Ведьмин камень - Генри Нефф

Комок не возражал против мест у туалета. Самолет представлялся ему страной чудес, летающим парком развлечений, где все – начиная от багажных полок и заканчивая ремнями безопасности – было очередным открытием. Прошло всего пять минут, а он уже проверил все кнопки, хихикая, рассмотрел бумажный пакет, дал имена всем фигуркам на инструкции по безопасности. Мэгги завидовала его энтузиазму. Он относился к категории сверхъестественных способностей, подобно его способности мгновенно засыпать от усталости или скуки.

Вторая суперсила сработала вскоре после того, как самолет набрал высоту. Последние два часа Комок сидел, привалившись к окну, и негромко посапывал, а забытая имбирная газировка выдыхалась на откидном столике.

Мэгги не обладала таким даром. Она скрючилась в кресле у прохода; она смертельно устала, но не могла заснуть и молилась о том, чтобы гул двигателей усыпил ее. Но тщетно. Как только веки опускались, ее снова начинали терзать мысли о родителях, и чувство вины не давало ей покоя.

Простит ли ее когда-нибудь мать? Может быть, простила бы, если бы Мэгги ушла одна. Но теперь, когда Комок присоединился к их отряду, это представлялось маловероятным. Комок был любимцем матери, ее малышом, единственным членом семьи, кого еще не коснулась скверна, боль, страдания. А Мэгги увезла его в опасное путешествие. И неважно, что он отправился с ними тайком. В ту минуту, когда она позволила ему пойти с ними вместо того, чтобы вернуть домой, она стала сообщницей Ласло.

Оставив надежду на сон, Мэгги попыталась сосредоточиться на телевизоре, по которому показывали программу о гренландских акулах. Оказалось, что это очень необычные существа, о жизни которых пока мало известно. Диктор с британским акцентом рассказывал о том, что эти гигантские рыбы передвигаются очень медленно, а их возраст может достигать нескольких сотен лет. Но Мэгги заинтересовала не продолжительность жизни акул.

Она, как завороженная, смотрела на паразитов.

Она невольно вздрагивала всякий раз, когда их показывали крупным планом. Организмы, похожие на червячков, прикреплялись к глазу акулы и пожирали роговицу, отчего акула постепенно слепла. Мэгги очень хорошо представляла, каково приходилось акуле. Несчастное существо наверняка понимало, что с ним что-то не так, но ничего не могло с этим поделать. Оно не могло избавиться от паразитов, вытащить их. Его судьба была предрешена. Акуле оставалось лишь плавать в ледяных глубинах и ждать наступления вечной тьмы.

Мэгги прекрасно ее понимала.

– Извините.

Мэгги подняла голову. К ней обращалась какая-то женщина, стоявшая в проходе, в очереди в туалет. Это была дама средних лет с седеющими светлыми волосами; на плечи она набросила бежевый свитер. Дама протягивала Мэгги небольшой пакетик печенья, из тех, что выдавали в самолете к чаю.

– Не хотите? Мой муж не стал их есть.

Мэгги взяла пакет.

– Мой брат обязательно съест. Спасибо.

Женщина оглядела соседние кресла.

– Вы летите вдвоем?

– Нет, – ответила Мэгги. – Наш дядя сидит в бизнес-классе.

– А вас оставил здесь, в заднем ряду?

– Ну, он у нас немного не такой, как все.

Женщина воздержалась от комментариев, и в этот момент из туалета вышел пассажир и протиснулся мимо нее.

– Мы сидим в восьмом ряду. Если вам что-нибудь понадобится, подходите. Меня зовут Кэти.

– Спасибо, Кэти. Очень любезно с вашей стороны.

Дама улыбнулась и зашла в туалет. Мэгги положила пакет с печеньем на столик Комка и переключилась на канал, по которому показывали путь самолета. Мигающую точку окружал синий океан. До конца перелета оставалось много часов.

Закрыв глаза, Мэгги попыталась привести мысли в порядок.

Возможно, им удастся захватить или выкрасть эту «герцогскую шапку» или как ее там, но потом возникнет проблема священной реликвии. Допустим, они и реликвию раздобудут, но все равно – у них имеется всего несколько дней на то, чтобы собрать остальные ингредиенты и выяснить, как все это использовать. Снова и снова Мэгги возвращалась к одним и тем же вопросам:

«Почему исчез Viaticum?»

«Можно ли снять проклятие без него?»

У Мэгги не было ответов, но она понимала, что у них не останется надежды, если они хотя бы не попытаются отыскать их. Она сделала глубокий вдох, медленно выдохнула.

«Не спеши. Не все сразу…»

Правый глаз пронзила жестокая боль.

Она была такой внезапной и сильной, что с Мэгги случилось нечто вроде припадка. Откинув голову назад, она вцепилась в ручки кресла; все мышцы напряглись, и ей казалось, что они вот-вот разорвутся. Такой боли ей еще никогда не приходилось испытывать. Как будто ей в глаз завинчивали невидимый винт. Мэгги хотела закричать – ей нужно было кричать – но язык прилип к нёбу. Ей оставалось лишь корчиться и извиваться от невыносимой, дикой боли.

Через минуту все прекратилось так же внезапно, как и началось. Словно кто-то нажал на выключатель, и мучительная боль ушла, подобно каплям дождя, стекающим по ветровому стеклу. Жадно хватая ртом воздух, Мэгги разжала пальцы и поднесла трясущуюся руку к глазу. Никакого металлического винта там не было; она не почувствовала боли, только глаз под веком как будто бы чесался. Мэгги испустила тяжкий вздох и вытерла лоб салфеткой, потом бросилась в туалет.

Она закрыла за собой дверь, задвинула щеколду и, сощурившись от яркого света флуоресцентной лампы, осмотрела туалетную комнату. В тесном помещении сильно пахло мочой и освежителем воздуха. В этот момент самолет попал в зону турбулентности, и Мэгги потеряла равновесие. Но все же Мэгги устояла. Она умылась и взглянула на себя в зеркало.

На нее смотрело чужое лицо.

Глаз Мэгги изменился. На радужной оболочке поблескивали странные золотые точки, отчего глаз казался светло-коричневым, в отличие от второго, серого. Но это было еще не самое страшное. Зрачок из круглого стал вертикальным, как у кошки. Она была похожа на какое-то сверхъестественное существо, на демона, чудовище.

«Это все не по-настоящему. Проснись, Мэгги. Просыпайся – тебе снится сон!»

Потом она ощутила какую-то пульсацию в руке; было не больно, но кожа под повязкой стала горячей, и рука немного распухла. Сняв свитер, Мэгги быстро расстегнула пуговицу на манжете и закатала рукав. Когда она сорвала повязку, у нее вырвался крик. Она не верила своим глазам.

Отметина изменялась. Прямо на глазах у Мэгги края алого пятна становились рыхлыми, оно увеличивалось в размерах, расплывалось, как чернильная клякса на промокашке. Через две минуты оно уже покрывало половину ее локтя и начало затвердевать; его поверхность походила на чешуйчатую шкуру какого-то животного. Вскоре появились и реснички: они высовывались из щелей между чешуйками, подобно