Усадьба Сфинкса - Константин Александрович Образцов

– Почему Даша? – спросил я.

– Не знаю, – пожала плечами Машенька, – просто нравится имя. Нужно же было ее как-то назвать.

Моя Сибилла флегматично жевала, опустив голову и выбирая среди выцветшей желтизны стебельки позеленее.

– Может быть, стоило отвезти ее куда-то в другое место? – предположил я. – В заповедник какой-нибудь или просто в леса побольше?

– Здесь тоже довольно обширный лес, – ответила Машенька. – Сначала болото и старое кладбище позапрошлого века – мы там с Вольдемаром в детстве часто играли, когда еще дружили, – а потом за оградой Усадьбы леса тянутся на юг и на запад до Мокрово, это заброшенная деревня такая, и дальше. Тут полно живности всякой, мышек много, зайцы водятся, так что Дашенька не пропадет.

– Обида Григорьевна рассказывала, что раньше в Усадьбе тоже жили множество мышей, а потом все отчего-то ушли, – заметил я.

– Не помню, это давно было, когда папа после смерти дедушки только что здесь обосновался. Но ведь хорошо, что мышки пропали, правда? Иначе пришлось бы везде разбрасывать яд, расставлять мышеловки… Ужас!

Она передернула плечами.

– И птицы не садятся на крышу…

– Это потому, что у нас ветхая кровля, – объяснила Машенька, – папа так говорит. Вы знаете, что бакланы, например, могут пробить даже крышу современного стадиона своими клювами? Вот поэтому они к нам и не садятся, чтобы не повредить ничего.

В ее ясных синих глазах отражалось светлое туманное небо. Солнце поднялось уже высоко; время подходило к полудню. Я оставил логику объяснения странного поведения птиц без комментариев и предложил:

– Что ж, может быть, вернемся и перейдем к составлению плана уроков?..

Машенька надула губки и энергично замотала головой.

– Давайте попозже? Поедемте лучше на наших мальчишек посмотрим, а? Ну пожалуйста!

По случаю вчерашнего бала утреннюю пробежку отменили, а завтрак перенесли на десять утра. К тому времени, как мы уселись за стол в Обеденном зале, вся Усадьба, от воспитанников до Герасима и Архипа, была в курсе нашей с Графом дуэли и ее исхода. Он сам держался с невозмутимым достоинством; мальчики поглядывали с уважением, Эльдар покивал и прикоснулся сжатым кулаком куда-то в область сердца, и даже Вольдемар посмотрел без обыкновенной для него ненависти и с каким-то оттенком сдержанного интереса. Моя левая рука покоилась на черной шелковой перевязи, и Вера заботливо ухаживала за мной, помогая уложить на тарелку омлет и спаржу. Машенька, вернувшаяся из кабинета своего папы, источала скромное торжество и была похожа на отличницу на собственных именинах. Аристарх Леонидович, как настоящий лидер и истинный педагог, воспользовался актуальной повесткой и объявил день упражнений в спортивных играх, стрельбе и рукопашном бое, по обыкновению разразившись за завтраком мотивирующим спичем.

– На протяжении тысячелетий аристократия формировалась на основе военной элиты! Героями «Илиады» являются только цари и военачальники знатного рода: они ведут друг с другом торжественные беседы перед тем, как сойтись в смертельной схватке, а о присутствии на поле сражения всякой прочей пехоты можно догадаться только по забрызганным кровью колесам на царских боевых колесницах. В «Песне о Нибелунгах» подвиги совершают короли и маркграфы, десятками и сотнями укладывающие обыкновенных ратников и простолюдинов, пока не встретят в бою достойного и равного себе противника для поединка, а в «Песне о Роланде» натиск сарацин сдерживает бретонский граф в компании не менее титулованных сподвижников. Это полностью отражает историческую реальность, ибо делом настоящей знати всегда была война: например, в разгромной для французов битве при Азенкуре погибли несколько десятков графов, герцогов и баронов, сотни попали в плен, а англичане едва не потеряли в бою самого короля! Рыцарская конница атаковала первой и начинала бой, потому что подлинная элита никогда не позволяла себе прятаться за спинами крестьян и податного сословия…

Аристарх Леонидович сообразил, что сболтнул лишнего, сделал добрый глоток из бокала с портвейном, бросил в рот оливку, утер губы салфеткой, откашлялся и продолжил:

– У меня есть собственная концепция исторического развития, которую я называю теорией деградации… впрочем, признаю, что над названием еще следует поработать. Я непременно включу ее изложение в свою книгу. Суть идеи в том, что мы слишком легко уверовали в поступательное движение развития человечества, в будущее высоких технологий, видя единственные опасности в экологических бедствиях или каком-нибудь фантасмагорическом восстании машин. Отчего-то совершенно сброшены со счетов сценарии возврата к состоянию исторического и культурного средневековья, а то и первобытного строя в результате глобальной катастрофы, вызванной, скажем, настоящей мировой войной, которая приведет к стремительному истощению экономики и архаизации общественного уклада. В течение жизни одного поколения исчезнет все, что мы привыкли считать неотъемлемой частью нашей цивилизации, от интернета до декларации равных прав и свобод. Подобного рода постапокалиптические сюжеты довольно популярны в книгах и фильмах: обычным людям приятно фантазировать о том, как в ситуации сброшенных социальных настроек они вдруг проявят себя лидерами и героями, но ничего подобного – новая знать вновь сформируется на основе самых агрессивных и смелых, а все прочие привычно займут свое место в строю безымянных пехотинцев, тех самых, которых перемалывают колесницы царей. Элита должна быть готова силой и личной доблестью доказывать свое право на власть, именно поэтому только у нас в Академии, – тут фон Зильбер поднял палец и значительно обвел всех взглядом, – уделяется особое внимание тренировкам по владению оружием и боевым искусствам. Тем более что и погода, как я вижу, благоприятствует.

Мальчишки явно оживились, а Василий Иванович даже захлопал в ладоши, и только Никита заметно взгрустнул: у него было лицо человека, удачно стащившего накануне пару бутылок шампанского, сполна этой удачей воспользовавшегося и ныне менее всего расположенного к физическим упражнениям.

После завтрака воспитанники с фирсами отправились на спортивную площадку, расположенную с северной стороны за огибающей Усадьбу кольцевой дорожкой. Я было собрался пригласить Машеньку в Библиотеку, чтобы обсудить будущие занятия, но вместо этого она потащила меня выпускать в лес лисичку, а вот теперь смотрела так трогательно-просяще, что отказать не было решительно никакой возможности.

– Ура! Я знала, что у вас есть сердце! – радостно объявила она. – Мы всего-то посмотрим немножко – и сразу учиться, обещаю! Догоняйте, только не спешите слишком!..

Машенька, наверное, из деликатности, сначала и сама старалась не ехать чересчур быстро, но все же потом не сдержалась и отпустила Медузу в галоп; ослепительно белая лошадь, будто подхваченное ветром летнее облако, неслась по-над серой пустошью, изрытой копытами после недавней охоты. Ярко-голубой жакет наездницы быстро удалялся, пока не скрылся за поворотом у той возвышенности, где накануне располагались