100 легенд Токийского кафе призраков - Джулиан Седжвик

– Понятно, – сказала я и неловко повернулась к почтовым ящикам.

Кто вообще дарит коллегам огурцы?

Шуршание приблизилось. «Ну что еще?» – подумала я.

– Почту потеряли? – кашлянул Нода.

– Нет, пытаюсь найти, в какой квартире живет Акияма-сан. У меня к ней важный вопрос…

Нода-сан прочистил горло:

– Ох, простите, неловко вышло. Извините.

Я раздраженно отвернулась и замешкалась. Он вел себя странно. Даже более странно, чем обычно.

– Я… я хотела кое-что узнать у Акиямы-сан… Нода-сан, с вами все в порядке?

Тот огляделся, провел свободной рукой по редеющим волосам и заговорил, понизив голос:

– Знаете, Акияма-сан умерла год назад. Вы живете в ее старой квартире. – Он помедлил. – Она умерла там. В одиночестве.

Я ахнула, будто кто-то меня ударил.

– Так и есть.

Сосед наклонился поближе, и его голос стал куда мягче обычного:

– Говорят, она была совсем крохой, когда случилась бомбежка, знаете, в марте тысяча девятьсот сорок пятого. Жила тогда чуть ниже по склону. В ту ночь оба ее брата погибли, а ее спас загадочный молодой человек, прыгнувший вместе с ней в воду. Он давал ей понять, когда можно выныривать, а когда надо прятаться… Акияма-сан была такой славной старушкой. Так и не забыла своих братьев и всегда о них говорила. – Нода-сан посмотрел наверх. – Одна с ней была беда: у нее постоянно подгорали тосты, почти каждое утро! Может, у вас, девушка, дар? Способность видеть то, что скрыто от всех нас, остальных. Такие силы обычно передаются по наследству. – Он тряхнул головой и глянул на часы. – Если будете искать работу, я могу вас пристроить. В мою компанию. – С этими словами он протянул визитку. Я попыталась разобрать, что на ней написано, но перед глазами опять все поплыло, будто их застила пелена.

– Как она себя чувствовала? Ну, Акияма-сан? – поинтересовался Нода.

Я с трудом удержалась на ногах.

– Ну-у, она постоянно подметает крыльцо и сортирует мусор, и…

– Тогда все в порядке, – решительно прервал меня сосед. – Хорошего дня! Позвоните, если дела в университете не заладятся и понадобится работа!

На этом он удалился, размахивая пакетом огурцов и оставляя меня стоять в окружении рекламных листовок, вывалившихся из забитых почтовых ящиков.

Я принялась подбирать бумажки, попутно стараясь привести разбегающиеся мысли в порядок. Попыталась получше вспомнить бабушкины истории.

Мне показалось, что я слышу, как этажом выше катятся, катятся, катятся колесики скейта – как раскаты грома. Зовут меня.

4

Потусторонний урок

Отрывок из незавершенных и неопубликованных мемуаров Дзиро Хары, мангаки и обладателя премии имени Осаму Тэдзуки[18], – «70 лет вместе с воображением». Напечатан на принтерной бумаге, найден в папке с пометкой «Октябрь 2010 г.».

Из карандашной заметки сверху: «Не забыть рассказать историю про то, как я прятался от якудза в тележке с грязным бельем и угодил в промышленную стиральную машину. Случилось это вскоре после того, как „Каппа в офисе“ стал популярен, поэтому отрывок можно поставить в начало – стартанем динамично! Можно чуток приукрасить! Потом добавлю историю, как в студенчестве был статистом в кайдзю-фильмах и застрял в костюме огромного ящера, из-за чего пришлось тащиться домой на велике, в шлеме монстра и одних подштанниках. Разумеется, мой видок развеселил полицейского, который, остановив меня и задумчиво покусав карандаш, выписал мне штраф за „непристойное поведение“. Пусть читатель смеется и плачет. Пусть чувствует себя чуть не в своей тарелке. Как тот полицейский. Вот что надо сделать. И нарисовать».

Ну, теперь, когда мы с вами уже познакомились, самое время рассказать историю об одном создании, посетившем меня в знойную ночь и изменившем всю мою жизнь.

Вы можете подумать: «Ну и идиот ты, Хара! Совсем из ума выжил на старости лет!» Или заявить, что я перепутал сон с реальностью. Но разве может простой сон настолько врезаться в память, чтобы застрять там на пятьдесят лет? Разве может мимолетный кошмар изменить всю вашу жизнь и творческий путь? Так на меня повлиял тот случай. А значит, это самая настоящая похрустывающая огурцами реальность!

Ну а теперь обращусь к тем, кто скажет: «Да у тебя просто воображение разыгралось». Никогда и ни в коем случае не называйте воображение простым. Воображение – это сила, возможность выжить, способность понять, что делать дальше…

Итак.

Только закончился сезон дождей, стоял жаркий июльский вечер, а я провалился в забытье. Такой глубокий сон – частый спутник болезни. Напавшая на меня вчера днем лихорадка до сих пор не отступила, и когда я ненадолго приходил в себя, ощущал, что тело мое горячее, а простыни подо мной – влажные.

Посреди ночи меня разбудил громкий щелчок. Вдалеке волны неустанно разбивались о берег пляжа Камакуры, а надо мной свистели лопасти потолочного вентилятора, бессмысленно рассекая раскаленный воздух: вших-вших-вших. Я смутно осознавал, что в комнате горит свет. Но кто трогал выключатель?

Я не сразу вспомнил, что нахожусь в пристройке, которую, возомнив себя акулой манги, снял на лето у родителей моего приятеля, после того как получил первый контракт в серьезном издательстве. Вот дурак! Ничего тогда в жизни не смыслил. (Да и до сих пор не смыслю, если честно.)

На дворе стояли 1960-е, и занимала меня политика, политика и еще раз политика – стремление честно говорить о войне, что бы ни случилось, и не позволить Японии превратиться в страну потребления, где все тупо пялятся в телевизор или еще какое новое чудо техники. Я никогда не ездил домой в Фукусиму. Наоборот, стремился всегда быть там, где кипит жизнь, рисовал, рисовал и рисовал, а иногда, считая, что уже очень взрослый, отправлялся в Токио на протесты или тусовался в прибрежном городе среди другой «богемы». В то время я твердо стоял ногами на земле, и мне не было никакого дела до традиционного уклада жизни да и вообще всего, что казалось мне слишком старомодным.

Мимо храмов и предсказателей я проходил, горделиво вздернув подбородок.

Одним душным вечером на пляжной вечеринке я разговорился с девушкой, приехавшей на юг в поисках работы. Красивая, уверенная в себе, с хитрой полуулыбкой – новая знакомая привлекала и заставляла осторожничать. Маленькая родинка чуть