Да родится искра - narsyy

— Убрать оружие и разойтись! — громовым голосом он приказал он, чем тут же погасил вспышку. Сверля друг друга взглядом и бурча ругательства под нос, ратники стали вкладывать мечи в ножны.

— Звезды рассудили их! Все видели это! — провозгласил Раткар, чтобы его слышали даже стоящие далеко за воротами низовцы. — Мы узрели лжеца, и отныне стыд должен взять того, кто посмеет утверждать, что мои люди причастны к гибели княжеского отряда! Вы сами призвали меня править Домом вместе с Аммией, дочерью Хаверона! Так слушайте же! Я скорблю с вами о Харси, великом и доблестном муже! Не будем же ссорится из-за кривотолков, а сплотимся перед общей бедой!

В ответ послышался слабый и нестройный гул одобрения. Люди верили звездам. Искусный в речах Раткар распылялся еще долго, льстивые и угодливые слова его ласкали слух и туманили головы неотесанным мужикам и колеблющимся, представляя нового владыку честным, прямодушным, праведным, достойным правителем великого рода. Он охладил страсти, грозящие столкнуть народ к кровопролитию, и примирил тех, у кого мстительная злоба затмила разум.

Когда Раткар, наконец, замолк, Феор слегка подтолкнул еще не отошедшую от шока княжну. Народу необходимы были ее слова, ее голос.

Аммия подняла на советника невидящий, молящий взор. Она пересилила себя, со слезами на глазах обернулась к Раткару и вымолвила:

— Добро пожаловать в Дом Негаснущих Звезд, дядя. Истинно узрели мы, что несправедливо оскорбил тебя мой подопечный, за что Шульд и покарал его. Изволь к очагу, и пусть былые обиды забудутся за чаркой меда.

— Спасибо, добрая племянница! Всегда с радостью! — закивал Раткар.

Самодовольная улыбка надолго прилипла к его лицу. Он не запятнался кровью, ловко вывернулся, одновременно очистив имя от обвинений, представив себя сочувствующим родичем и вдобавок выказав боевую удаль своего воителя, теперь принимавшего поздравления от собратьев.

Феор распорядился, чтоб тело Данни поскорее убрали и приготовили к посмертию.

Бедный рыжий упрямец. Что на него нашло? Он не заслужил такой горькой участи и погиб напрасно, оставив под звездами жену и маленького ребенка. Их слезы еще долго не утихнут. Но что же сами звезды? Несмотря на коварный прием, Хедвиг вышел из боя победителем. Неужто, Раткар и впрямь невинен? Феор не знал, что и думать.

Аммия за вечер не произнесла ни слова, и скоро удалилась в свои покои, оставив мужей пировать за большим столом на первом этаже княжьего терема. Впрочем, бражничали в основном приезжие из Седого Загривка, а искровые дружинники и родовая знать после случившегося сидели настороженно, едва прикасаясь к кубкам, жареному мясу и пирогам с рыбой. Редко они осмеливались исподлобья взглянуть на новоявленного регента, церемония титулования которого должна была состояться со дня на день. Астли на пир вовсе не явился.

У прислуги дрожали руки, когда кому-то из них приходилось подносить еду и питье Раткару и его ближним. Один раз молодка случайно плеснула жиром от мясного рагу на стол возле него самого и едва не померла на месте от страха, но веселящаяся шайка ничего не заметила.

Ради соблюдения приличий Феор сидел в молчаливой компании нескольких столичных купцов и толстяка Кайни, который стал необычайно угрюм и мрачен. Даже ему кусок в горло не лез, да и чаши он не торопился осушать на свой привычный манер. Стряпня будто покрылась слоем грязи и крови — той самой, что пролилась во дворе.

Мысли Феора витали где-то далеко. Он постарался подслушать, о чем станет вести разговоры Раткар, но тот, будто нарочно, всю ночь только шутил и смеялся, ни словом не обмолвившись о каких-либо значимых делах или планах.

Пьяные речи заходили то о трофеях с последней большой охоты, и каждый норовил выдать еще более невообразимую историю, чем сосед, то о пышных прелестях какой-то девахи, которые без устали нахваливал лысый сварт с обветренным, будто скала, лицом. Когда надоели и эти россказни, кто-то вывел байку о том, как поспорил с порченым, кто из них больше выпьет браги. Эта история до того понравилась раткаровой свите, что те покатывались со смеху, то и дело проливая на пол мед и смахивая кости со стола.

Феор же чувствовал, как под сердцем его тяжелеет огромный валун. Он мог бы оставить свою должность и разом отгородиться от всех проблем, но поклялся себе, что не бросит маленькую княжну на растерзание этой свирепой своре волков. Даже если Раткар вытурит его из совета, он найдет способ помочь Аммии. Лояльных родственников у нее теперь можно сыскать разве что в Ледяных Тучах, а из ближайшего окружения осталась только престарелая Кенья, нянчившая ее с пеленок, да еще кое-кто из прислуги, которую новый регент тоже вполне мог вышвырнуть одним мановением руки. Даже личную охрану Раткар подменит, коли настанет охота, и полагаться княжне по-настоящему не на кого.

У Раткара наверняка был на уме готовый план, как завладеть симпатией и доверием жителей Искры, а заодно безопасно устранить девчонку до весны. Брак исключен — слишком близки родственные связи. Убивать ее он тоже вряд ли станет, это не добавит ему популярности. Стоит ожидать чего-то иного. Феор понимал, что добровольно Раткар власть не отпустит, а значит, измыслит какую-нибудь хитрость, и верно, добра она Аммие не принесет.

В первую очередь им с княжной следует завоевать преданность как можно большего числа боевых слуг: дружинников, частной охраны, вольных наемников и седовласых ветеранов давно отгремевших битв. Проблема в том, что все они понимают только язык силы и пойдут за опытным и прославленным в боях мужем, но не за Жердинкой. Астли, вот кто ее спасет. О подвигах этого героя наслышен весь север, его боятся и слушаются, в него верят. Феор постарается собрать ему войско, но сердца людей легко ведутся на любую перемену ветра: сегодня кланяются одному, если платит монету, завтра клянутся в верности другому, если тот предложит две. Нужно серебро и много. Несмотря на бранчливый нрав, Кайни щедр и не поскупится ради блага Дома и Аммии, но даже на его тугую мошну не разгуляешься. А на других надежды вовсе не было.

Придется, видимо, идти на поклон и к терему Крассура, коего Феор терпеть не мог. Но ничего не поделаешь — ему подвластен немалый отряд, и его поддержка стала бы большим подспорьем в борьбе с Раткаром.

Феор долго раздумывал над этим уже дома, сидя у маленького окна и всматриваясь в туманную даль наступающего утра. На мутноватом стекле плясало отражение огонька от плошки с маслом,