О чем молчит река - Изабель Ибаньез

отце. У меня защипало в глазах. Что, черт возьми, происходит? В голове мелькнуло письмо моей матери. Паника подступала все ближе, и я старалась дышать ровно.

Похоже, моя мать не зря беспокоилась. Tío Рикардо был в ярости и явно что-то искал.

А мой отец встал у него на пути.

Часть II

Вверх по реке

CAPÍTULO TRECE

Глава 13

Меня разбудил шум утреннего Нила. В ноздри ударил запах рыбы, ила и крокодилов, острый и пряный. Карим толкнул меня ногой в сандалии в бедро, сжимая в руках моток мокрой веревки. Я осторожно села. За ночь у меня затекли руки и ноги. Стоило встать, колени подогнулись, и я ухватилась рукой за ограждения «Элефантины». Все остальные уже проснулись и суетились на палубе. Одни несли припасы, другие деловито сворачивали циновки для сна. Над головой во все стороны простиралась яркая синева египетского утра.

Я не могла оценить эту красоту. Всю долгую и мучительную ночь я обдумывала услышанное. В моей голове было так много кусочков головоломки, но ни один из них, казалось, не подходил к другому. Я думала о своем дяде, о том, как мое воображение превратило его в наихудшего злодея. Негодяя, который совершил… что? Еще я думала о мистере Хейзе, о его ослепительных улыбках, пустом флирте и неизменной фляжке. В моих рассуждениях дядя и мистер Хейз стали ненадежными компаньонами с темными намерениями.

Лучше держаться подальше от мистера Хейза.

И все же.

Иногда я видела что-то за его непроницаемой маской. Прикосновение его губ к моей щеке. Мистер Хейз не рассказал о моем побеге своему начальнику и сохранил нашу прогулку в тайне. Он был рядом, когда мы бродили по городу, и я чувствовала себя в безопасности, но не стесненной. За мной присматривали, но не контролировали. Меня невольно очаровало его непринужденное остроумие и прямой взгляд. В нем чувствовались мягкость и преданность, скрывавшиеся за резкой внешностью. Или я просто надеялась увидеть что-то несуществующее.

– Allah yesabbahhik bilkheir, – произнес Карим, вырвав меня из мыслей. Я узнала это приветствие, так как слышала его много раз с тех пор, как приехала в Египет.

– И тебе того же, – сказала я.

– Когда вы собираетесь признаться своему дяде?

Мы все еще стояли на якоре, но общая суматоха подсказывала, что мы готовимся к отплытию. Конечно, мне предстояло ждать до тех пор, пока у моего дяди не будет возможности повернуть назад.

– Не позднее завтрашнего дня, – ответила я. – Я могу чем-нибудь помочь?

Карим склонил голову набок, оглядев меня широко раскрытыми глазами.

– У нас много работы.

– Я бы хотела помочь, – повторила я.

– Тогда можете помочь мне на кухне. Я должен приготовить завтрак для команды.

Дома я никогда не заходила на кухню, даже ни разу не вскипятила воду.

– Конечно, буду очень рада, – сказала я.

– Ваша мама тоже пыталась помочь.

Я замерла.

– Что?

– Наверное, она просто пыталась занять себя. Ей было одиноко.

Это казалось бессмысленным. Mamá была с моим отцом: они никогда не расставались.

– Моя мама была одинока?

Карим кивнул.

– Твой отец много читал или помогал другим. Он всегда был чем-то занят. Бóльшую часть времени она проводила одна.

– Кому помогал Papá? Моему дяде?

Карим кивнул.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы мой дядя и папа ссорились?

Карим покачал головой, словно не удивленный вопросом. Его лицо смягчилось, а выразительные глаза проницательно посмотрели на меня.

– Вы похожи на нее, – сказал мальчик. – Мне жаль, что их больше нет.

У меня в горле застрял комок.

– Хорошо, что вы здесь, – добавил Карим.

Я последовала за мальчиком на кухню, украдкой вытирая глаза. Меня распирало от вопросов. Я хотела знать, что Карим думал о моих родителях, проводил ли с ними время и сколько. Поездка в Египет лишь напомнила мне о том, как много в их жизни я пропустила. Я все еще не понимала, почему они запрещали мне приехать к ним.

Мы добрались до кухни, и я оглядела пространство. На тонкой деревянной столешнице стояли миски с яйцами и фасолью, а также баночки с разными специями. Я никогда не видела ничего подобного. На узкой полке выстроились лимоны и бутылки с оливковым маслом.

– Я приготовлю фасоль, – сказал Карим. – Вы разомнете ее в пюре.

– Что мы собираемся приготовить?

– Фул с тхини, – ответил мальчик, разжигая печь. Затем снял плоскую сковородку с крючка. – Фасоль с тмином и кориандром, лимоном и маслом. Команда любит это блюдо с яйцами.

– Звучит аппетитно. Кто научил тебя готовить?

Карим улыбнулся.

– Моя старшая сестра.

– Как долго ты работаешь в команде моего дяди?

– Несколько лет. Нас всех обучал Абдулла, деловой партнер вашего дяди. – Мальчик посмотрел на меня, и на мгновение он показался мне старше, чем я подумала вначале. – Разрежете лимон на половинки?

– Это я могу, – сказала я. Взяла нож, который он протянул мне, и разрезала фрукт. – Я впервые приехала к дяде, и мне интересно, как он работает. Он почти ничего не рассказывал о последних раскопках Абдуллы. Вы наверняка видели столько интересного.

Карим выложил ложкой масло гхи на сковороду, а затем разбил несколько яиц, которые тут же зашипели. В животе у меня заурчало. Последний раз я ела накануне в «Гроппи».

– Ваш дядя не любит, когда мы говорим о местах раскопок, – наконец сказал Карим.

– Почему?

– Потому что, ситти, – ответил Карим, – они с Абдуллой никому не доверяют.

Карим смотрел на мою подгоревшую лепешку, поджав губы. Я подавила смешок. А ведь я его предупреждала. Мальчик показал мне все кухонные принадлежности, которые хранили остатки магии от старых заклинаний. В миске никогда не заканчивалась соль, чашка оставалась чистой независимо от того, что в нее насыпали. Ножи охлаждали пищу, ложки при перемешивании запекали все, что было в блюде. Несмотря на это, я все равно умудрилась кое-что испортить.

– Почему бы вам не выйти на палубу? Я думаю, мы готовы отплывать.

Тон Карима не допускал возражений.

Я подошла к борту, стараясь спрятаться среди бочек с припасами, подальше от пристального взгляда мистера Хейза, который стоял на другом конце дахабии. Мой дядя увлеченно болтал с раисом Хассаном и почти не выходил из столовой.

Я могла в последний раз полюбоваться оживленным Булаком. Мужчины, одетые в красивые свободные туники, торговались из-за груза, египетские моряки, потея под палящим солнцем, перевозили большие чемоданы на лодки, окружавшие нашу. Повсюду толпились туристы. Их громкие голоса разносились над сверкающей зеленой гладью Нила.

К нам присоединились еще два человека: мужчина с грудью колесом, широкими плечами