По острым камням - Ирина Владимировна Дегтярева

Когда он вдруг притормозил и притерся к обочине, девушку затрясло от страха, который она до сей поры и не осознавала. У нее дрожали руки. Если бы ее попросили встать, она не смогла бы — ноги ватные.

Петр припарковал машину у небольшого магазинчика.

Как и в большинстве подобных заведений в Сирии, магазин не имел фасадной стены. Ее заменяли раздвижные металлические двери. Это напоминало кукольный дом, в котором нет одной из стен и можно заглядывать внутрь без затруднений. Лампа в металлической решетке висела под потолком из гофрированного железа и покачивалась от возникающего то и дело внезапно со стороны моря порывистого ветра. Хозяин во вьетнамках на смуглых и не слишком чистых ступнях проворно и с удивительной ловкостью перемещался по своему заведению, не сбивая при этом пирамиды из пластиковых разноцветных тазиков, леек, ведер, лотков с овощами и фруктами, нагромождения из красных и синих крафт-мешков с картошкой, морковью, картонных коробок с консервными банками.

— Ты посиди в машине, — он спокойно достал автомат из-под сиденья, отщелкнул магазин и сунул его в карман. АК положил на место. — Не стоит выходить, Джанант, — мягко добавил он.

Девушка вздрогнула, услышав собственное имя.

— Мне не хочется устраивать стрельбу на людной улице. Но я вынужден буду тебя подстрелить, если ты выйдешь. На сегодня беготни хватит. Не стоит сомневаться в моей меткости. Нам надо купить что-нибудь на ужин.

Он не мог видеть выражение лица, скрытого никабом, однако ее жгучие глаза сверлили его, как показалось Горюнову, с ненавистью и отчаяньем.

На самом деле Джанант уже не знала, что и думать. «Какой ужин? — забормотала она. — Все это выглядит так, словно он собрался мне делать предложение при свечах». Девушка насмотрелась подобных дешевых французских мелодрам в Сорбонне. Но ее теперешний опыт, приобретенный уже после Сорбонны, после смуты, охватившей Ирак, опыт, окрашенный в черные тона и порой дурно попахивающий, далекий от той, почти богемной жизни, которой она жила до вторжения, подсказывал, что все может быть тривиальнее и страшнее.

Куда ей здесь бежать? В Латакии большинство алавиты. Девушки без хиджабов ходят по улицам… Ни денег, ни телефона, если только удастся вытащить из багажника джипа сумку. Но для этого ей надо забраться на заднее сиденье, а оттуда в багажник, свесившись через ряд задних сидений. Это будет заметно снаружи.

Горюнов купил овощей и консервов, поглядывая на черный силуэт Джанант на переднем сиденье и стараясь не замечать удивленного взгляда продавца, увидевшего бурое пятно засохшей крови на рукаве его камуфляжа.

Петр не сунулся бы в магазин, схватив долгожданную птичку в никабе за крылышки, если бы в съемной квартире в холодильнике хоть что-то хранилось, кроме трех яиц и пучка морковки. Он не планировал морить голодом ни Джанант, ни самого себя и подготовился бы, затарившись продуктами заранее, но не рассчитывал так быстро отыскать девушку. А вызывать Зорова, чтобы тот наполнил холодильник, сейчас ни к чему. Несколько дней Петру необходимо быть с девушкой один на один. Ему предстоит работа, которая не терпит свидетелей. Только двое, с глазу на глаз.

Он нес сумку Джанант и пакеты с продуктами. Джанант велел идти впереди во избежание неожиданностей. Дал ей ключи от квартиры, чтобы сама открыла дверь. Она подчинилась, пока безропотно. Привыкла, что мужчинам позволено многое в этом мире. Дома все боялись отца и старшего брата, слово поперек им опасались сказать. В среде ДАИШ, в обществе полевых командиров, девушка чувствовала себя чуть вольготнее. Свободу обеспечивало ее положение в иерархии ДАИШ и не более того. Она все равно оставалась женщиной. В этом смысле можно было позавидовать курдским девушкам, в отрядах курдской самообороны они сходили за своих парней.

Горюнов удачно выбрал квартиру в этом доме у моря. Не только из-за решеток на окнах, но и потому, что хозяева соседних квартир уехали из Латакии. Они с Джанант прошли по пустой лестнице на последний этаж. Ступени были припорошены песком. Давно тут никто не убирался, не ходили ни местные, ни туристы с пляжными полотенцами и надувными матрасами. Затянувшаяся война шла в стране.

Подспудно Джанант ожидала увидеть в квартире своего стража какие-то вещи, которые укажут ей на то, с кем она имеет дело. Едва переступила порог и ее туфли на небольшом каблучке застучали по кафельному полу коридора, она поняла, что квартира нежилая.

На вешалке висел только разгрузочный жилет и на обувном ящике валялась брезентовая кобура от крупнокалиберного пистолета. Пахло пылью, немного одеколоном этого типа, стоящего у нее за спиной, и табаком. Запах табака перебивал тут все. Везде по комнате разложены пачки сигарет. Сигареты лежали и по отдельности то тут, то там, словно Петр доставал сигарету из пачки и, задумавшись, откладывал ее в сторону, куда придется — на большой квадратный стол у стены, на подоконник, на низкий шкаф, на пустые книжные полки. Количество сигарет и сигаретных пачек могло посоревноваться разве что с количеством пепельниц. Кроме купленных в местных сувенирных лавках, их роль выполняли несколько блюдец, крышки из-под консервных банок, сами консервные банки и коробки от табака. Но нигде зажигалок или спичек. Горюнов не был беспечен настолько. А ей и в самом деле пришла было на ум мысль поджечь квартиру…

Но уж во всяком случае флага Свободного Курдистана на стене единственной комнаты она не увидела. Вообще никаких плакатов, фотографий.

Джанант встречала подобные квартиры и в Ираке, и в Сирии, и в Афганистане, и в Пакистане. Перевалочные пункты для боевиков, перемещавшихся из Ирака в Афганистан или Пакистан. В основном, из Мосула. В Турции тоже таких квартир хватало. Джанант бывала и в Стамбуле. Поскольку здесь не ощущалось присутствие других мужчин, она догадалась, что это конспиративная квартира. Вопрос: какой из разведок? Не исключено, что местной, хотя акцент у ее стража иракский. Она все время держала это в уме.

«Конспиративная квартира» — это словосочетание, возникшее в мозгу, вызывало у нее очередную волну удушающего страха. Она уже и не знала, что думать. Особенно, когда, поставив пакеты на кухонный стол с типичной для Средиземноморья мозаичной керамической столешницей, страж предложил совершить положенный в этот час салят. Действительно, у него звякнул телефон из-за пришедшего СМС, пока они поднимались по лестнице. Такие СМС обычно присылали, чтобы не спутать время салята. Электронный муэдзин, призывающий на молитву.

Более странного предложения от него услышать она и не рассчитывала. Готовилась к чему-нибудь наподобие: «Раздевайся, сейчас мы развлечемся». Не удивилась бы, если бы он вдруг достал из кухонного шкафчика орудия