Сестра русалки - Майя Эдлин

Она поглядела на блокнотный лист в ожидании еще одного, самого сложного вопроса, но Антон не стал его задавать.

Он и так знал, почему семья хранит от него так много секретов. Вместо этого он ткнул пальцем в босые Сонины ступни и захихикал.

– Кучу заноз из-за тебя поймала, – беззлобно пожурила она брата. – Идем?

Небо так и не разродилось дождем. Прогнало прочь угрожающего вида тучи и вновь засияло лазурью.

– Эх, сегодня без грозы,– разочарованно вздохнула Соня, поднимаясь по ступеням амфитеатра.– Кстати.– Она выпустила Антошкину руку и взяла с пола незаконченный рисунок.– Ты ее нарисовал? – Она обернулась на покореженную сцену амфитеатра. – Это продолжение сказки?

Антон пожал плечами и вместе с сестрой уставился на свой же рисунок.

– Танцующие близняшки. – Соня ткнула пальцем на рисованных девушек. – Одна в черном, другая в белом. Это точно очередной фрагмент пазла. – С наигранным воодушевлением она убрала альбомный лист в карман шорт.

Антон робко улыбнулся, неуверенный, хорошо это или плохо.

– Люблю пазлы, – подмигнула ему Соня.

* * *

Срезать через Графский парк было бы правильнее в это суетливое утро, но плохо спавшая из-за духоты Соня сбила весь график: опоздала в ветклинику – в и без того укороченный рабочий день, – потеряла счет времени, пытаясь подружиться с вараном, которого впервые принесли на осмотр, и вдобавок проехала нужную остановку, потому что разглядывала свежий Антошкин рисунок, увеличив тем самым дорогу до дома почти вдвое.

Теперь же она торопливо вышагивала по галечному побережью, воображая, что ей придется выслушать от категорически не умевшей ждать Кристинки. Дойдя до пляжа возле Графской усадьбы, Соня устремилась вверх по лестнице, но на полпути замерла, различив среди шороха собственных шагов тихое пение. Медленно, чтобы не спугнуть резким движением, она обернулась на далекие ивы. Потревоженное ее назойливым вниманием пение тотчас прекратилось. Соня в сомнении потопталась на нижней ступеньке и нехотя побежала вверх по лестнице. Прошуршала кедами по ракушечнику на подъездной аллее, повернула за угол флигеля, взбежала на крыльцо и, проговаривая про себя загодя придуманные оправдания, потянула ручку входной двери. Ладонь неожиданно соскользнула.

Соня с удивлением приблизила к лицу влажную руку, перевела взгляд на чистейшее аквамариновое небо и, вытерев пальцы о джинсы, со второй попытки открыла дверь. Скинув обувь, поочередно заглянула в комнаты первого этажа – кухня, отцовский кабинет, гостиная побольше с телевизором, гостиная поменьше без телевизора – и побежала вверх по лестнице, где, привычно отвлекшись на неодобрительные взгляды рисованных Рямизевых, чуть не сшибла с ног маму.

– Извини. – Ухватив за плечи, Соня помогла вернуть ей равновесие. – Где Антон?

– В своей комнате, читает. Папа ему энциклопедию про пиратов подарил, красивая, – отчиталась та перед дочерью.

– А Кристинка здесь?

– Ждет. Давно уже.

Обреченно простонав, Соня побежала вверх по лестнице.

– Мам, – все же решилась она, дойдя до верхней ступеньки. – Хотела тебя спросить: мы с Машкой в детстве любили петь?

Валерия без раздумий закивала:

– Пели, да. Как и все дети. Концерты нам с папой вечерами устраивали.

– И как? Хорошо у нас получалось? – нервно переступая с ноги на ногу, поинтересовалась Соня.

– Для шестилеток да, неплохо. Папа потому и отдал тебя в музыкальную школу. Думал, ты…

– А что мы пели? – перебила ее дочь. – Какие именно песни?

– Свои собственные сочиняли, – с нежностью улыбнулась мама. – Такие выдумщицы были: напридумываете чего-нибудь невпопад, потом сами же мучаетесь, оттого что текст на музыку не ложится. Но принципами своими никогда не поступались, чужие песни исполнять категорически отказывались.

– А о чем они были, ты не помнишь?

Мама дернула плечами.

– Про новые качели, про бабушкиных пчел, про соседского козлика, который бодался. Про все, что вас, малюток, волновало.

– Вот бы послушать. – Соня в отчаянии прикусила губу.

– Послушать вряд ли удастся, но стихи ваши, я думаю, сохранились. Бабушка их в специальную тетрадочку записывала, чтобы вы могли наизусть выучить. Тетрадь, скорее всего, до сих пор у нее дома хранится, вряд ли она стала бы ее выбрасывать.

От упоминания бабушкиного дома у Сони подкосились ноги. Она ухватилась за перила, чтобы не рухнуть вниз по крутой лестнице, но мама, как всегда, не заметила перемены в ее настроении.

– Если хочешь, я поищу ключи. Дом, конечно, уже много лет заперт, там наверняка все паутиной поросло, но если тебе нужно…

– Буду иметь в виду.

Убедившись, что снова крепко стоит на ногах, Соня двинулась в сторону спальни, но на подходе застыла на месте: решила, что снова услышала фантомное пение. Подозрительно осмотрела закрытую дверь, словно та вела как минимум в преисподнюю, и прижалась к ней ухом. Изнутри доносилось не пение, как почудилось вначале, а разговор – возмущенная Кристинка с кем-то отчаянно спорила. Слов было не разобрать, но и без них стало очевидно, что подруга сильно злится. Ее голос звенел яростью и отчаянием, но она явно не собиралась сдавать позиции.

Смущенная, что оказалась невольной свидетельницей чужой ссоры, Соня приоткрыла дверь и заглянула в комнату, посреди которой пританцовывала Кристина.

– Привет. – Заметив стыдливо крадущуюся подругу, та приветливо помахала рукой.

– Привет, – озадаченно поприветствовала ее Соня. – Ты с кем тут?

– Я тут одна. – Удивленная вопросом, Кристина на всякий случай осмотрелась.

– А с кем ты разговаривала? – Соня вслед за подругой окинула комнату взглядом – кроме них, здесь действительно никого не было.

– Ни с кем. – Кристина недоуменно захлопала кукольными ресницами. – Я тут, пока тебя не было, отрабатывала балетные па. – Она кивнула на напольное зеркало и изящно взмахнула ногой, подняв в воздух невесомые воланы атласной юбки. – У меня после обеда репетиция, которую никак нельзя пропустить. Как думаешь, Нинка обидится, если меня сегодня в «Пиратском фрегате» не будет? – Она с надеждой заглянула в Сонины глаза. – Мне так стыдно: мы не общались с самых похорон, а я не могу найти время, чтобы впервые за две недели с ней в кафешке посидеть, – затараторила Кристина, жалуясь на саму себя. – Что я за подруга после этого?

– Хорошая ты подруга.

– Стыдно.

– Ой, да брось. – Соня вновь невзначай пробежалась взглядом по спальне, отказываясь верить, что разговор ей померещился. – Вечером после репетиции забежишь к ней в гости.

– Да?

– Да. – Соня распахнула дверцы шкафа и стянула с себя облепленную кошачьей шерстью футболку. – Но на кладбище ты с нами едешь, да?

– Еду, – закивала Кристина и подхватила со стула сумку, из которой выглядывал букет алых маргариток.

– Ну и умница, – похвалила Соня, надевая чистую футболку. – Идем?

– Только давай на кухню забежим перед выходом? Я ногами намахалась, теперь от жажды умираю, – проговорила Кристина, взяв подругу