По острым камням - Ирина Владимировна Дегтярева

смертных грехах. Ты, кстати, рассуждаешь, как типичный даишевец, к тому же ты араб… Они тоже обвиняют талибов в том, что мы не борцы за ислам, не на стороне Аллаха, а просто порождение пакистанской Межведомственной разведки. А сами-то! — он пробормотал что-то на урду. — Церэушное отродье. А что хотят талибы? Освободить Афганистан от иностранцев, от американцев, чертовых оккупантов. Наши духовные лидеры выпустили фетвы против ДАИШ. Они вне закона, вне религии.

«Чья бы корова мычала», — Петр понимающе кивал, памятуя, что в России, как и во многих странах мира, талибы признаются террористами. Однако в данном случае он считал, что Инсаф прав на все сто. Талибы хотя бы воюют на своей территории и у них в составе местные, а не головорезы из всех стран мира.

— Мы противостояли оккупантам еще со времен Александра Македонского… — Инсаф опять оскалился. — А ты что думал, я дикий человек? Я вообще-то учителем был. Жил долгое время в Афганистане. Там преподавал, потом стал талибом, о чем не жалею, — он потер зашитую глазницу. — Никогда не жалел. Одно дело воевать за американские деньги в их интересах, как делают наемники ДАИШ. И совсем другое — национально-освободительное движение. Не веришь? — Он увидел сомнение на лице Петра, тот не смог скрыть скепсиса. — Напрасно. Талибы пользуются большой поддержкой у населения.

Особенно после времени их правления, когда они рубили руки и головы непокорных. Горюнов вспомнил старика, спасшего его в Кабуле из нелюбви к талибам. Да, тут давний клубок своих проблем, интересов, злодейств и героизма, выгоды с одной стороны и горя с другой, для тех, кого они снабжают наркотиками и оружием. У талибов есть и тяжелая техника. Афганистан наверняка рванет — либо в присутствии американцев, либо когда они соизволят съехать, что, вероятно, произойдет не скоро. «Еще не спето столько песен…»

В нищем Афганистане американцы содержат местную армию и бьют по талибам их руками, а чтобы подрывать их авторитет, который все же несомненно существует, с помощью джихадистов ведут работу и в Афганистане, и в Пакистане. Но в большей степени в Афганистане, дабы дискредитировать талибов и повысить популярность ИГ. Американцам нужно перемирие с талибами, а еще лучше их полное исчезновение, что, впрочем, маловероятно.

— Нам попадаются эти парни. Были прямые боестолкновения. Но, чаще, они действуют исподтишка, — продолжил Инсаф без былого энтузиазма, замечая иронию в глазах журналиста. — Вот недавно я общался с одним узбеком… Он рассказывал, что у них американский инструктор, а в группу, которую готовили для терактов в Кабуле, в провинции Баглан, но в основном, в Кабуле, им зачем-то требовались те бойцы, кто владеет русским.

— Любопытно было бы пообщаться с тем узбеком. Он жив?

Горюнов поглядел на Инсафа невольно так, что талиб нервно заморгал веком и стали видны черно-синие пятнышки-порошинки, проникшие под кожу века. Он по-видимому, едва не потерял и второй глаз.

— Где я его возьму? Понятия не имею, где он.

«Глазик-то забегал, — мысленно съехидничал Петр, подумав, что Разия не так уж проста. Унюхала информацию, полученную одноглазым у залетного узбека. Уж не в плену ли он у Инсафа? Не зря же она говорила про торговлю людьми. Только вот что Инсаф сможет выторговать за узбека? Что у тех узбеков дома ценного? Подержанная иномарка в лучшем случае, в худшем — ослик. Саманные дома, бетонные дворы, уходящие в каменистую перспективу окрестностей. Чтобы возделывать землю, надо убирать камни — сизифов труд. Куда проще взять в руки автомат и заработать приличные деньги. Но вот родня станет ли тратить на выкуп сына или брата те деньги, что он им присылал домой? Вернут ли его живым — большой вопрос, а денег тоже лишатся.

— Мы захватили Кундуз в две тысячи пятнадцатом — вот насколько мы сильны, — завел ту же пластинку Инсаф, стремясь, чтобы гость забыл про узбека.

— Жаль только через несколько дней американцы, вмешавшись, отбили Кундуз обратно, а Обама передумал выводить войска в две тысячи шестнадцатом году. Может, вы тогда поторопились с решительными действиями? Может, вас кто-то спровоцировал на те резкие телодвижения?

Инсаф умолк, словно налетел на полном ходу на бетонную стену осведомленности и циничности «журналиста». Горюнов вдруг вспомнил, что вербовщикам в Сирии за то, что они приведут в ряды ИГ узбеков, платили по десять тысяч долларов, это за группу необстрелянных узбеков, а если завербуют бойца Исламского движения Узбекистана, опытного, матерого, то лишь за одного такого можно получить до тридцати тысяч долларов. Почему бы хитрому Инсафу не поторговать узбека, который наверняка у него в плену, обратно игиловцам? Тем более им нужны здесь, в «Вилаяте Хорасан» русскоговорящие бойцы, да к тому же с опытом. Вот только где он его держит? Не в этой жалкой квартирке, хотя Горюнов не исключал, что где-нибудь поблизости. Вот хотя бы в тех сараюшках, что лепятся за железнодорожными рельсами. Петр разглядел их, подойдя к окну.

— Уважаемый Инсаф, я был бы тебе крайне признателен, если бы ты дал мне возможность увидеться и пообщаться с тем узбеком. Я бы даже записал на видео его рассказы для наглядности того, как беспринципно действует ДАИШ против талибов, да и в Пакистане тоже. Вот совсем недавно, в мае, они пытались подорвать суфийскую мечеть в Лахоре.

— Да, я слыхал про мечеть, — задумчиво проговорил Инсаф.

— А я ведь в долгу не останусь, — Горюнов достал из кармана деньги и протянул талибу.

Вопреки прогнозам Разии, Инсаф не возражал против наличных. Наоборот, схватил доллары крепкими пальцами жадно и охотно и вопросительно глянул на Петра.

— Это за сегодняшнее интервью, — вынужден был уточнить он. — А за интервью с узбеком, в случае если он будет столь же откровенен, как и ты, получишь столько же. Он ведь где-то поблизости?

Инсаф что-то промурлыкал. Ни да, ни нет. Из чего Горюнов сделал вывод, что угадал. Не удивился бы, если бы выяснилось, что узбек находится сейчас в квартире, скажем, заперт в туалете, прикован наручниками к водопроводной трубе. Петру даже захотелось посетить санузел из вредности, но он не стал дразнить талиба. С ними лучше не связываться. Даже учитывая лояльность данного конкретного индивида, нет никакой гарантии, что одноглазый моджахед, обидевшись на недоверие, на косой взгляд, на невпопад сказанное слово, не настучит своим подельникам по «национально-освободительному движению», а те не прибьют Горюнова кирпичиком по буйной головушке и не скинут в зловонную речку. Нет, с такими, как учил незабвенный Александров, нельзя заискивать, но и надобно проявлять такт, соблюдать политес.

«Следует уважить талиба», — любил говаривать бывший шеф Горюнова. При мысли об Александрове Петр вздохнул. Он был вынужден сообщить о возможной гибели Виталия в Кабуле, хотя предпочел бы сделать