Сторож брата моего - Тим Пауэрс

— На нашей кухне, — решительно сказала она, сходя с алтаря на пол церкви; Страж держался вплотную к ней. Энн следует присутствовать при этом разговоре, думала она, да и Табби может сказать что-нибудь полезное.

Керзон устало кивнул, как будто хотел осведомиться: «Надеетесь, что дома и стены помогают?»

Эмили поморщилась, но последовала вместе со Стражем за Керзоном мимо двери, в которую входила сегодня. Через главные двери они вышли на залитую солнцем улицу.

К одной из каменных колонн был прислонен толстый посох длиной в четыре фута; Керзон взял его, спускаясь со ступенек. Эмили теперь разглядела, что он одет в шерстяную куртку и поношенные вельветовые брюки; сойдя с церковного крыльца, он нахлобучил на голову мятое серое кепи. На ногах у него были обшарпанные коричневые кожаные башмаки.

Он решительно зашагал вперед, а Эмили в очередной раз удивилась тому, как быстро он в марте оправился от ранения, которое казалось чуть ли не смертельным. Когда все трое свернули за угол здания и увидели кладбище и приходской дом, Эмили спросила:

— Почему вы зашли в церковь?

— Я… путешествую пешком, и мой путь пролегал неподалеку от Хоуорта. А в гостинице мне сказали, что одна из дочерей священника продолжает по утрам стрелять из отцовского пистолета и сейчас отправилась в церковь. Я решил, что это должна быть старшая. — Он принюхался к воздуху и добавил: — Полагаю, до взрослого возраста дожил не один ребенок.

— Больше половины, — словно оправдываясь, ответила Эмили. — А тех, что умерли, вовсе не черти забрали.

— Ну конечно нет. Полагаю, что их погубила холера. И что, все поселение берет воду там, ниже кладбища?

Эмили вздернула подбородок.

— Отец неоднократно отправлял в лондонский Главный комитет по здравоохранению петиции с требованием улучшить санитарные условия.

— Не проще ли было бы помолиться о чуде? Вдруг помогло бы — как стрельба над могилами.

Эмили коротко взглянула мимо Керзона на кладбище и ответила, понизив голос:

— Он вовсе не безумец. И пистолет заряжен не обычной пулей.

— Серебром? — Керзон плюнул на мостовую, возмутив своим поступком Эмили. Нет, его манеры просто ужасны! — Глупости из детских сказок. Лучше бы он не занимался вещами, в которых ничего не смыслит, а потратил эти деньги на то, чтобы провести по трубам воду с возвышенных мест.

— Это не серебро. И говорите потише.

Кладбище осталось позади; Эмили сильно надеялась, что Керзон не станет спрашивать ее, почему в камнетесной мастерской, расположенной справа, постоянно звякает зубило. Умерших вовсе не черти унесли, мысленно повторила она. Она провела Стража и Керзона мимо садика, устроенного с южной стороны дома, мимо торфяного сарая за угол, к входу в кухню. Она распахнула дверь, и, что бы Керзон ни думал о ее отношении к родным стенам, у нее действительно стало лучше на душе от тепла и привычного запаха лука и бекона. Свой посох Керзон прислонил к стене около двери.

Старушка Табби подняла голову от миски, куда чистила картошку, когда в кухню вошли Эмили и Страж, и изумленно вскинула брови, когда следом за ними появился Керзон, которому пришлось нагнуться, чтобы пройти под веревкой, где сушились салфетки.

— Если не ошибаюсь, это тот самый джентльмен-папист, — сказала она с сомнением в голосе, глядя на простонародную одежду Керзона и кепи, которое он держал в руке.

— Да, миссис Эйкройд. Это мистер Керзон.

Табби, похоже, растерялась из-за того, что ей представили гостя, да еще и назвали ее по фамилии. Она встала, вытерла руки передником и изобразила движение, отдаленно похожее на реверанс.

— Подать чай в гостиную, да?

Окна гостиной выходили на близкое кладбище; именно поэтому Эмили сразу подумала о кухне.

— Думаю, мы будем пить чай здесь, — сказала она. — А ты, Табби, останься, пожалуйста, с нами. Ты ведь тоже была здесь двадцать лет назад, когда взорвался Кроу-хилл.

— Ась?! — переспросила старая экономка. — Прямо здесь? Ну, ладно. Двадцать два года назад это случилось. Тебе было тогда шесть годиков. — Она наполнила чайник холодной водой и поставила его на чугунную плиту, расположенную у стены напротив двери в коридор.

Энн встала в этой самой двери; одетая в простое льняное платье, с каштановыми волосами, разделенными посередине пробором и ниспадающими на щеки вьющимися локонами, она выглядела моложе своих двадцати шести лет.

— Мне было четыре, — сказала она, — но я помню, как по небу летели здоровенные камни, и наводнение, и бурю.

— И мы все бежали под дождем до самого Понден-хауса, — добавила Табби.

Увидев, что глаза Керзона широко раскрылись, Эмили сказала:

— Это в полутора милях от Понден-кирк. Они никак не связаны между собой. Название Понден происходит от слов «понд» и «дене» и означает что-то вроде скалы посреди заболоченного пруда.

Эмили первой села за стол и жестом предложила остальным тоже занять места. Табби сначала смущенно замялась, но тоже села.

— Где находится Кроу-хилл, — спросил Керзон, — и что случилось там в 1824 году? — Он положил на стол свое кепи и расправил пальцы. — Камни, говорите, летали?

Энн и Табби посмотрели на Эмили, а та покачала головой и обратилась к Керзону:

— Вы обещали первым сообщить факт.

— Ради Бога. Так… немертвая тварь, лежащая под камнем в церкви вашего отца, была убита — правда, лишь частично — в 1771 году.

Эмили кивнула.

— Как раз тогда наш прапрадед усыновил в Ирландии ее вторую ипостась, Валлийца. — Она взглянула на Керзона, приподняв бровь. — Валлиец имел человеческий облик. А тварь, череп которой я видела, не могла походить на человека.

Табби внимательно слушала; у нее, похоже, уже появились собственные вопросы, но она сдерживалась. Эмили мельком подумала о том, что старушка всегда любила страшные истории, особенно те, в которых имелись крупицы правды.

Керзон поерзал на стуле.

— Валлиец пошел в мать, а остальные дети в… э-э… отца. Ваш предок, конечно же, подобрал Валлийца на судне в море?

— Да, — ответила Энн. — Но почему «конечно»?

Керзон бросил на нее безразличный взгляд и вновь обратился к Эмили:

— Будете должны мне. Моя прапрабабка, которой поручили разделаться с обеими ипостасями, убила, хоть и не до конца, ту, что имела облик чудовища, но ее голова пропала. Ну, а вторая… она не нашла в себе силы убить ее, потому что она имела облик мальчика, еще не достигшего отрочества. И поэтому она спрятала его на борту пакетбота, отправлявшегося из Ливерпуля через Ирландское море в Уорренпойнт, город в графстве Даун. Она решила, что расстояния в триста миль открытого океана хватит, чтобы разлучить Валлийца с его второй