Общество мертвых бойфрендов - Елена Станиславская

пили, разбившись по группкам. Одни оккупировали подоконник и, распахнув окно, выдыхали дым в темное небо. Другие заняли диван, а третьи держались поближе к столу, заставленному чашками и стаканами. Варин взгляд скользнул по винным горлышкам и упал на истерзанный торт – его ели прямо ложками, не нарезая. Рядом, добавляя натюрморту интриги, лежал молоток – должно быть, Андрей на всякий случай прихватил его из спальни. На полу валялись коробки из-под пиццы и стояли пустые бутылки. Гости неплохо обжились, пока хозяйка была в отключке.

Это меньше всего походило на поминки. Скорее, на типичную Юрину вечеринку. Возможно, такой и была задумка.

«Ничего, – подумала Варя, – пускай сидят. Пока в квартире толпа, ни Рэдгрэс, ни кто-либо другой сюда не сунется».

Взгляд выхватил спину Андрея – он с кем-то спорил, взмахивая руками. Внутри у Вари разлилось тепло: он все еще здесь. Рядом. Готов броситься хоть с молотком на маньяка, хоть с гневной речью на нежеланных гостей. Однако стоило Андрею сделать шаг в сторону, как Варя увидела, с кем он говорит, и тепло растворилось, а уголки губ поползли вниз. Лиза-Булочка собственной персоной. Она-то как здесь оказалась? Не иначе, Андрей пригласил. Чтобы скрасить унылую ночь.

Кто-то ткнул Варю в спину, и она вздрогнула. Обернувшись, чуть не напоролась на длинный узкий подбородок, выставленный вперед, как штык. Пришлось приглядеться, чтобы узнать гостью: Женя Селющенко. Обычно она рисовала себе броский сверкающий макияж, но сейчас ее лицо напоминало чистый холст.

– Ну, девочки, поговорим-повспоминаем? – Надя сверкнула улыбкой. – Какой он был, Юра? Для вас обеих?

– Привет, Жень. – Варя вдруг почувствовала какой-то подвох, но отступать было поздно. – Я как раз хотела спросить…

– Хреново выглядишь, – бросила Селющенко, исподлобья взглянув на нее серо-голубыми глазами.

– Приболела, – ответила Варя и поморщилась: во-первых, звучало как оправдание, а во-вторых, как бы опять не услышать о Мюнхаузене.

Воинственный подбородок вскинулся выше.

– Ага, конечно. Ты у нас девочка болезненная.

Варя сухо улыбнулась, стараясь показать: меня так просто не задеть.

– Надя сказала, на Юриных похоронах ты очень поддерживала Ирину Викторовну…

Надо было выяснить, не упоминала ли Юрина мать о странных побоях и не раскрыла ли случайно каких-то подробностей о смерти сына, но Селющенко опять перебила:

– А что тебя удивляет? – В словах и мимике читался вызов. – Что ж я, сука последняя? Как можно не поддержать маму своего парня?

– Твоего? – Варя вскинула брови, но тотчас спохватилась: не теряй лицо, не выдавай эмоций.

Женя прищурилась и скривила широкий рот.

– Мы не афишировали отношения. – Она по-своему истолковала Варин взгляд. – Ну и что? Мне нравилось все, что Принц делал со мной. Ясно?

– Что ты имеешь в виду?

– Он думал, что играет моими чувствами. Мучает меня. А я кайфовала. – Женя по-прежнему воинственно держала подбородок, но в голосе слышалась слабина. – Ты не понимаешь? Принц встречался со мной не после тебя. Не после того, как ты его якобы бросила. – Она показала кавычки пальцами. – Он встречался с нами обеими в одно время. Мы целовались тут, прямо в твоей ванной, а ты даже не подозревала.

Варя прислушалась к себе: нет, не больно. Внимательнее пригляделась к Селющенко: а вот ей – да.

– Ну нет, Женечка, – возразила Надя, сверкая очками. – Варюша наверняка догадывалась о вас с Юрой. Ревновала. Так ведь?

– Нет, я не знала. В любом случае это в прошлом. – Варя решила вернуть разговор в нужное русло. – Я хочу поговорить о другом. Может, ты в курсе, Юра дрался с кем-нибудь незадолго до смерти? Я видела его фотки…

– Ха! – Схватив первый попавшийся стакан, Селющенко залпом осушила его и стукнула дном о столешницу. – Это я сделала.

– Ты? – Воображение живо нарисовало, как Женя, сжав кулаки, яростно лупит Юру по лицу.

– Я крутой мейкапер, если ты не знала. Не на помойке себя нашла. Нарисовала все, что Принц захотел. Потом в фотошопе шлифанула, но совсем чуточку. Все было сделано этими самыми руками.

Понимание вспыхнуло костром, в который плеснули бензина. Не только переписка с Андреем была фейком. Фотографии – тоже. Варя мысленно укорила себя: и как раньше не додумалась?

Впрочем, там и родная мать ни о чем не догадалась. Юра жил с ней, постоянно маячил перед глазами, и она точно знала: никаких ран у него не было. Если у страха глаза велики, то у мщения – слепы. Уж очень Ирине Викторовне хотелось найти виноватого.

Варя быстро глянула на Андрея. Он по-прежнему говорил с Булочкой. Ну пусть, пусть. Главное, теперь есть свидетель, способный доказать: никакого избиения не было.

– А Юра сказал, зачем ему грим?

– Конечно. У него не было от меня секретов. – Усмешка Селющенко сочилась самодовольством. – Принц всегда хотел только одного: играть людьми. Поэтому мы идеально подходили друг другу. Он решил настроить тебя против во-он того парня, опустить его в твоих глазах. – Она кивнула в сторону Андрея, и усмешка заиграла новыми красками. – О, вижу, он зря времени не терял. Нашел тебе замену, да еще такую симпатичную. Она-то уж точно не воображает себя вампиром. Ой, не могу, как же смешно. – Она прыснула.

Варя видела: Селющенко пытается вывести ее из себя, но одно дело – понимать, а другое – не поддаваться. Шпилька попала в больное место. Если отношения с Юрой походили на затянувшуюся рану, то история с Андреем все еще кровоточила.

Захотелось ткнуть Женю в ответ.

– Значит, Юра рассказал тебе, зачем сочинял об Андрее всякий бред? Рассказал, что хочет снова со мной сойтись? – Варя скрестила руки на груди.

– Сойтись. Скажешь тоже. – Селющенко презрительно скривила рот. – Не льсти себе. Все это Принц делал ради меня. Чтобы позлить, вывести на эмоции. И да, я бесилась. Но мне это нравилось. Он мучил меня, но при этом играл по моим правилам. А о тебя просто вытирал ноги.

– Нет, Жень, Юра делал все это ради себя. Гнался за двумя зайками. Он сам мне… – Варя прикусила язык.

– Так Юра все-таки говорил тебе о других отношениях? – Оборванная фраза не ускользнула от Надиного слуха.

Женя не дала Варе ответить.

– Ошибаешься, – бросила она. – Мы кайфовали вместе, на равных. Не путай меня с собой.

– Может, боль и доставляла тебе удовольствие, но Юру это не заботило. – В голове завертелись все уничижительные характеристики, которыми он щедро награждал других, особенно Женю. Варе оставалось лишь открыть рот и выпустить их наружу. – Думаешь, он никогда не вытирал о тебя ноги? Не говорил гадостей и не смеялся за спиной? Он называл тебя ребенком инцеста. Жаловался, что от тебя воняет тухлой рыбой. А твой макияж, которым ты так гордишься… Ему никогда не нравилось, как ты накрашена. «То ли проститутка, то