Сторож брата моего - Тим Пауэрс

— Раньше, чем нам хотелось бы, — прошептал Брэнуэлл.

— Мы крепкая семья, а ты — блудный сын. Возвращайся домой.

Брэнуэлл отвел взгляд от глаз Райта. В дальней стене зала имелась дверь в ту самую комнату, где Эмили полгода назад всадила пистолетную пулю в уродливый череп. А когда миссис Фленсинг почти восстановила его в церкви, проклятущий пес Эмили окончательно разломал его. А потом Эмили — да кто же, кроме нее? — украла кусочек этого черепа, тот, который он сохранил.

— Ты… — начал было Брэнуэлл, но осекся и поежился, вспомнив, как Райт выглядел той ночью. Он перевел дыхание и начал снова: — Ты облил звериное тело маслом, а потом поджег его. Это был кто-то из членов семьи? А потом кто-то вышел из этого тела?

Райт откинулся на спинку тяжелого стула и вздохнул.

— Нет, парень. Ту великую персону убили окончательно, и смерть его — великая потеря для всех нас. Нынче утром я обратился к тебе, потому что убийца вернулся в наши края и может задумывать новые злодейства.

В памяти Брэнуэлла запоздало всплыли слова, которые он услышал когда-то от миссис Фленсинг.

— Э-э… — возбужденно вскинулся он, — да! Одноглазый католик! — Райт открыл было рот, но Брэнуэлл продолжил, не дав ему сказать ни слова: — Он у нас в кухне! Вернее, был там час назад. Его зовут… Керзон.

— В доме священника? — Райт стремительно вскочил на ноги. — Веди меня туда немедленно.

— Он ушел, он разозлился и вышел. — «И, судя по всему, он презирает меня», — мысленно добавил он. — Эмили, моя сестра, ушла следом за ним, и это было час назад. Она… — Брэнуэлл замялся: Эмили, одна из всей семьи, и понимала его, и желала ему добра. Но он встретился с настойчивым взглядом Райта и вспомнил свое alter ego — Нортенгерленда. — Это она уничтожила череп, который миссис Фленсинг хотела спрятать в церкви.

— Дрянная девчонка! — отметил Райт и потянул Брэнуэлла со стула. — А этот самый Керзон несколько месяцев тому назад убил свою невесту. Куда они пошли?

— На запад. В холмы.

— Пойдем-ка и мы, парень, да побыстрее! Ты будешь мне нужен, чтобы помочь бросить клич.

— Клич… кому?

Райт промолчал, и в следующее мгновение Брэнуэлл понял, что его уже вытолкнули на улицу и теперь тащат в сторону церкви и кладбища.

«Ну, — сказал он себе, — у меня нет выбора».

Оказавшись в мало кем посещаемых местах севернее Уорта, Керзон решил свернуть с просторных верещатников и двинулся по каменистым лощинам, защищенным от холодного ветра, а когда через некоторое время путь начинал ощутимо отклоняться от предполагаемого направления, он карабкался на сколько-нибудь возвышенное место и, прищурившись, осматривал оттуда покрытое тучами небо, отдельные деревья и встречавшиеся каменные дома, изредка видневшиеся на отдаленных холмах.

— Неужели в этих местах живут люди? — произнес он в конце концов, сдвинув на затылок кепи и кивнув в сторону тусклого серого прямоугольника, возвышавшегося в паре миль от них.

Эмили и Страж, пробиравшиеся через густую траву около древней каменной стенки по пояс высотой, удивленно посмотрели на него.

— Уже почти не живут, — ответила Эмили. — Когда натыкаешься на такие места, как правило, оказывается, что там остались четыре стены без крыши. В одной из таких руин мы прятались в тот вечер, когда взорвался Кроу-хилл.

— Во время ливня? Не очень-то надежное укрытие.

— Хоть от ветра защищали. И…

— И вас не было видно со стороны, — добавил, кивнув, он. — Да, это важное достоинство.

— Как и в том, чтобы лазить по оврагам, вместо того чтобы идти по тропинкам у всех на виду.

— Да.

За последний час на небо набежали рваные клочья серых облаков, и пятна тени, которые сначала затемняли отдельные склоны или вершины холмов, начали сливаться в общий мрак. Эмили пожалела, что не захватила котомку с едой для себя и Стража.

Вскоре старая каменная стена, вдоль которой они шли, закончилась, упершись в ровное зеленое поле, поросшее папоротником и тростником.

— Чувствуете — лягушками пахнет? — спросила Эмили. — Это болото. Я знаю путь вокруг него.

— Поступайте, как вам заблагорассудится. — Керзон решительно двинулся вперед, но уже через несколько шагов его башмаки по щиколотку ушли в грязь.

— О, ради Бога! — воскликнула Эмили. — Для чего, по вашему мнению, нужен посох? Чтобы тыкать в грязь и узнавать ее глубину. И ступайте на пучки травы. Смотрите, как идет Страж.

Громадный бульмастиф передвигался длинными шагами, время от времени перепрыгивая с одной кочки, покрытой шевелящейся на ветру травой, на другую, но стоило Эмили произнести последнюю фразу, как он остановился и уставился вперед.

В сотне футов от них, над трясиной, поблизости от кривой ивы и кучки кустов боярышника, возник блик бесцветного света. Керзон смотрел в другую сторону, но Эмили заметила, что он увидел другой тусклый огонек. Вскоре около ивы плавало в воздухе уже три огонька. Страж решительно перебежал назад и остановился рядом с Эмили.

— Ignis fatui, — негромко, лишь так, чтобы ее голос не унесло ветром, произнесла Эмили. — Жители холмов говорят, что они наводят галлюцинации и заманивают в топь.

— Я знаю, что это такое.

— Никогда не видела их до наступления темноты.

Керзон ткнул рукой в густо затянутое тучами небо.

— Уже темно.

Пятна светились так слабо, что Эмили не сразу заметила их исчезновение.

— Ну, — сказал Керзон, снова двинувшись вперед, — вы правы: днем они ведут себя очень скромно.

Но Страж зарычал, и Эмили шагнула назад.

— Подождите, — сказала она. — Если они вновь появятся…

Огоньки не появились, а вот кусты боярышника затряслись и разделились на три корявые фигуры; листья деформировались, ветви скручивались, на верхушке каждого извивающегося силуэта образовывались какие-то раскачивающиеся комья, они непрерывно преобразовывались, уплотнялись, и вскоре можно было рассмотреть морщинистые лица со спутанными седыми волосами, развевающимися на ветру. Теперь рядом с ивой стояли три сгорбленные старухи в одеяниях, сделанных из беспорядочно сплетенных веток.

Эмили невольно отступила еще на шаг, и ее башмаки увязли в грязи. Ей не раз доводилось слышать о том, как ignis fatui по ночам заманивали заплутавших путников на обрывы, или в трясины, или в провалы земли, но в этих историях ни разу не говорилось о том, что огоньки способны принимать формы, хотя бы приблизительно сходные с человеческими.

Три старухи возле дерева вдруг закачались враз, разинули кривые рты на лицах цвета глины и запели птичьими голосами. Эмили не могла разобрать слов, но ее руку, вцепившуюся в ошейник Стража, будто саму собой потащило в сторону, прочь от зловещих фигур.

Керзон уже