Сторож брата моего - Тим Пауэрс

Эмили открыла рот, но Керзон продолжил, гневно повысив голос:

— Именно так и получилось бы, если бы ваш отец не притащил Валлийца обратно в Англию.

Эмили кивнула.

— Или если бы ваша бабушка убила мальчика, исполнив тем самым свой долг.

Энн удивленно взглянула на сестру.

Керзон откинулся на спинку стула и согнал с лица яростное выражение.

— Нам, пожалуй, лучше было бы простить предкам их ошибки. Расскажите мне о Кроу-хилл.

Эмили сосредоточилась было, но Табби заговорила первой:

— Однажды, в прекрасную погоду, мы отправились гулять в холмы — Эмили, Энн, Брэнуэлл и я с ними. Но когда мы подходили к Лэд-стоуну…

Заметив недоумение на лице Керзона, Табби объяснила:

— Это знак границы с Ланкаширом, стоявший на вершине Кроу-хилл. Его поставили уже в нынешнем веке на месте, где прежде стоял каирн. Нам оставалось несколько сот ярдов до холма, когда…

Энн передернула плечами.

— Он взорвался!

— Так оно и было! — согласилась Табби. — По небу полетели валуны и комья земли, гром загремел, и дождь хлынул! Весь восточный бок холма превратился в жидкую грязь и разом сполз в долину, а уж грохот какой стоял!.. Мы все побежали под этой бурей на север, до самого Понден-хауса, и Хитоны, дай им Бог здоровья, дали нам одеяла, и напоили чаем, и послали верхового сообщить их отцу, что с нами все в порядке.

Керзон запрокинул голову и уставился мимо сушившихся на веревке салфеток в высокий потолок.

— Вы всей толпой просто не могли совладать с восставшими там дьяволами, скажете, нет? Потомок Бранти мужского пола приблизился к каэрну — каким, по вашему мнению, мог быть ответ на это?

— Я лишь несколько минут назад узнала, что на том месте, где стоял Лэд-стоун, простой пограничный камень, когда-то был каэрн! — горячо возразила Эмили. — Что он значил?

— Проклятие, там должна была лежать голова, тот самый череп, в который вы стреляли! Мы старательно искали его, а племя, значит, захоронило его там.

Несколько секунд все молчали.

— Что ж, — сказала Энн, — Эмили и Страж уничтожили его, значит, влияние теперь будет расти слабее — или я не права? — а то и вовсе пойдет на убыль.

Табби щелкнула языком и пробормотала:

— В холмах за деревней так не считают. — Она налила кипятка в заварочный чайник, оставшийся от тети девушек, и, почти не глядя, всыпала туда четыре чайные ложки заварки. — Говорят, в последнее время злой ночной народ оживился как никогда — у стоячих камней на холмах к западу от Лэд-Стоуна горят костры, припозднившихся путников манят болотные огни, под Каулингом пропали без вести еще двое детей.

Тут на лестнице зазвучали тяжелые шаги, и Эмили, предупреждающе вскинув руку, светским тоном обратилась к Керзону:

— У вас есть родственники в Йоркшире, сэр?

Вопрос никоим образом не был связан с тем, о чем шел предшествующий разговор, но, неожиданно для Эмили, Керзон подмигнул ей и вяло махнул рукой.

— Похоже, я попусту теряю здесь время. — Он отодвинул стул от стола.

Брэнуэлл остановился в двери, прислонясь к косяку, и, изумленно моргая, уставился на темноволосого мужчину с повязкой на глазу, который сидел на кухне за столом вместе с его сестрами и домоправительницей. Его огненно-рыжие волосы спросонок торчали во все стороны.

— Дурной сон… — буркнул он себе под нос. — Прошу прощения… приветствую, сэр… мы не знакомы?

Брэнуэлл был одет в те же белую льняную рубаху и суконные брюки, в которых ходил накануне. Без сомнения, он и спал в этой одежде.

Керзон поднялся с места, а Эмили усталым голосом произнесла:

— Мистер Керзон. Наш брат Брэнуэлл.

Керзон посмотрел на молодого человека; его смуглое лицо казалось бесстрастным, но Эмили заметила, как напряглись его скулы.

Он кивнул, и Брэнуэлл тоже поспешно дернул головой.

Брэнуэлл повернулся к Табби и указал на чайник.

— У тебя найдется еще чашка?

Керзон бросил на Эмили взгляд, который она оценила как убийственный, и сказал:

— Я не могу больше задерживаться.

С этими словами он взял кепи и широкими шагами вышел из кухни во двор, на ходу подхватив посох, стоявший около двери. Эмили тоже вскочила с места и поспешно надела пальто. Они со Стражем догнали Керзона, когда тот уже свернул на тропу, ведущую в пустоши.

Страж забежал перед Керзоном, развернулся и остановился, глядя на него.

В тот момент, когда мужчина взглянул на собаку и тоже остановился, Эмили подумала о том, что отношение Стража к Керзону всегда можно было бы назвать настороженно-снисходительным; в нем никогда не было ни враждебности, ни полного приятия.

Когда шесть месяцев назад около Понден-кирк она нашла тяжело раненного и некоторое время не способного ходить Керзона, Страж рычал — на окровавленный нож, который уронил Керзон; он еще раз зарычал и наступил передними лапами на грудь Керзону, когда тот схватил за руку Эмили, намеревавшуюся осмотреть его рану, но отошел, как только Керзон выпустил ее. А когда в тот же день, под вечер, Керзон грубо оттолкнул ее с дороги, гневно покидая отцовский кабинет, Страж всего лишь порвал зубами его брюки, а это можно было расценить лишь как напоминание о хороших манерах. Если бы по отношению к Эмили подобным образом повел себя какой-то другой посторонний человек, Страж порвал бы ему глотку.

Далеко не впервые она пожалела, что ее пес не умеет говорить.

Керзон не обернулся, но Эмили увидела, как его плечи поднялись и опустились от тяжелого вздоха.

— Мисс Эмили, — сказал он и наконец-то повернулся к ней, — неужели за мною остался какой-то долг в нашем обмене фактами?

— Возможно, — ответила она, в то время как Страж неспешно вернулся на обычное место рядом с хозяйкой. — Я не следила. Каким образом ваше пешее путешествие связано с теми делами, которые мы обсуждали?

— Вы считаете, что у меня в жизни нет иных забот, кроме напастей вашего злополучного семейства?

— Оказывается, у вас плохая память, сэр. Мы говорили об этом злополучном крае.

— Да, — вынужденно согласился он и стукнул посохом по земле. — Мое нынешнее путешествие прямо и непосредственно связано с этими делами! А теперь отправляйтесь домой, назойливое дитя! Лишние знания пойдут вам только во вред.

— Знаете, я подумала: вы действительно должны мне факт. — Она махнула рукой в бескрайние просторы освещенных солнцем зеленых трав и лилового вереска, колеблемые пробегающим по холмам ветром. — Куда вы направляетесь?

— Далеко, отсюда не видно.

С этими словами он повернулся к девушке широкой спиной и зашагал дальше. Она и Страж поспешили следом.