Из пункта А в пункт Б - Владислав Григоревский

Но стоило солнцу коснуться горизонта. Как моя вера в нашу с Надей встречу начала угасать. Холод возвращался, и вместе с ним пришла тоска. Понятно, что больше никогда я не увижу её зеленых глаз. Не услышу мягкий, певучий голос. И всё же, в сердце жила радость и благодарность. Встреча с этой девушкой была единственным светлым пятном в моей жизни в этом городе.

Сделав шаг прочь, я вдруг увидел на земле карандаш. А точнее кусочек карандаша, небольшой, сантиметров пять. Вроде это было то самое место, где Надя уронила мольберт. Так может это её карандаш? Не важно. Я подобрал его и спрятал в карман. Решив сохранить в память о нашей встрече. И быть может, он станет символом, что поможет мне вырваться из цепких лап кошмара. В который угодил, и сам только множил. Ещё секунду назад хотелось сброситься с моста головой вниз, чтобы череп треснул, ударившись о лед. Всё закончить, так, полётом вниз, что вознесёт к небесам. Или отправит в гиену огненную. Какая разница, всё лучше, чем возвращаться туда, где последний осколок твоей души будет перемолот в пыль, и ты вновь станешь чудовищем.

Но теперь, найдя этот кусок карандаша, я будто нащупал нить Ариадны. Это то, что поможет мне сохранить тот свет, что вновь зажегся во мне.

Дорога назад в заведение оказалась легкой и скорой. Я решил для себя, что ни за что не останусь в том месте. Утром же покину его, и забуду как страшный сон. Не знаю куда и с чем отправлюсь, но лишь бы прочь от того места. Возможно, стоит бросить всё сейчас и не возвращаться. Избежать встречи с Сапофи и Архоном. Но там мои документы и деньги, которых пусть и не много.

Оказавшись в уже привычном полумраке зала, я опять застал его пустым. Махнув рукой, и даже не испытав желания проверить дверь за барной стойкой, я направился в свой кабинет. Завтра. Завтра я скажу своим помощникам что ухожу, и оставлю их навсегда, в последний раз увидев их противные рожи.

В кабинете на столе я обнаружил записку. Корявым почерком, большими буквами на ней было написано: «Отдохни. Завтра у тебя тяжелый день».

Тьма кинулась на меня со всех сторон, набрасывая свои цепи. Я закрыл глаза и рукой нащупал карандаш в кармане. Он излучал тепло. И тьма дрогнула, попятившись.

***

Как будто из принципа ночь тянулась до невозможного долго. Я сидел за столом и с трепетом разглядывал огрызок карандаша, который крутил в руках. Всё-таки странная штука – человеческий мозг. Казалось бы, кусок дерева с графитом внутри. Но придав этому куску смысл, наделив его таинственностью и поставив перед ним цель стать оберегом, как он тут же таковым стал. И вот он словно излучает тепло. И этим он питает меня, не давая окончательно погрузиться в тьму. И забыть о намеченном.

Конечно, мне хотелось побыстрей уснуть, чтобы приблизить тот час, когда я покину это место. Но сон не шёл. А меня одолевали сомнения о будущем. В голове моей крутились различные сценарии завтрашней беседы с Сапофи. В одном из них он меня жестоко избивает. И только от одной этой мысли по спине бежали мурашки, а тело вздрагивало. Так-как я это представлял особенно красочно и детально. В другом сценарии я долго слушаю его уговоры почему мне стоит остаться. Что у меня ничего нет и меня никто не ждёт. Признаться, так это и было. Но оставаться здесь – страшней неизвестности там. Там можно хотя бы попытаться быть человеком. Что и казалось невозможным после всего, что здесь произошло. Скорее всего ни что и никогда уже не сможет воскресить во мне человека. Но, по крайней мере, я смогу сказать себе, что попробовал. Третий вариант представлялся мне совсем абсурдным. Там меня хвалят, жмут руку, благодарят и отпускают на все четыре стороны. Не кривя душой, скажу, такой вариант был бы самым желанным. Впрочем, как и самым не реальным. Ну, а вдруг? Должно же и мне, в конце концов, повезти. Хотя самым реальным казался тот, в котором меня просто убивают. Это было бы самым логичным завершением моего пребывания тут. Но главное для меня во всех этих возможных сценариях то, что я даже не думал о том, что останусь и продолжу свою грязную работы.

Так тянулись часы. Я бросил взгляд на стену. Она молчала, если можно так выразиться. Линии не двигались, а замерли, изображая нечто похожее на воронку.

Сначала появилось желание пересесть в удобное кресло и разжечь камин. Всмотреться в стену с её игрой линиями в последний раз. Но встряхнув головой, я прогнал эту мысль и решил для себя до утра не двигаться. Откинувшись на спинку стула и закрыв глаза, я предпринял очередную попытку уснуть.

Конечно, из этого ничего не вышло. И чтобы не дать цепям тоски сковать меня, я заставил себя фантазировать о грядущем только в положительном ключе. Перво-наперво нужно уехать из этого города. Где всё будет напоминать мне о случившемся в нем. Далеко, в место, которое будет совершенно иным. Быть может, знойный юг, где будет в достатке тепло и солнце. Которых здесь так не хватает. Или, на оборот, заснеженные края, чтобы мороз погрузил меня в подобие анабиоза. Первые дни будут самыми тяжёлыми. Да, что там дни, месяца. Но я верил, что справлюсь. Мою голову даже посетила мысль отправиться в какой-нибудь монастырь. Желательно в глухой деревеньке. Хотя, представить себя в таком месте мне виделось проблематичным. Я хоть и был крещеным, но никогда не посещал церкви. Все мои отношения с Богом были поверхностны. Он, наверное, всё знал про меня, а мне было всё равно. Назвать себя верующим я не мог, предпочитая научный подход. Но всё, что я пережил здесь по неволе заставляло задуматься о высших силах. Думаю, многие именно так приходят к вере. Погрязнув в грехах, молятся о прощении. Из страха быть наказанными. Ведь кто знает, а вдруг и впрямь где-то есть седобородый старец, который потом спросит за всё. И решив наказать, отправит в гиену огненную. Это пугало. И хотелось молить о пощаде, пав на колени. Но сердцем и разумом я понимал. За мои деяния прошения не будет. И ждёт меня дорога в преисподнюю. Вот так из одного адского места мне суждено отправиться в другое. Понимая всё это, всё равно, хотелось верить в то, что всё ещё можно исправить. И я хотя бы пробую это сделать.

В конечном счёте сон овладел мной. В тот момент, когда сквозь закрытые веки начал пробиваться свет взошедшего солнца. Именно тогда мой истощённый организм погрузился в сон.

***

Капкан. Я угодил в капкан сна и проспал до самого вечера. Чёрт бы побрал мою слабость. От злости кулаки сжались и со всей силы ударили о стол.

– Дурак! – прохрипел я сам на себя.

Ладно, как бы то ни было, пути назад нет. Значит придётся уходить в ночь. Этот вариант, конечно, был не очень привлекательным, но иного нет. В конце концов, одну ночь можно провести и на вокзале.

Глубоко вдохнув, я огрубевшими руками протёр лицо, отгоняя остатки сна и направился вниз. На пороге, отворив дверь, мне послышались шаги на лестнице, что вела на мой этаж и только в мой кабинет. Вскоре появился Сапофи. Оставив дверь открытой, мною было принято решение вернуться за стол и провести наш разговор здесь.

Мой помощник, зайдя, присел на край стола. Вид у него был спокойным. Чего не скажешь обо мне. Приходилось скрывать предательскую дрожь и отвести глаза.

– В следующий раз, приняв решения о внезапной прогулке, ставь нас, пожалуйста, в известность. – начал он тихим голосом, и как мне показалось, даже дружелюбно. – За тебя твою работу пришлось выполнять Архону.

– Архону? – мои брови подпрыгнули, а лицо искривила гримаса недоумения.

– Да. Сам понимаешь, он не мастер таких дел. И вместо того, чтобы выслушать посетителя, выслушивать пришлось Архона.

– Почему нельзя было просто… –