Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

стараясь не смотреть на кровавый кошмар, кинулся к горящим свечам, опрокидывая их одну за другой. В пламя он бросил Библию, свои заметки, которые писал на альбомных листах, и даже пожертвования прихожан.

Гамори остановился и наблюдал за его действиями с видимым одобрением. Пламя разгоралось все сильнее, и Патрик даже допустил мысль, что демон наконец оставит их в покое. Но запертые двери распахнулись, и в зал вошла Эмма. По ее черным глазам Патрик понял: несчастная открыла второй кувшин.

В его горящей церкви теперь стояли два демона Гоэтии.

– Гамори! – воскликнула Эмма голосом сладким, словно мед. – Я смотрю, ты уже повеселился.

– Ты? Во втором кувшине была ты? – Ганс сплюнул на пол. – Дрянь!

Эмма – вернее, то, что в нее вселилось, – презрительно сощурила черные глаза и прикоснулась к коже первого попавшегося ей под руку человека. Мужчина стал хватать ртом воздух, затем закашлял кровью, а еще через мгновение упал и затих.

Патрик прижал кулак ко рту и быстро моргал, пытаясь осмыслить увиденное. Дрожь охватила все тело, и сердце сбилось с ритма. Он впервые почувствовал собственное бессилие: оно имело солоноватый привкус крови.

– Нет! – заорал Патрик. – Гамори, у нас был уговор!

– Не со мной, красавчик. – Эмма послала Патрику воздушный поцелуй, но глаза ее, так же как и у Гамори, оставались пустыми и безжизненными.

– Что тебе нужно, Шакс? – раздраженно спросил демон.

Шакс пошла прямо к нему, и эти неторопливые шаги, прямая спина и хитрый прищур точно не принадлежали знакомой Патрику Эмме.

Оставшиеся несколько прихожан заползли под скамьи в попытке спрятаться от происходящего. Церковь не желала гореть. Пламя нехотя расползалось по каменному полу, ища, за что бы ухватиться, а Патрик не мог отвести взгляд от двух одержимых. В отличие от Гамори, лицо Шакс не покрылось ожогами, лишь иногда по нему пробегала судорога боли.

Приблизившись к демону на расстояние вытянутой руки, она прошипела:

– Мне нужен ты.

Шакс напала резко и стремительно, вытянув длинные когти. Гамори заорал и попытался ударить ее, но не смог. С исполосованного лица свисали куски обожженной кожи. Демоница взмахнула когтями, и пальцы Гамори отделились от правой кисти и покатились по полу, напоминая окровавленных жирных червей. Патрик в ужасе перекрестился. Гамори упал на спину, и Шакс наступила туфлей ему на лицо, с хрустом вдавливая его в пол. Она простерла над ним руки, словно читая молитву, и серый вязкий дым, взвившись над безжизненным телом, тут же осел, впитываясь в каменный пол. Патрик понял, что демон Гамори покинул тело Ганса и был ниспослан в Ад.

Шакс посмотрела на пребывающего в онемении Патрика, а затем перевела взгляд на скамьи, под которыми лежали оставшиеся в живых люди.

– Не тронь их! – выкрикнул Мортем, но, даже когда произносил это, понимал, что поздно.

Она метнулась к скамьям, отбросила их – и убила людей одного за другим. Быстро и безжалостно, но, в отличие от Гамори, как отстраненно подумал Мортем, хотя бы не мучая. Затем Шакс прошлась возле каждого тела и вспорола животы тем, кого убила она, а не Гамори.

В церкви наконец-то сработала пожарная сигнализация, и ее визг заглушил остальные звуки. Затем включилась вода, тонкими струйками орошая закопченное помещение. Шакс двинулась к Патрику, и он понял, что сейчас умрет.

Демоница подошла, осмотрела его с головы до ног и брезгливо поморщилась, а затем крепко схватила мужчину за руку и потянула за собой.

– Тебе многому придется научиться, – беззлобно бросила она на ходу. – Потому что сейчас из тебя священник как из меня человек.

Патрик почти бежал за ней, неспособный высвободиться из хватки.

– Куда ты меня тащишь? – возмутился он, не ожидающий ничего хорошего от отсрочки смерти. Шакс в обличье Эммы убила всех, так почему с ним медлит?

Они остановились на пороге главной церковной залы с бронзовыми статуями.

– Слушай внимательно, Патрик, – прошипела Шакс. – Сейчас сюда приедут люди из Ватикана и будут расспрашивать про случившееся. Ты честно расскажешь обо всем, кроме меня и моего кувшина. Понял?

– Ничего не понял, – хрипло прошептал он.

– Про меня ты не скажешь ни слова. Только про Гамори. И я взамен оставлю тебя в живых.

– Ты демон. Ты их всех убила.

– Мне пришлось убрать свидетелей. Уж извини, – огрызнулась Шакс и щелкнула пальцами перед его носом. – Внимательно слушай! Ты должен меня спрятать.

Ее взгляд заметался по статуям: задерживался на секунду на одной, но тут же переходил к следующей. Растерянность на ее лице сменилась торжеством, едва демоница заметила статую императора Максимилиана, выполненную коленопреклоненной на его саркофаге.

– Сюда! – Шакс снова прищелкнула пальцами, и в руки Патрику упал кувшин. – Я заберусь в него, а ты должен максимально быстро донести кувшин к статуе. Остальное я сделаю сама. Понял?

Патрик лишь кивнул.

– Когда все уйдут, ты возьмешь кувшин, подойдешь к статуе, чтобы я смогла перелететь в нее. Закрыть ты меня не сможешь: знаний нет. Просто вынеси кувшин из церкви и оставь где пожелаешь, и мы в расчете. Я не трону ни тебя, ни твою семью, которую, к слову, ты любишь больше своего Бога. Уж поверь, я это вижу.

– Почему ты не сможешь вылететь сама? И почему думаешь, что они тебя не заметят?

– Эта зала защищена, как и все скульптуры. Магия времен царя Соломона.

– Я могу обмануть тебя и все расскажу служителям Ватикана, – безрассудно выпалил он.

– Не обманешь, – угрожающе произнесла Шакс. – Ты хочешь жить и хочешь, чтобы твоя дочь жила. Не играй со мной! Ты все понял? Времени не осталось! По рукам?

Патрик не думая согласился. И сделал все, как она сказала. Затем он внимательно оглядел статуи и заметил то, чего не видел раньше. На каждой в одном и том же месте прямо на металле были выдавлены три знака: звезда Давида, перечеркнутый крест и трехсторонняя спираль. На фигуре Максимилиана, венчающей его саркофаг, знак был всего один: звезда Давида.

Пожар погас, так и не разгоревшись. Красный от крови пол, скамьи и ступени выглядели в точности как в кошмарном сне Патрика.

Пожарные, полиция и машины скорой помощи перекрыли улицы, а вместе с ними появились и они – люди из Ватикана. Все как сказала Шакс.

Именно они разговаривали со спасателями и представителями правопорядка.

– Кардинал-епископ Грегор