Жуткие байки - Ричард Карл Лаймон

— Она своего рода «натуралист», — пояснил Руди. — Любит природу, свежий воздух и всякое такое.

— Плюс ко всему, — добавил Коуди, — это идеальное место, чтобы немного порезвиться. Расположенное глубоко в лесу, небольшое симпатичное озерцо, с полным уединением.

Создавалось впечатление, что этой отвратительной грунтовой дороге не будет ни конца, ни края.

Джип всё трясся и дребезжал. То и дело ветки или еще какая-то дребедень поскрипывали по его бортам, а на улице стояла темень хоть глаз коли.

Нигде не бывает более зловещей тьмы, чем в лесу. Видимо, от того, что древесные кроны не пропускают лунного света. Как будто прокладываешь путь сквозь тоннель. Фары освещали только то, что находилось прямо перед нашими лицами, в то время как фонари габаритов окрашивали заднее стекло в красный цвет. А всё вокруг было черным черно.

Какое-то время я был в полном порядке, но потом стал все больше и больше нервничать. Чем дальше мы углублялись в лес, тем хуже я себя ощущал. Хоть они и уверяли меня, что автомобиль не крякнет, а Руди уже нарек меня ссыклом за мои вопросы, но через некоторое время я все же спросил:

— А вы уверены, что мы не заблудились?

— Не заблудились, — ответил Коуди.

— А что на счет бензина?

— Его еще на века хватит.

— Ну и маменькин же ты сынок, — выплюнул Руди.

«Вот ведь козлина», — подумал я, но не озвучил своего умозаключения. Я вообще больше ничего не говорил. Сами понимаете, мы заехали в какую-то жуткую глухомань, и никто не подозревал, что я путешествую с этими парнями. Если бы я стал их злить, все могло бы принять драматический оборот.

Понятное дело, я осознавал, что эта история в любом случае может завершиться крайне плачевно. Наконец, всё это могло обернуться какой-нибудь банальной ловушкой. Я до последнего надеялся, что это не так, но как знать.

Проблема в том, что если ты не готов к риску, то друзей тебе в жизни не видать. Хотя я понятия не имел, действительно ли дружба с Коуди и Руди стоила такого большого риска — у меня на сей счет были серьёзные сомнения, но быть с ними в одной компании — означало бы, что я автоматически буду ближе к Луизе.

Я уже буквально видел это перед собой. Не исключено, что вскоре мы начнем тусоваться вместе парами: Коуди и Луиза, Руди и Элис, Элмо и «Прекрасная Незнакомка». Мы все вместе втискиваемся в Джип и едем куда-нибудь. Вместе идём в кино. Устраиваем совместные пикники, купаемся и, возможно, даже отправляемся в походы. И целуемся, конечно же. Даже если бы я был с «Прекрасной Незнакомкой», Луиза тоже будет рядом, где я смогу видеть ее и слышать — а может, и не только это. Возможно, временами мы бы обменивались партнершами. А может, даже оргии бы устраивали.

Кто знает, как все сложится, если они меня действительно примут в свою тусовку?

Пожалуй, я готов пойти на всё, чтобы выяснить это — даже на поездку в глухомань с этими парнями, которые, как вариант, планировали бросить меня там или вышибить из меня всё дерьмо. Либо чего еще похлеще.

Короче говоря, напуган я был до усрачки. Чем дальше мы углублялись в лес, тем больше я проникался уверенностью, что эти двое нацелились на меня. Но я заткнулся после того, как Руди обозвал меня маменькиным сынком. Тихо сидел на заднем сиденье, волновался и гонял мысли сам с собой. У них, по факту не было никаких весомых причин таить на меня зло. Единственное, в чем они могли бы меня упрекнуть, так это в мимолетно брошенном взгляде на декольте Луизы.

— Вот мы и на месте, — объявил Коуди.

Мы доехали до конца дороги.

Перед нами, освещенная белыми лучами фар, простиралась автостоянка, на которой было достаточно места для полудюжины автомобилей. На земле лежали брёвна, сигнализируя: «только до этого места и никак не дальше». За парковкой я заметил мусорный бак, несколько столиков для пикника и кирпичную яму для барбекю.

Наша тачка была единственной.

А мы были единственными посетителями.

— Полагаю, она еще не приехала, — отметил я.

— Не факт, — ответил Коуди.

— Но здесь же не видно никаких других машин.

— А кто говорил, что она прикатит на тачке? — возразил Руди.

Коуди подъехал к одному из бревен, остановил машину и заглушил двигатель.

Озера было не разглядеть. Я чуть было не пошутил на счет того, что Затерянное озеро, возможно, действительно затерялось, но почему-то в тот момент мне как-то было не до шуток.

Коуди выключил фары. На нас опустилась непроглядная тьма, но буквально на секунду. Затем они на пару распахнули передние дверцы, и в салоне зажегся свет.

— Впере-е-ед, — подтолкнул меня Коуди.

Они вышли из машины. Я последовал за ними.

Когда они дверцы захлопнули, свет в салоне джипа снова погас. Мы оказались на открытом пространстве. Над нами простиралось небо, освещенное почти полной луной, и ярко мерцающими звездами.

За исключением черных теней, все кругом было залито тусклым светом. Создавалось впечатление, что кто-то всё кругом посыпал грязно-белым порошком.

Луна в действительности светила немыслимо ярко.

— Сюда, — сказал Коуди.

Мы проследовали мимо столиков для пикника. Должен признать: ноги мои тряслись, словно заведенные.

Сразу за столиками площадка уходила под уклон к светлому пространству, которое напоминало снег в ночи. Вот только выглядело тусклее, чем снег. Песчаный пляж? Должно быть, он и есть.

За извилистым пляжем раскинулось чернеющее в ночи озеро. Оно выглядело живописно: лунный свет расписывал серебристую дорожку на воде. Дорожка эта, простиралась от противоположного берега озера, касалась небольшого лесистого островка, и достигала пляжа, где стояли мы.

Коуди не наврал на счет уединения: на самом деле здесь хватало в излишке «личного пространства». Кроме луны и звезд, нигде никаких огней не наблюдалось. Никаких лодок на воде или у береговых причалов, а также никаких хижин в лесу, окружающем озеро. Создавалось впечатление, что мы — три единственных живых человеческих существа на многие мили вокруг.

Мне бы не хотелось так нервничать. Вообще-то это было чудесное место, если не брать в расчет двух парней, кои не прочь бы тебя поиметь. А вот, чтобы уединиться с какой-нибудь до одури сексуальной, горячей цыпочкой — местечко просто шикарное.

— Видать, нет ее здесь, — промолвил я.

— Не будь в этом