Последний день года - Лена Александровна Обухова

И все же эта баня вполне тянула на гостевой дом. Здесь имелись санузел, кухня и спальное место, даже несколько. Если бы Валерий Демин решил где-то спрятаться, чтобы ближе к полуночи устроить сюрприз с появлением Деда Мороза, ему определенно стоило сделать это здесь.

Глава 11

Вернувшись в дом, Морозов сразу поднялся на второй этаж и прошел в свою комнату. Дарья, как и было велено, находилась там. Судя по всему, перед тем, как он вошел, она нервно мерила шагами комнату, обхватив себя руками за плечи. Однако стоило двери открыться, Дарья замерла, обернулась и посмотрела на него с такой надеждой, словно за время своего отсутствия Морозов мог каким-то образом решить все их проблемы: найти телефон, вызвать полицию или хотя бы трактор, а то и вовсе вычислить и задержать убийцу.

— Ну что там? — спросила она нетерпеливо, когда он ничего не сказал, а просто нашел свою сумку и принялся рыться в мелочах, которые не стал из нее вытаскивать.

— Пока ничего, мне просто нужно это. — Морозов продемонстрировал ей ежедневник и продолжил рыться в сумке в поисках ручки. — Надо записать кое-какие детали, а то сейчас в голове все перепутается.

— Записать детали? — несколько возмущенно переспросила Дарья, когда он наконец нашел ручку, свободную страницу и принялся фиксировать то, что боялся забыть. — Олег, как нам это поможет? Надо как-то выбираться отсюда!

— Это нам пока недоступно, — невозмутимо напомнил он, продолжая писать. На нее он даже не посмотрел. — Поэтому я делаю что могу.

— Олег!

Произнеся одно лишь его имя, Дарья умудрилась сказать так много, что Морозов все-таки оторвался от ежедневника и поднял на нее взгляд. На ее лице читались страх и мольба, едва заметная обида и куда более выразительная надежда. Несмотря ни на что, она надеялась, что ему удастся как-то разрулить ситуацию. Такая вера в него даже немного льстила, но в то же время слегка раздражала. В конце концов, здесь и сейчас он находится на равных со всеми, и ждать от него чего-то сверхъестественного немного несправедливо.

Если задуматься, то Морозов даже в менее выгодной позиции, чем все остальные. Это не его друзья, не его компания, и в этом доме, как и в этой деревне, он впервые! Он здесь из-за Дарьи, его лично никто не приглашал, и если уж на то пошло, ему не очень-то и рады. То, что Валерий Демин в последний момент пригласил Павла, подтверждало это. Возможно, хозяин дома даже надеялся, что приезд бывшего мужа Дарьи спровоцирует Морозова на досрочный отъезд.

Да, он здесь случайный человек. И это давало бы ему право вообще не дергаться и не пытаться что-то сделать, если бы он не был подполковником Следственного комитета. И если бы он не подозревал, что мог невольно спровоцировать эту ситуацию.

Заложив страницу ручкой, Морозов закрыл ежедневник, выпрямился, ободряюще улыбнулся Дарье и коснулся рукой ее плеча.

— Потерпи немного, — попросил он, стараясь, чтобы в голос не прорвались нотки раздражения. — Сейчас я быстро всех опрошу, вернусь к тебе, и мы поговорим обо всем. Обсудим варианты. Хорошо?

В ее глазах читалось непонимание, какие именно варианты он собирается обсуждать, но то ли сработал его нарочито мягкий и при этом уверенный тон, то ли сказалась ее манера не затевать скандал на пустом месте. Дарья согласилась и только попросила:

— Не задерживайся.

Морозов кивнул, безмолвно обещая это, и даже наклонился к ней, чтобы поцеловать. Собирался в губы, но в последний момент отчего-то передумал и коснулся губами лба в каком-то нелепом братском поцелуе. Не давая себе времени проанализировать, почему сделал именно так, он поторопился выйти из комнаты.

Прежде всего Морозов направился в соседнюю, к Столяровым. Возможно, с ними вообще стоило поговорить в первую очередь, ведь, позволив им подняться к себе и дав так много времени наедине, он предоставил им возможность согласовать свои показания, что было не очень хорошо. Будь в его распоряжении опера и патрульные, он велел бы проследить, чтобы Столяровы не разговаривали друг с другом до тех пор, пока не дадут показания по отдельности. Но сложившаяся ситуация вносила свои коррективы.

Однако, оказавшись в комнате, Морозов обнаружил, что Женя там одна. Она лежала на кровати поверх одеяла, спиной к двери, почти свернувшись клубком, и плакала. На тумбочке рядом с ней стоял уже пустой коньячный бокал.

— Где Григорий? — поинтересовался Морозов с порога.

Женя вздрогнула, резко села на кровати, торопливо вытирая слезы и шмыгая носом, посмотрела на него слегка испуганно, как будто не хотела, чтобы он видел, как сильно она огорчена случившимся.

— Он… он в комнате Валеры, — с трудом выдавила она. Язык плохо ее слушался, взгляд фокусировался с трудом. По всей видимости, коньяк уже подействовал. — Пытается… ну… сейф… пытается открыть.

Морозов посмотрел через холл на закрытую дверь хозяйской спальни и кивнул. Что ж, так даже лучше. Ему все равно пришлось бы кого-то выгнать на время разговора с другим.

— Тогда сначала с тобой, — решил он, закрыв за собой дверь. — Опиши как можно точнее, что ты делала после обеда и до того момента, как Вероника сообщила, что Марк убит.

— О… да я… — она нахмурилась и потерла лоб, — ладно…

Женя принялась рассказывать, но то ли алкоголь туманил ее разум и путал факты, то ли она сама пыталась что-то скрыть. Во всяком случае, она весьма путано описывала отрезок времени, предшествовавший отправлению мужчин в баню.

— Вы пересекались с Марком? — напрямую спросил Морозов, догадавшись, о чем она может умалчивать.

Женя дернулась и посмотрела на него с плохо скрываемым ужасом, хотя наверняка старалась не выдать себя. Будь она трезвой, ей, возможно, удалось бы это сделать.

— У вас ведь был роман, так? — подтолкнул Морозов. — Давно?

— С чего ты взял?! — возмутилась Женя.

И если до того момента у него еще оставались какие-то сомнения, то теперь они развеялись.

— С того, что слышал вас ночью. У вас ведь было… хм… свидание в мансарде. Около трех ночи.

Возмущение, полыхнувшее в ее взгляде, моментально потухло, она опустила глаза и кивнула.

— Григорий знает?

Женя вновь вздрогнула, вскинулась, глядя на него с еще большим ужасом, и активно помотала головой.

— Уверена?

Она замерла, глядя на него круглыми глазами, и лишь после весьма продолжительной паузы снова кивнула. Взгляд ее на какое-то время почти остекленел, но потом в нем снова появилась осмысленность. А