Эпоха крови и пурпурных слез - Эдди Кан

и страх, но в настоящий момент она ощущала, как все это исчезает, словно смывается водой. Пусть ненадолго, пусть на время. Мирэ заслужила секунду покоя, потому что знала – уже совсем скоро ей снова станет невыносимо тяжело и горько.

– Да, – ответила она, решительно сжав плечи Джина, когда он обратной дорожкой обжигающих поцелуев вернулся к ее губам.

Шагнув вперед, Сонг прижал ее своим телом к стене. Разгоряченная, Мирэ ощутила лопатками прохладу душевой плитки. От внезапного перепада температур она шумно ахнула, но звук этот быстро исчез, украденный языком Сонга.

– Мне впервые не страшно, – призналась Мирэ, беспорядочно перебирая пуговицы на рубашке Джина, какие-то вовсе срывала с ниток и бросала так. Помогая ей, струи воды смыли с него черный шелк, открывая красивый торс, к которому Мирэ охотно прижалась грудью.

– Запомни это чувство, Мирэ. И не бойся. Никогда, – проговорил Джин. Мирэ обняла его, стискивая спину.

У Сонга было стройное и подтянутое тело, идеальный баланс мускулатуры и утонченности, отчего казалось, что можно было пересчитать каждую мышцу на ощупь. И Мирэ это делала, откровенно и бесстыдно перебирая рельеф.

– Ты такая хрупкая, – проговорил Джин Мирэ в шею, и она почувствовала крошечные уколы, когда он легонько закусил ее кожу. Его руки, которыми Сонг бился с кумой, тэса, жнецом и прочими тварями, которыми он легко ломал противникам кости, пылко и при этом нежно касались Мирэ, и она не испытывала никакого страха.

Ладони Джина опустились ей на талию. Сжав пальцами кожаный ремень, Сонг легко справился с застежкой и пуговицей на ее джинсах, приспустив их. Вода потащила мокрую ткань вниз, под ноги. Когда груда намокшей ткани рухнула на дно душевой кабины, Мирэ оттолкнула джинсы в сторону, после чего сама потянулась к ширинке на брюках Джина.

– Ты так и не ответил мне, – вполголоса прошептала она, – что случится с демоном, если он расторгнет сделку?

В прошлый раз Сонг ушел от ответа, теперь ему было не скрыться. Мирэ спустила его брюки, и те упали к ногам. Она сжала бедра Джина, украдкой посматривая на оставшиеся клочки одежды, которые отделяли их друг от друга.

– Ничего хорошего, – ответил он, взявшись за тонкую резинку на ее нижнем белье.

От слов Джина стало не по себе. Мирэ помнила его рассказы, что, когда он уходил искать следы тэса, немало времени проводил неподалеку в библиотеках, говорил с фанатиками, обращался к шаманам, чтобы найти ответы на свои бесчисленные вопросы, но служители церкви и представители культов в ужасе отворачивались от него. Однако Джин не сдавался и, видимо, что-то нашел.

– Скажи мне! – Мирэ шумно вздохнула, когда Сонг легким движением потянул резинку ее белья и та лопнула.

Мирэ была полностью обнажена. Она всем телом вжалась в стену, пытаясь хоть на немного отстраниться от Джина, чтобы стянуть с него белье. Напряжение слишком выросло, у Мирэ участилось сердцебиение, пальцы не слушались. Накрыв ее руки своими, Джин помог ей, и больше между ними не оставалось ничего.

Душ щедро поливал их с головы до пят, смыв все последствия дня, из открытой кабины стреляли брызги воды, сдвинутая стеклянная перегородка запотела и стала матовой. Закрыв глаза от накатывающего желания, Мирэ запрокинула голову, когда Джин подступил к ней вплотную и обхватил за бедра.

– Скажи, – напомнила она с дрожью в голосе.

– Демон умрет, если расторгнет контракт.

Голос Джина начал приятно вибрировать из-за сбившегося дыхания. Мирэ нравилось, как Сонг менялся рядом с ней, становясь из холодного и непроницаемого мужчины распаленным и нетерпеливым демоном.

– Хочешь расторгнуть сделку? – испытующе спросил он ее в губы, и в следующий миг Мирэ почувствовала его руку на своем животе.

Перебирая пальцами, Джин спустился вниз по животу и наконец коснулся чувствительной точки в складках половых губ. По телу Мирэ словно прошелся заряд. Она выгнула спину и широко открыла рот. Вспышка ощущений ослепила ее. Мирэ запнулась на полуслове, совсем забыв, что хотела ответить.

– Я тоже думал об этом, – признался Джин, массируя чувствительные участки. Мирэ слышала его будто издалека, хватаясь для равновесия за стену. Удовольствие волнами прокатывало по ее телу, мешая здраво мыслить. – Ты будешь жить, – вкрадчиво проговорил он низким голосом, отчего Мирэ задрожала. – Не знаю, как, но я изменю условия сделки.

– Когда мы ее заключали… – Она запнулась и закусила губу, пытаясь восстановить дыхание. – Ты сказал, что исчезнешь из моей жизни, стоит нам выполнить обязанности сторон… – С губ Мирэ сорвался стон, она глубоко задышала. – Не уходи… Пожалуйста. Я не хочу снова бояться.

Сонг убрал пальцы от ее чувствительного места и, скользнув ладонями по внутренней стороне бедер, мягко обхватил Мирэ под ноги, поднимая ее.

– Тебе нужно только попросить.

Немного оттолкнувшись, Джин позволил ей отстраниться от стены, и Мирэ сползла по ней вниз, чувствуя, что опустилась точно на бедра Сонга. Она беззвучно ахнула. Вдоль позвоночника словно пробежал разряд, когда Мирэ почувствовала, как Джин вошел в нее. Настойчиво, но не грубо. Мирэ крепко стиснула пальцы, сжимая его плечи до скрипа кожи. Она застонала, запрокинув голову навстречу воде…

* * *

В чувство Мирэ привел негромкий сигнал телефона. С трудом разлепив один глаз, она поморщилась, окидывая свою комнату подозрительным взглядом. Как оказалась в постели, Мирэ не помнила, но, почувствовав под головой мужскую руку, постаралась не задаваться вопросами. Пары секунд бестолкового наблюдения за потолком ей хватило, чтобы в памяти постепенно восстановились события прошлой ночи. Мирэ прикрыла глаза и зарылась с головой под одеяло, скрывая слабую тень улыбки. Вопреки своим тщетным ожиданиям, она ни разу не устыдилась за свое поведение.

Перегнувшись через Мирэ, Джин взял с края тумбочки вибрирующий смартфон и открыл мессенджер, который разрывался от сообщений.

– Сонмин ждет нас в участке, – голос Джина снова был полон прохладного спокойствия.

Ощущение блаженства и безмятежности треснуло, как некачественная керамика при обжиге в печи. Следы улыбки и иллюзия покоя рассыпались.

Мирэ села в кровати, опустив взгляд на торс Джина. Она провела пальцами по корке на его коже, которая покрыла глубокий след от пули.

– Почему рана не исчезла? – спросила Мирэ, помня, как умоляла Джина исцелить себя. Почему он ничего не сделал? Если след все еще был на нем, значит ли это, что Сонг не смог использовать силу? Ничего хорошего это не означало.

Сев в кровати, Джин аккуратно коснулся щеки Мирэ.

– Не беспокойся об этом. Пора вставать, – улыбнувшись, он провел большим пальцем по ее скуле. У них не было времени поговорить о вчерашнем, и события прошлой ночи остались в воспоминаниях, как и многие другие вещи, которые