Красный бубен - Олег Владимирович Попов

свет и под дверью появилась бы узкая желтая полоска. Раз-два! Раз-два! У Игоря от страха кожа покрылась пупырышками. Раз-два! Раз-два! Кто-то с той стороны взялся за ручку. У Верочки сердце забилось часто, как часы. Кто-то вошел и остановился на пороге. Игорь зажмурился, хотя и так ничего не было видно.

– Дети, вы не спите? – услышали они голос мамы.

Фу-уф! Как же это здорово, что пришла мама, а не какой-нибудь Никитин!

– Мама, это ты? – спросила Верочка. – А почему ты свет не включаешь?

– А я и так хорошо вижу. Сейчас я и вас научу без света обходиться…

Она наклонилась над Игорем, и когда он разглядел ее в темноте, то хотел закричать, но крик застрял в горле.

Глава восьмая

Стыд

Есть люди и страны, где много баксов ничего не значат! Ферштеен зи зих?

1

Мишка Коновалов чинил трактор. Кого-то успокаивает вязание, гадание на картах, выжигание по дереву и тому подобное, а Мишку успокаивал ремонт трактора.

Вчера он поехал на тракторе в магазин, на обратном пути снес несколько заборов и заехал в пруд. Трактор-то вытащили, а вот заборы придется теперь поднимать.

«Ну и чего?.. Подумаешь!.. Посносил им заборы!.. Ну и на хер им эти заборы?! Раньше, понятно, – у людей хозяйство было, скотина, разная муйня… А сейчас чего? – Мишка в сердцах стукнул гаечным ключом по гусенице. – Нечего теперь за заборами прятать! Раньше надо было думать! То не Мишка виноват, что у вас добра не осталось!»

– Эй, Мишка, – услышал он, – когда забор придешь ставить?!

Мишка закатил глаза. На калитку навалилась бабка Вера.

Мишка стал внимательней откручивать гайку, которую только что прикрутил.

– Чего молчишь, а?! Оглох от водки?!

Мишка надвинул кепку пониже на лоб.

– Не слышишь, что ли… гондон подштопанный?!

У Мишки дернулась спина.

– Ты, Мишка, еврей! – брякнула бабка Вера.

Он повернулся и метнул ключом. Бабка Вера, как молодая, отпрыгнула за калитку и присела. Ключ пролетел сверху и воткнулся в трухлявое дерево.

– Ты, по ходу, меня знаешь как обидела?! – Широко шагая, он подошел к калитке и двинул по ней ногой.

Бабка Вера отлетела к дороге и села в лужу.

– Звиздуй отсюда! Старуха! – Он поднял камень и кинул в воду, окатив бабку с ног до головы.

Бабка на четвереньках отползла. С нее текла грязь.

– Еврей и есть! – крикнула она зло. – Чини забор, а то в милицию заявлю!

Мишка нагнулся за камнем. Но бабка уже убегала, оставляя мокрые следы.

Мишка закурил. Мимо прошел грязный гусь.

«Вот и я, как этот гусь носатый, – всю жизнь в машинном масле». Коновалов вздохнул.

От природы Мишка был вспыльчивым, но быстро остывал. Ему стало стыдно, что он обидел старуху.

Мишка бросил окурок, залез в трактор и поехал к бабке Вере.

2

Он вспомнил, как много лет назад играли его свадьбу…

Мишка женился на самой красивой в деревне девушке – Галине Красновой. Он ухаживал за ней еще до армии. Два года Галина честно его прождала. Это Мишка знал точно: если бы что-нибудь было, в деревне бы знали. Конечно, к ней пытались некоторые лезть. И когда он вернулся, первым делом всем им навалял шпиздюликов. А потом сразу пошел свататься. Потом была свадьба в клубе. В разгар веселья к Мишке подсел тесть.

– Хороший ты, Мишка, парень, драть твою мать, – сказал он и похлопал Мишку по плечу. – Давай выпьем… Я со спокойной совестью отдаю за тебя дочь, потому что ты… – Он задумался. – Короче, думаю, ты такой… Типа с руками… с головой… с ногами… Уважаю я таких, которые в армии отслужили… И профессия у тебя настоящая, русская – тракторист. – Тесть потряс кулаком. – Сердце трактора – русское сердце!.. Но, бля, я к чему говорю-то… Хэ с ним с трактором!.. Я про Гальку хотел сказать… Хотел тебя поучить… Ты еще молодой… ни хуя, туда-сюда, не петришь в этом… в семейном… Мудак ты еще… И этот… сопляк… Понял?.. Я чего, короче, сказать хочу… – (Подошла к столу Галя.) – Галка! – прикрикнул на нее тесть. – Иди отседова на хуй, туда-сюда! Нам с твоим, бля, этим… надо по-мужски поговорить. Мужики разговаривают – бабы не суйся!.. Туда-сюда… Первое правило семейной жизни!.. Понял, Мишка?.. Баб надо во как держать. – Он сжал кулак и подсунул Мишке под нос. – Тогда они как надо, туда-сюда, ведут… Ты не отворачивайся, щенок! Смотри и запоминай, чего тебе, мудиле, старшие говорят! Если ты бабе спуску дашь, она тебе сразу на голову залезет и хуй ее чем оттуда снимешь… А когда у мужика заместо головы, туда-сюда, баба сидит, тогда он и не мужик уже, а манда с ушами! Понял? Ни хуя ты не понял! Я жизнь прожил, чтобы, бля, это понять! И не понял! А ты хочешь сразу! – Тесть погрозил пальцем. – Но… я тебе хочу, туда-сюда, доступно объяснить… чтоб ты вспоминал мои полезные советы и говорил бы: «Заебись, Дмитрий Тихонович научил меня, чудака, жизни! Спасибо ему за это… за его, туда-сюда, науку…» Понял?..

Мишка был уже сильно выпивший и улавливал только отдельные слова, привычные деревенскому уху: «мудак», «мудозвон», «сопляк», «иди на хуй» и тому подобные. Поставив их в один ряд, он понял, что его хотят унизить, обзывают и посылают. Естественно было дать тестю в морду. Что он и сделал. Свадьба закончилась скандалом, а тесть попал в больницу. Может, поэтому дальнейшая семейная жизнь и не сложилась. Родители Гали вечно подговаривали ее против Мишки и в конце концов довели до развода.

3

Мишка не доехал до бабки. Заглох мотор. Он спрыгнул на землю и услышал стук молотка. За углом сын бабки Веры с забинтованной головой уже чинил забор. Сын не приезжал к матери черт знает сколько. И надо же ему было именно сегодня припереться. Мишка вздохнул. Намечалось мордобитие. Он вернулся, вытащил из-под сиденья разводной ключ, положил в широкий карман спецовки. Вразвалочку пошел к дому.

– А еще, – причитала бабка Вера, – когда я в луже сидела, он в мене, аспид, камнем швырнул! – Она заскулила. – Еле живая я, Витек, остала-ся-а-а-а!..

– Ничего, маманя! – Витя вытер нос тыльной стороной ладони. – Я ему ноги вырву и руки! Чтобы не кидался в пожилых людей!

– Одна ты у меня надежа, Витек, и осталась… Только редко приезжаешь… Некому больную старуху защитить…

– Сама же знаешь, маманя, какая теперь жизнь сложилась. С работы хрен, маманя, отпускают. Я хотел, хотел, да никак… А тут мне знак сверху… – Пачкин показал молотком в небо. – Сижу в тубзике, как вдруг мне кто-то тресь по заднице! Оборачиваюсь – дыра в стене. Тут-то я и понял – пора маманю навестить! Старенькая она уже… А ты обижаешься, как маленькая. Зря ты обижаешься.

– Да я, Витек, не обижаюсь. Одна я тута, как кукушка в гнезде… Кто хочешь меня обидит, и справедливости не доищешься.

– Ничего, маманя. – Витек стукнул молотком по гвоздю. – Я ж тебе сказал, Мишку изуродую. Я его, маманя, к этому забору за руки, за ноги приколочу и гвоздями утыкаю, как этого… святого Севастьяна.

– Это кто же?

– Это американский. Я у нас в музее картину видел. Стоит у столба весь в гвоздях, как еж… Он у меня еще на коленях будет ползать и землю жевать, иуда!

Мишка подошел к Витьку сзади и молча стукнул его по забинтованному затылку ключом. Витек повалился набок.

В этот день Мишка крепко напился из-за переживаний.

Глава девятая

Рыбалка закончилась кончиной жены

Что же это, блядь, за объективная реальность такая, данная нам в таких, блядь, хуевых ощущениях?!

1

Леску дернуло. Юра удивился. Он пришел сюда, собственно, не за тем, чтобы поймать рыбу, а для того, чтобы успокоить нервы. Но глаз прищурился, руки двигались точно и быстро, мышцы ног напряглись, пятки уперлись в землю. Юра позабыл о жене, о детях, о случайной связи и даже о малых формах. Он превратился в единое целое с удочкой. Образовалась как бы невидимая ось – его голова, руки, кончик удочки, поплавок, грузило, рыба на крючке. Такие