Девять жизней октября - И. Ф. Сунцова

– хотя бы тяжелую сумку наперевес – и беги. Но пока толстенькая стрелка часов и тоненькая стрелка минут, висящие и медленно вращающиеся над главным входом, не покажут заветную «семь», об этом оставалось лишь мечтать. Этим, впрочем, Димасик и собирался заниматься ближайший час.

Семь, восемь, девять, десять. Не один поток пилигримов вылился на улицы Завьялова, снося в своем наплыве статичную фигуру по стойке смирно, устремившую оцепеневший взор на часы, перед тем как Диме удалось полностью обработать информацию и осознать, что последние три часа он однозначно здесь ждет зря. Если поначалу еще оставалась осязаемая надежда, что грела процессор в это морозное утро, подкидывая дрова в камин правдоподобных оправданий, то с каждым новым поленом пламя приносило все меньше тепла, и когда ближе к полудню пришлось перейти на прутья, пожар веры был окончательно потушен и растоптан сапогом умелого лесничего-атеиста. Желание закурить, вместо того чтобы отойти на второй план, накапливалось в сгусток ярости и непонимания с каждым холостым вдохом.

Димас решился открыть сайт знакомств, чтобы без каких-либо фильтров написать Анастасии К., что думает по поводу подобных выходок и выпадов в его сторону, но такого до боли знакомого его процессору профиля и след простыл. Будто бы и не существовало Настеньки вовсе. Это нельзя было списать на спонтанное удаление аккаунта – видит бог, Дима про это бы узнал первым. Нет. Ее просто не существовало. Более того, ее рейс не числился среди прибывающих в этот день. Или в любой другой. Просмотрев записи с камер жизненаблюдения, Димасик в ужасе обнаружил, что в подгляденном билете на сайте РЖД совпадало все – день недели, час, перрон. Но что насчет года? Он удобным образом не был указан нигде.

В железной голове что-то заскрежетало, и шестеренки с лязгом сошлись в бурном поцелуе догадок. Если бы не постоянно записывающие каждый шорох, взгляд и порыв мысли устройства, Дима бы точно начал подозревать, что сходит с ума. Что пора менять масло в седьмой раз за месяц или обновить чертово программное обеспечение, что так одновременно вовремя и впустую разбудило его сегодня. Судя по всему, можно было даже и не просыпаться. Лежать на тягучей энергии камня и десятый фильм видеть. Но Дима не стал растрачивать энергию на бесполезный газлайтинг[17] – вместо этого он сел на ближайшую лавочку, предварительно отогнав обнаглевших голубей, принявших его за монумент известного деятеля и потому гнездящихся чуть ли не у него на голове. Он взялся перематывать пленку в поисках улик в уже канувшей в Лету переписке, ведь материнская плата помнит все.

Ответов не было, но надо было что-то предпринимать. В голове ворочалась брошенная фраза мамы о том, что в астрале ни времени, ни расстояния не существует: все объекты просто есть, а ты можешь за ними втихую наблюдать, если, разумеется, они не разбираются в техниках защиты от подобных виртуальных вуайеристов. Но как выходить в астрал искусственному интеллекту? Для этого нет особых техник, доступных каждому послушнику «Битвы экстрасенсов», эту функцию нельзя активировать в настройках и уж тем более, как казалось Димасику, сами роботы такими вопросами никогда не задавались. Надо было думать. В голове уже выстроилась вереница опций, закругляющихся в хороводе абсурда. Однако роботу было необходимо прежде заземлиться, иначе поток информации снесет его с ног стабильной осознанности происходящего вокруг. Другими словами, ему нужны тишина и покой: если и выходить из тела, то надо это делать с комфортом и в безопасности – за свой платиновый зад он все еще переживает.

Скрип механических суставов разогнул колени, и раздался хруст шагов на свежем снегу. Оборачиваться через левое плечо и провожать взглядом вокзал не хотелось – Дима за четыре часа насмотрелся на его убогий внешний облик. Казалось, что он уже создал виртуальный макет здания и может подробно воспроизвести все детали фасада, словно 3D-принтер. Несмотря на то что он довольно быстро осознал, что вины РЖД и Насти в этой несостыковке нет, осадочек, несомненно, остался.

При мысленном запросе-поиске такого места, где можно было побыть одному, дабы погулять по внутренним чердакам и подвалам, встроенная поисковая система выдала картинку кресла кинотеатра, манящего своей интимной темнотой – подругой молодежи. Ему же будет необязательно вникать в сюжет фильма или общаться с соседями, тем самым портя вечер всем присутствующим на этом таинстве света и тени – Диме нужно лишь присесть поудобнее и иметь метафорический таймер в виде полнометражки, что держала бы его в замкнутой реальности на протяжении 90 минут.

Ближайший кинотеатр находился на соседней улице, что значительно облегчило задачу, остро нуждающуюся в своем скором решении, так как дело касалось без пяти минут разбитого сердца. Теплота помещения спровоцировала запотевание линз и на пару минут привела все искусственные органы чувств в замешательство. Со стороны это смотрелось, мягко говоря, странно, но Димасика беспокоила только покупка билета на ближайший сеанс. Женщина на кассе с бесформенным лицом сообщила, что остались только на слезодавительную любовную драму, так что Диме не оставалось иного варианта, как добровольно согласиться на пытки в виде сыпанья соли на рану.

Забившись в дальний угол на последнем ряду, полностью игнорируя и нехотя задевая уже вовсю целующихся подростков, Димасик закрыл глаза и отключил слуховой аппарат, тем самым изолируясь от внешнего мира. Он принялся скачивать все доступные файлы на тему внетелесных путешествий и впитывать ключевые моменты. Димас сделал вдох, больше показательный и рефлекторный, чем необходимый его организму для существования, и представил, как над его головой появляется бесконечная веревочная лестница, забравшись по которой можно было спрыгнуть в параллельный мир, доступный только третьему глазу.

Он попытался разглядеть себя в этой внутренней проекции: нос картошкой, широкие плечи, которым бы позавидовал любой олимпийский пловец, еле заметная улыбка Джоконды на восковых губах – все говорило о том, что Дима правда смотрел на себя самого и не в обычном отражении зеркала. Это было жутко интересно первые секунды три, а потом все его внимание приковал экран. Тот светился изнутри, испуская липкие щупальца лучей паутины. Роботу не хотелось отрываться от созерцания этого яркого нечто, к тому же чем дольше он смотрел в эту ослепляющую белизну, тем настырнее та вглядывалась в него самого. В какой-то момент из сияющего сгустка появились очертания силуэта, все внимание которого было сосредоточено на нем. В голове неожиданно пронеслось с новоприобретенной твердой уверенность, что незнакомца звали Велимир. От шока, полученного при внезапном открытии яснознания, искусственный интеллект распахнул глаза. Его оглушили краски фильма, а через некоторое время