Сторож брата моего - Тим Пауэрс

двигался в том направлении, а Эмили пошла за Стражем. На ходу она то и дело оглядывалась, но фигуры не сдвигались с места под ивой и уже через минуту вновь превратились в ничем не примечательные колючие кусты.

Эмили перевела дух.

— Мы со Стражем уже ходили через это болото. Не раз бывали здесь ночью и видели множество ignis fatui.

— Вам и собаке лучше бы вернуться домой, — сказал, не глядя на нее, Керзон. — Определенно, собирается дождь.

— Они никогда не превращались в старух.

Керзон промолчал.

Местность между тем повышалась, и вскоре путники вышли на тропинку, которая, по крайней мере на этом отрезке, вела на север. Эмили посмотрела на крупную фигуру Керзона, который все так же решительно шагал вперед, и спросила:

— Ваша рана совсем зажила?

— Рана? Ах, вы о том случае, когда мы познакомились… Да, совершенно.

— Что же вы такое на самом деле?

В сером пасмурном свете черты его лица больше походили на изъеденный стихиями камень, нежели на плоть, будто он, как и ignis fatui, лишь условно мог быть причислен к роду человеческому.

Он ничего не ответил.

— Мне следовало раньше подумать, — продолжала она, — что никто с такой раной просто не сможет встать и уйти всего через час или около того.

— Если ничего не знаете, девушка, то лучше молчите.

Но Эмили твердо настроилась заставить этого задумчивого малознакомого мужчину разговориться. Нож с раздвоенным клинком, который она подобрала полгода назад возле Понден-кирк, лежал у нее в комнате в ящике комода, и сейчас она, еще немного поотстав от Керзона, повторила тот самый вопрос, который два часа назад задала ему в кухне приходского дома:

— У вас есть родственники в Йоркшире?

Внезапно он остановился и повернулся к ней. Его губы растянулись в чуть ли не звериный оскал, посох в правой руке заметно вздрагивал. А пальцы левой руки он растопырил, чтобы, судя по всему, не дать им стиснуться в кулак.

Эмили не дрогнула, и Сраж лишь чуть качнулся вперед, и через несколько напряженных секунд Керзон рыкнул:

— Идите к чертям! — И отвернулся. Он опять пошел на север, шагая еще шире в надежде оторваться от нее.

Эмили и Страж двинулись следом, на сей раз оставив между собой и спутником расстояние в несколько ярдов.

Вскоре разделившемуся трио пришлось карабкаться на еще один холм, путаясь башмаками в густой траве. Они еще находились на склоне, когда Эмили разглядела наверху вершину грубой колонны из гранита, венчавшей этот холм, а поднявшись наверх, увидела, что чуть поодаль стоит такая же и что Керзон, тяжело дышащий после подъема, стоит около дальней колонны и, щуря единственный открытый глаз, всматривается в даль.

— Отсюда примерно миля до реки Эр, — сказала ничуть не запыхавшаяся Эмили.

Керзон, сделав вид, будто не слышал ее, рассматривал склон с другой стороны холма; он оказался круче, чем тот, который они только что преодолели. Потом он открыл рот и после секундного колебания произнес с дюжину слогов на незнакомом Эмили языке, хотя вокруг явно не было больше никого, кто мог бы его услышать.

Страж повернулся и посмотрел в противоположную сторону, и, когда Эмили, откинув с лица растрепанные ветром волосы, взглянула туда же, она увидела вдали, на фоне темно-серого неба, множество мелких точек.

— Вороны, — сказала она, — позади.

Керзон оглянулся через плечо на нее и на небо и раздраженно передернул плечами.

— А впереди — ежи, осмелюсь предположить. Помолчите.

Эмили подумала, что, вероятно, он боится того, что ему предстоит сделать здесь.

Страж все так же наблюдал за воронами, а Эмили перешла к северной стороне холма и остановилась в нескольких ярдах слева от Керзона. Под ними, между скалистыми отрогами, расстилалась вересковая пустошь шириной в милю; в сотне футов от подножия их холма можно было различить среди зарослей дрока и вереска ряды камней. Она присмотрелась: если не обращать внимания на разрывы в этих насыпях и промоину, сделанную не так давно образовавшимся ручейком, получалось, что камни очерчивали квадрат со стороной около пятидесяти футов; теперь она разглядела и еще один, меньший, квадрат из камней, расположенный внутри первого.

Страж залаял, и Эмили посмотрела мимо него, на небо с южной стороны. Вороны приблизились; их было хорошо видно, и они, несомненно, летели именно к этому холму.

— Они скоро будут здесь, — сказала она.

Керзон резко обернулся, открыл было рот, чтобы что-то сердито сказать, но осекся, посмотрев в ту сторону, куда девушка указывала пальцем.

Через несколько секунд он объявил:

— Убирайтесь отсюда. Он гонится за мною.

И, вновь повернувшись к склону, он принялся поспешно спускаться, то часто переступая ногами, то просто съезжая, сидя на корточках; его башмаки оставляли борозды в траве и выдирали из земли камни, скатывавшиеся впереди него.

Эмили, тоже пригибаясь, последовала за ним, а за нею — Страж. Уже почти в самом низу Керзон споткнулся о камень и скатился на ровное дно ложбины, но тут же вскочил и бросился бежать к ближней каменной насыпи. Страж обогнал свою хозяйку и остановился внизу, глядя вверх по склону, мимо Эмили, когда же она поравнялась с ним, затрусил рядом с нею вслед за Керзоном.

Все трое одновременно пересекли первую насыпь, оставшуюся от древней стены, и внезапно земля покачнулась, и Эмили не устояла на ногах, когда же она села и уставилась на склон, остававшийся перед падением за ее спиной, ей пришлось прищуриться от неожиданно яркого света; она поднялась на четвереньки — и вдруг оказалась во тьме, хотя и продолжала чувствовать ладонями колючую смятую траву.

— Страж! — позвала она, и тут же холодный нос Стража успокаивающе ткнулся ей в лицо. Она посмотрела вверх и увидела над головою полумесяц в совершенно ясном небе. А еще через мгновение рядом со Стражем встал еще один пес.

Тут вокруг снова разлился ясный дневной свет, и на фоне чисто-голубого безоблачного неба снова вырос тот же холм, с которого они только что спустились, или точно такой же. И никаких ворон. Страж и второй пес, очень похожий на него бульмастиф, стояли рядом с коленопреклоненной Эмили.

— Ваша собака, — раздался у нее за спиной сдавленный голос Керзона, — это две собаки.

Она обернулась и ахнула, инстинктивно вцепилась пальцами в дерн, чтобы вновь не упасть из-за того, что увидела: Керзон стоял в открытом дверном проеме приземистого каменного здания с высокой конической соломенной крышей. Стены его — она сразу это поняла — возвышались там, где только что пролегала внутренняя насыпь.

— Вы не должны быть здесь, — сказал Керзон. — Как вы сюда попали?

Эмили