Эпоха крови и пурпурных слез - Эдди Кан

У дверей в дом Ханьюла уже дежурил его хайн в белых перчатках. Он вежливо поклонился и предупреждающе взглянул на Сонмина, намекая, что полицейский в дом не войдет. Мирэ сжала кулаки и открыла было рот, но Сонмин похлопал по крыше автомобиля и успокаивающе махнул ей рукой.

– Я буду ждать здесь. – Он коротко кивнул и скрылся в салоне, прячась от усиливающегося дождя. Очевидно, еще остались вещи, в которые вселенная не хотела его посвящать.

– Идем, – взяв Мирэ за руку, Джин первым скинул обувь и вошел в дом.

В этот раз владения Ханьюла показались Мирэ мрачнее, чем в прошлый. Широкие и дорого обставленные коридоры тонули во мраке, скрывая свои секреты и бесценный антиквариат. Благо дорога до большой комнаты отняла немного времени.

Ким Ханьюл, как и в тот раз, сидел в своем кресле, обхватив подлокотники. На нем был темный костюм поверх такой же угольно-черной рубашки, на шее был затянут темно-бордовый галстук. Он выглядел так, словно пришел с похорон. Мирэ проглотила ком в горле, который мешал ей нормально дышать.

– Здравствуйте, – прохрипел коллекционер и почтительно кивнул.

Мирэ и Джин низко поклонились, прежде чем занять места на кожаном диване цвета виски.

– Госпожа Вон, мне приходили ваши предложения и условия сотрудничества, пока книга была на экспертизе, – сразу начал Ханьюл, упоминая подвиги Но Йунг. Пока Мирэ тратила время на попытки выжить, секретарша занималась работой. Ханьюл до сих пор не отказался от сотрудничества только благодаря ей. – Сегодня вас двое… – Коллекционер развел руками.

– Д-да, – Мирэ попыталась выдавить из себя деловую улыбку, но у нее ничего не получилось. Мысли о Сон-Хо снова вонзились копьями в сердце. Наверное, зря она рассчитывала на то, что пенсионер не включал телевизор и не смотрел последние новости, где почти на каждом канале говорили о несчастном случае с трубой, лопнувшей в аукционном доме. Вследствие аварии обвалились часть стены и окно, но следствие еще продолжалось. После такого невозможно не спросить о пострадавших.

– Мои соболезнования, – Ханьюл поджал губы и выждал паузу. – Вернемся к теме? Могу я рассчитывать на то, что вы приехали подписать бумаги на книгу? – Коллекционер заинтересованно подался вперед.

– Экспонат уже вернулся к вам? – Мирэ пыталась аккуратно прощупать почву, но чем ближе разговор шел к Ли Хану, тем омерзительней ей становилось.

– Пока нет, – задумчиво ответил Ханьюл. – Господин Ли заверил меня, что уже на неделе книга вернется с экспертизы… Вы с ним познакомились?

– Да… – Ладони Мирэ покрылись испариной, когда она вспомнила, как Хан замахивался ножом для устриц. Она слишком тесно с ним познакомилась и совсем не хотела об этом вспоминать, но они с Джином пришли к коллекционеру не просто так. Сонмину нужна была вся информация, чтобы понять, откуда появился Ли Хан. – Господин Ким, раз уж наш разговор зашел о Ли Хане, скажите, пожалуйста, как именно он вас нашел? В прошлый раз вы сказали, что он представился независимым экспертом.

– Он позвонил мне вечером того же дня, когда я ждал вас, – металлическим тоном ответил Ханьюл, пальцем теребя краешек подлокотника. – Представился, назвался большим ценителем букинистики. Сказал, что мы пересекались с ним десять лет назад, во время банкета у благородной госпожи То.

– Это действительно так?

– Я стар, госпожа Вон, и на моем веку было очень, очень много банкетов. Этот я не запомнил, – ответил Ханьюл, сделав глубокий вдох. – А почему вы интересуетесь? У вас не заладился диалог с господином Ли?

От простоты вопроса Мирэ бросило в дрожь. Не заладился – это слабо сказано, и вспоминать об этом ничуть не хотелось.

– Господин Ким, почему вы решили избавиться от книги? – на выручку пришел Джин, перетянув внимание коллекционера на себя.

Вопрос Сонга прозвучал резко и почти неуважительно. Мирэ сначала порадовалась его помощи, но после захотела провалиться под землю.

– Простите за грубый вопрос, господин Ким, – она примирительно выставила ладони, но Ханьюл понимающе кивнул.

– Я понимаю ваше негодование, господин консультант, – согласился он, делая упор на обращении к Джину. – От книги одни несчастья… – Ханьюл сложил ладони замком и откинулся на спинку кресла. – Моя семья многие поколения сталкивалась со странностями, объяснение которым находилось только в злосчастном фолианте. Знаете, когда твой срок сокращается и подводит тебя ближе к могиле, начинаешь опасаться всего того, о чем говорится в подобных писаниях.

Мирэ внимательно всмотрелась в лицо коллекционера, непроизвольно снова зацепившись за шрам, который пересекал его лицо через глаз. Вон прищурилась. Ханьюл правда был стар, но его взгляд горел самым живым огнем, какой ей доводилось видеть прежде.

– Эта книга вселяет ужас, путает мысли и пробуждает кошмары. Кто-то скажет, что это противоестественные писания, и будет прав. Этот текст антинаучен. Но я дожил до седины и умею отличать естественное от противоестественного.

– Господин Ким, – она зацепилась за слова коллекционера, решая поднять на обсуждение сложный, но важный вопрос, который все никак не могла обсудить с Джином. – Скажите… Что за кошмары пробуждает книга?

– Вы что-то видели, госпожа Вон?

– Ну что вы, – Мирэ попыталась завуалировать свое любопытство. – Я ведь даже не прикасалась к книге. Вряд ли она могла на меня… воздействовать. Просто интересно.

Старый господин беззвучно рассмеялся.

– Иные скажут, что кошмары, которые посещают нас в самый темный час, это отголоски наших прошлых жизней. Иногда мы вспоминаем былое. Чаще всего, когда в нем содержится какой-то ответ, который нам нужен. – Ханьюл покачал головой, словно пытался взвесить свои слова, а после перевел взгляд на Джина и склонил голову набок. – Вы в это верите, господин Сонг?

Мирэ искоса взглянула на Джина, встречая взгляд черных глаз. Он выглядел как грозовое небо, глядя на которое задаешься вопросом: успеешь добежать до укрытия или попадешь в эпицентр грозы? Мирэ пожалела, что не поговорила с ним раньше о своих ночных кошмарах.

– Разумеется, – наконец ответил Джин, хищно взглянув на коллекционера. Мирэ вдруг показалось, что она попала на чемпионат по шахматам, где вместо фигурок игроки переставляли нечто гораздо более сложное, что-то выходящее за пределы понимания смертного.

– Книга скоро вернется ко мне, госпожа Вон, – Ханьюл вынудил ее снова взглянуть на себя. – Я буду рад как можно скорее избавиться от нее, что значит – сотрудничать с вами. Скоро все решится.

Слова Ханьюла прозвучали как благодарственная речь в конце выступления. Жирная точка. Очевидно, больше в гостях у коллекционера ловить было нечего. Мирэ охотно встала на ноги.

– Я рада это слышать, – она поклонилась в знак благодарности за прием. – До свидания.

Мирэ вышла в коридор и направилась к выходу, желая поскорее оказаться