Ловушка для Крика - Саша Хеллмейстер

кто, как не самые близкие люди, должны знать слабости и преимущества друг друга, чтобы использовать их в командной работе. Возможно, Беглецы считают, что они – озлобленные и беспощадные звери, но эти трое были о себе другого мнения. Они делали то, что умели лучше всего, чтобы выжить самим, и будто у них был другой выбор, у этих природных хищников, которых Жатва звала голосом крови. Они знали: отказ от охоты приносит несоизмеримую боль, а вместе с ней жрец Иктоми гибнет от рук других охотников, принося свою жизнь в качестве жертвы. Что случается с душой после такой смерти, ни один из них старался не думать.

На сгибе локтя, на высоте порядка пятидесяти футов, ничего не боясь и глядя на горизонт, сидел, спустив ногу вниз, коренастый и взрослый, старше двух других мужчин, Дым. Его кудрявые аспидно-чёрные волосы, посеребрённые на висках и опускавшиеся на мускулистую широкую спину, подобно плащу, шевелил холодный ветер. В длинных узловатых пальцах он держал охотничий лук. Возле бедра лежал колчан со стрелами. Дым уже не смотрел туда, на землю, где жадная до крови почва мира Иктоми поглощала утыканное его же стрелами женское тело, и не смотрел в лицо своей жертвы, преисполненное горького страдания. Буравя небо долгим немигающим взглядом, он курил, и дым от сигареты змейкой вился у его лица.

– Что там? – спросил Вакхтерон и поспешил подойти к нему. – Что ты увидел?

Дым лишь кивнул. Вакхтерон присел рядом и всмотрелся, но ничего не заметил. Ему понадобилось около минуты, чтобы увидеть это в сизом небе. К ним наконец забрался и Мистер Буги, отдуваясь и утирая пот со лба. Он действительно сильно боялся высоты, но здесь было лучшее место для наблюдения, и потом, он не хотел оставаться внизу в одиночестве.

– Что там? – повторил он слова Вакхтерона и с любопытством прищурился, глядя на горизонт.

– Дым что-то увидел.

– Но что?

– Просто небо, – вдруг ответил сам Дым и с насмешкой в спокойных глазах поглядел на друзей. – И ворона в нём.

– Я вижу ворона, – сказал Вакхтерон. – Но он не похож на тех, что прилетают с болот. Те мельче, и глаза у них красные, а этот – большой, и он кружит над одним и тем же местом.

Мистер Буги почесал в затылке и хмуро бросил:

– Птица как птица. По-моему, ничего особенного.

Дым и Вакхтерон проследили за её полётом, пока она не скрылась в густых болотных туманах.

Дым раскурил сигарету, стряхнул пепел и прибавил:

– Теперь я часто вижу его.

– Может, наблюдает за кем-то? – предположил Вакхтерон. – Или принадлежит охотнику с болот. Никто ведь не знает, кто там охотится.

– Я знаю, – тихо сказал Дым и снова затянулся. – Там живёт убийца убийц. Он, говорят, был раньше не одинок, но теперь, расправившись с другими охотниками – со всеми, кого бы Она к нему ни подселила, – бродит один по топям.

– Чего он ждёт, если никто из Беглецов не способен пройти мимо нас? – с усмешкой спросил Мистер Буги и сел рядом с Вакхтероном, с некоторым испугом поглядев вниз. Там, на красной земле, убитая женщина осталась лежать лишь наполовину. Её ноги и большую часть туловища уже поглотила голодная почва здешних мест.

– Я думаю, он ждёт не жертв, – заметил Дым. – А охраняет это место от кого-то другого.

– И от кого же, например?

Вакхтерон тяжело, исподлобья посмотрел на тёмную кромку топей, бравших в кольцо мир Иктоми. И вздрогнул, когда услышал преисполненный боли женский крик со стороны леса. Стряхнув пепел, Дым пожал плечами:

– Например, от нас?

* * *

Утренний свет проник сквозь плотные шторы: в узкую полоску между ними я увидела серое небо. Я с наслаждением потянулась под одеялом и ойкнула: меня обняли поперёк живота и притянули к себе. Спросонья я даже не помнила, что рядом со мною был Вик.

Я осторожно отодвинула от себя его руку. Гладкая смуглая кожа под пальцами казалась куда грубее и плотнее моей собственной.

– Доброе утро, чикала, – хрипловато сказал он, обдав мою шею тёплым дыханием.

Я не успела ответить, как он тяжело лёг сверху, через меня потянувшись за телефоном на тумбочке. Я слабо упёрлась рукой в его грудь, ощущая каждый дюйм его тела – своим. Вик не смутился ни на мгновение. Он посмотрел на дисплей и простонал:

– Уже семь утра. Как мы разоспались…

Ну да, прямо Виктор Крейн, король сна. Будь моя воля, не вылезла бы из-под одеяла ещё час или два. Вик зевнул, упал на спину и привлёк меня к себе.

– Не очень-то охота вставать, – я сонно легла щекой на его грудь и зевнула, в приоткрытую полоску глаз рассматривая возлюбленного.

С утра он был встрёпанным и расслабленным, волосы выбились из косы, и короткие пряди каштаново-красным ореолом обрамляли лицо со смягчившимися чертами. Он провёл большим пальцем по моей щеке, лаская её.

– Скоро будем выдвигаться. Дядюшки наверняка заждались. Да и, скажу откровенно, хочу успеть на завтрак к Тео. Он готовит как бог, особенно блинчики. Ты обязана их попробовать.

– Сразу бы сказал, что дело в еде! – я шутливо ткнула его под ребро. – Кстати, снаружи похолодало.

– В прерии ночи всегда холодные, это днём адское пекло, – заметил Вик и искоса хитро взглянул на меня. – Но согреться вдвоём в одной постели можно разными способами, да?

– Ты же был против того, чтобы торопить события, – напомнила я, ощутив движение его тела под собой. Он уклончиво ответил:

– Может быть. Но время идёт, и ты покинула меня слишком надолго. Мне это совершенно не понравилось…

Его длинные пальцы скользнули под мои рёбра, а потом ниже, на живот. Если мы останемся в постели дольше, боюсь, благие намерения Вика отсрочить нашу близость превратятся в ничто. Мне было трудно не хотеть его и невозможно не любить, словно то, что он сделал в Скарборо, осталось в Скарборо. Сейчас он был только мой, кем бы ни оказался – собой или Вакхтероном, и каким бы ни был настоящим – добродушным Кархаконхашикобой или страшным, жестоким карателем. Я не знала, как сложится наша дальнейшая судьба, и сейчас хотела забыться рядом с ним. Я вжалась в его грудь своей, припала к губам и огладила их языком, чувствуя, как Виктор Крейн напрягся каждой мышцей.

Он медленно положил на моё горло ладонь и стиснул её. Тогда меня охватили испуг пополам с острым возбуждением, такие знакомые с того дня, как Вакхтерон стал меня преследовать. Я податливо легла в его ладонь, желая показать, что полностью покорна, и