Ночные гости - Альбина Равилевна Нурисламова

дом, проверил засовы, ставни. Не мог заставить себя находиться снаружи, не под защитой стен. Страх, равного которому он не знал прежде, сковывал душу, не давал мыслить разумно. Мерещилось, будто из-за деревьев смотрит на него кто-то, ждет, когда он ближе подойдет, чтобы наброситься.

«Пелагеюшке тоже было страшно?» – пришла мысль.

Семен прогнал ее, не надо об этом думать, не ко времени.

Короткий осенний день промелькнул. Семен слонялся по комнатам, то и дело подходя к окнам и двери, проверяя надежность. Ружье проверил тоже. Аппетита не было, но поесть следовало: перед ночной схваткой потребуются силы. А что схватка будет, Семен пообещал себе твердо. Не станет он сызнова сидеть, трястись, как заяц. Что за стыд и срам, перед собой неловко. Семен выйдет, покажет, кто в доме хозяин, отучит раз и навсегда приходить да пугать честных людей.

Страх был, еще какой: нечто чуждое, злое чудилось в ночных посетителях, кровь леденела в жилах, но Семен старался совладать с боязнью, как справлялся с норовистой лошадью.

Была, конечно, тайная надежда, что больше никто его не побеспокоит, что все прекратилось, но надежда не оправдалась. Наступила полночь, и вскоре послышались шаги. Прошлая ночь была темная, безлунная, беззвездная, но нынче подморозило, ветер разогнал тучи, и Семен, собрав волю в кулак, выглянул в окно. Нужно было узнать, кто навещает его глухими ночами.

Двор просматривался хорошо. Посетители (их было двое) не скрывались, не прятались. Семен хорошо видел, как они идут плечом к плечу, показавшись из-за деревьев. Лес точно расступился, пропустив их, и Семен, чувствуя, что вот-вот лишится сознания от накатившего ужаса, смотрел на тех, кто явился к нему.

Ночные гости шли неверной походкой, но двигались целеустремленно; было ясно: ничто не остановит их, не преградит путь. То были мужчина и женщина – простоволосая, одетая в платье, чуть ниже ростом.

«Господи всемилостивый! Ведь это она! Она!»

… Подозрения у Семена стали появляться по весне.

Ничего определенного, но, когда любишь человека, на всякую деталь внимание обратишь. Видел он, как любимая жена задумывалась порой, глядя куда-то вдаль, как затуманивался взгляд прекрасных глаз. По губам скользила нежная улыбка, и Семен не мог понять, чему она улыбается.

Но еще раньше начал он замечать, что Пелагея с ним не так уж счастлива. То есть поначалу, конечно, молодой женщине все нравилось: и муж, и дом, и тихая, замкнутая, скрытая от посторонних взоров жизнь. Но если Семену уютно, хорошо было в доме среди леса, он любил рано вставать, уходить в чащу, слушать пение птиц, то Пелагее в какой-то момент перестало хватать тишины, покоя, достатка и заботы Семена.

Она стремилась в деревню – как сама говорила, там можно было с людьми словечком перемолвиться, а не с мужем-молчуном дни напролет сидеть. Потом стала поговаривать, что ей хочется обратно в город. Вот где жизнь! Вот где счастье!

Семен пытался уговорить, объяснить, что его-то жизнь здесь, а Пелагея – его жена, он ее не силой забрал, сама захотела, согласилась, так что теперь ее место возле него. И лаской, и сердитым словом пытался вразумить. Пелагея не слушала. Может, стоило проучить, как муж жену учить должен, так ведь люди говорят. Только не поднималась рука на Пелагею.

Так и жили, а потом, уйдя в лес и вернувшись, заметил Семен следы. Другой бы не увидел, но Семен – опытный следопыт. Человек здесь был, мужчина.

– Кто-то приходил? – спросил у жены.

Она головой покачала: нет. А у самой улыбка на губах, и как будто снова не Семену улыбается, а мыслям своим.

Подозрение – штука едкая и прилипчивая. Уж коли зародится в душе, так не даст покоя, станет мучить, разъедая сердце, как ржавчина. Семен начал присматриваться к жене, подмечать то одно, то другое. И гнал от себя тяжелые мысли, и не мог отогнать достаточно далеко, чтобы избавиться от них вовсе.

Почему часто, стоит ему вернуться домой, окна в доме настежь? Запах чужой прогнать старается?

– Душно просто, тепло ведь, вот и проветриваю!

На шее Пелагеи пятнышко алое появилось.

– Укусил кто-то, комар, наверное.

Раньше не любила, когда он уезжал, еще и надолго, боялась одна оставаться, а теперь радуется, когда мужа дома нет.

Или ему всего лишь кажется? Ревность голову туманит, и он видит признаки измены там, где их нет и никогда не было?

В итоге, устав бороться с собой, решил Семен все проверить. Конечно, намного раньше можно было попробовать последить за женой, но…

Не мог. Все-таки хотелось верить в лучшее, страшно было узнать правду, казалось, сердце не выдержит, разорвется, если он получит доказательства неверности. Лучше подозревать, чем знать наверняка.

Но в итоге сил терпеть мучения не осталось. Семен решил дознаться, разрубить узел одним махом. Если Пелагея верна ему, он успокоится, прощения у нее попросит, а может, подумает о том, чтобы в город перебраться или, например, жить там часть года, чтобы жене повеселее было.

А если нет, если окажется, что есть у Семена соперник, то выгонит он Пелагею из дома, как блудливую кошку. Пусть живет, как хочет.

В конце лета ожидалась большая ярмарка, и Семен собрался ехать. Не будет его долго, Пелагея это знала. Так что, если есть у нее сердечный друг, точно явится, станет навещать, думая, что муж-рогоносец далеко.

В положенный день Семен собрался и с рассветом отправился в путь. Точнее, сделал вид, а сам припрятал в укромном месте товар, который для ярмарки приготовил, вернулся домой тайной тропой да стал ждать.

Часы тянулись и тянулись. Солнце выкатилось на небосклон, покрасовалось и засобиралось прочь. Тени удлинялось, день стал клониться к вечеру. Ничего и никого Семен не видел. Почувствовал, что железный обруч, туго сжимавший сердце все последние месяцы, ослаб.

Вечер наступил, темнеть стало, и Семен подумал, что стоит прекратить наблюдать, пора отправиться за товаром, ехать на ярмарку. Верна ему Пелагея.

«А если он, окаянный, завтра к ней заявится? – засомневался Семен. – Нет уж, еще покараулю»

И не зря, как скоро выяснилось, решил остаться. Почти полностью стемнело, когда послышался стук копыт. Приехал кто-то, и Пелагея легко сбежала с крыльца ему навстречу. Не передать словами, какую боль испытал Семен, увидев, как любимая жена припала к груди своего любовника, как они поцеловались, а после пошли в дом.

Семену показалось, часть его души умерла. Никогда больше не сможет он верить людям, никогда не сумеет отдать другому человеку свое сердце. Была лишь она одна, Пелагея, которой он открылся до самого донышка, но и она подвела,