс вечерних семичасовых новостей, его обычно примерно в такое время пускают. Я поняла, что прошло уже много времени и ребята должны вернуться из бани, а Марк ведь обещал тогда отдать смартфоны…

— Вам так хотелось позвонить родителям? — уточнил Морозов.

По ее губам скользнула виноватая улыбка.

— Нет, хотела убедиться, что Викуля не писала мне, узнать, как у нее дела…

Морозов понимающе кивнул. Так он и думал.

— Я вышла из комнаты и встретила Гришу. Он как раз поднялся по лестнице. Я спросила у него, где Марк. Он сказал, что тот остался в бане, скорее всего, уснул. И я пошла за мужем…

— Почему вы не оделись? — поинтересовался Морозов. — Холодно ведь.

На ней не было верхней одежды, а судя по состоянию, в котором она находилась, когда он спустился на первый этаж, раздеться Вероника не могла. А даже если бы кто-то и стянул с нее шубу, та лежала бы где-то поблизости, но ее не было в комнате. Значит, Вероника пошла в баню прямо так: в джинсах и кашемировом пуловере.

Она посмотрела на себя и пожала плечами.

— Моя обувь осталась на террасе, а тут ведь совсем близко. Я решила, что так добегу туда-обратно, вот и не стала заходить в гардеробную.

— Что вы увидели, когда вошли?

Ее взгляд затуманился, словно она глубоко погрузилась в воспоминания и уже не видела перед собой гостиную, а только комнату отдыха в бане.

— Марка. Нож. Кровь.

— Вы подходили к телу?

— Конечно, — она развернула ладони, демонстрируя на них остатки подсохшей крови, которую не удалось стереть салфеткой. — Я хотела помочь… Думала, может, он жив, только ранен…

— Как долго вы находились в бане?

В ее глазах снова блеснули слезы, подбородок и губы дрогнули, как у человека, готового расплакаться. Вероника пожала плечами и едва слышно шепнула:

— Не знаю. Время словно остановилось… Я не знаю даже, который сейчас час…

— Ясно. Тогда последний вопрос: вы знаете, какой код Марк мог поставить на сейф? Может, у него было какое-то любимое сочетание? Или вы знаете его пин-код от смартфона, банковского приложения, карты?

Она вновь растерянно пожала плечами.

— На смартфоне Марк использует отпечаток пальца. А его банковские пин-коды мне неизвестны. Он держит меня на расстоянии от финансов… В смысле, держал…

— Хорошо, спасибо, что уделили мне время. Теперь можете идти к себе.

— А можно мне остаться здесь?

Морозов понимал ее нежелание идти в спальню, где находились вещи Марка, где они вместе ночевали, но ему пришлось настоять:

— Лучше вам пойти в свою комнату.

Вероника обреченно кивнула, встала и слегка пошатнулась, как будто ноги плохо ее держали. Морозов вскочил, подставил руку, давая ей точку опоры, и придержал за плечи.

— Вас проводить?

— Я справлюсь, — заверила она, улыбнувшись дрожащими губами. — Спасибо.

Уже почти дойдя до выхода из комнаты, она вдруг замерла