Жуткие байки - Ричард Карл Лаймон

У него чуть не сдали нервы.

Но все окна вдоль фасада мотеля были по-прежнему тёмными.

«Даже если кто-нибудь и увидит меня, — подумал он, — это не будет иметь значения. Я ночной менеджер. Я имею полное право войти в номер. Кроме того, никто из гостей не зарегистрировался больше, чем на одну ночь. Все они выедут к полудню».

Всё будет хорошо.

Если Тесс не проснется.

А она не проснется.

До тех пор, пока я буду вести себя очень тихо… и не светить фонариком ей в лицо.

К тому же, Пит знал, что, возможно, он вообще не сможет попасть в ее номер. Большинство гостей, прежде чем лечь спать, закрывали двери на засов. Если Тесс это сделала, игра окончена. Пит, конечно же, не мог рисковать и вламываться внутрь. Или бесшумно с ключом, или вообще никак.

Если она смертельно устала, то, возможно, забыла закрыть засов.

Может быть.

Пит повернул ключ, нажал на ручку и толкнул дверь. Та распахнулась.

О, Боже мой! Фантастика!

Дверные петли слегка скрипнули. Пит поёжился, но не ушел. Он медленно приоткрывал дверь всё шире и шире, затем проскользнул внутрь и тихо закрыл её за собой.

В комнате не было абсолютно темно. Полоски тускло-серого цвета виднелись между занавесками большого переднего окна и маленького заднего. Однако смутные намёки на свет были бесполезны. Пит не мог разглядеть никаких деталей интерьера. Ни мебели, ни гроба, ни Тесс.

Он ничего не слышал, кроме собственного учащенного сердцебиения.

Только звук тихого трения руки о ткань, когда он сунул ключ в передний карман джинсов, и еще один, когда он вытащил руку обратно.

Пит переложил тяжелый фонарик в стальном корпусе в правую руку. Накрыл линзу пальцем левой руки. Повернув к своему лицу, он нажал на выключатель. Пальцы стали розовыми, почти прозрачными, так что он видел призрачные очертания костей.

Хотя темнота не позволяла ему разглядеть обе кровати, он точно знал, где находится каждая из них. Он нацелил фонарик, слегка растопырил средние пальцы и увидел, как яркая лента протянулась вниз к поверхности ближайшей кровати.

Ни ступней, ни ног. Никаких выпуклостей.

Он отвёл фонарик в сторону.

Кровать была аккуратно застелена, пустая, если не считать сумки Тесс. Верхняя часть сумки была немного приоткрыта. Тут её нет.

Пит осветил другую кровать и ахнул.

На мгновение ему показалось, что там распростерлась расчлененная Тесс. Затем он понял, что смотрит на её разбросанную одежду. Кепка, китель и брюки черного цвета на фоне гладкого светлого покрывала. Высокие сапоги стоят на полу рядом с кроватью.

Но ни блузки, ни лифчика, ни трусиков, ни даже носков.

Неужели на ней ничего не было под чёрным костюмом?

Пит услышал, как ускорилось сердцебиение. У него пересохло во рту и внезапно перехватило дыхание. Хватая ртом воздух, он почувствовал, что становится жёстким и твёрдым.

«Должно быть, она разделась в темноте», — подумал он.

Выключила свет до того, как начала раздеваться.

Неужели она что-то заподозрила?

Она что, сейчас голая?

Может быть, только в лифчике и трусиках.

В лёгкой одежде…

Чёрной, как и всё остальное…

Да, где же она, чёрт возьми!

Прячется? Может, она слышала, как я отпирал дверь.

Господи боже мой.

«А, если она проснулась и знает, что я здесь, — подумал Пит, — у меня будут большие неприятности. Огромные неприятности. Это будет просто катастрофа».

«Увольнение, — понял он, — будет наименьшей из его проблем».

Может ли он загреметь в тюрьму?

Да я просто хотел посмотреть на неё!

Он убрал руку с линзы фонарика, и яркий луч устремился вперёд и осветил гроб прямо у его ног. Он обошел гроб стороной. Встал на колени между кроватями и приподнял свисающие покрывала, чтобы убедиться, что она не прячется ни под одной из них. Поднялся на ноги и проверил пространство с другой стороны дальней кровати. Повернулся вокруг, чтобы осветить каждый уголок комнаты. Затем вошел в ванную комнату.

Ванны нет, только душевая кабина.

Он отодвинул пластиковую занавеску и посветил внутрь, надеясь увидеть голую Тесс, свернувшуюся калачиком на кафельном полу.

Но её там не было.

Да где же она?

Уехать она не могла. Катафалк стоит, одежда на месте.

Выйдя из ванной, Пит направил луч света на разбросанную одежду.

Тесс была самой лучшей, самой прекрасной. Он никогда в жизни не видел такой девушки. Все остальные — мрази по сравнению с Тесс.

Это несправедливо! Ну, где ты?

В отчаянии Пит опустился на краешек кровати.

«Я подожду её здесь, — подумал он. — Она должна появиться».

Что, если она положила в сумку запасную одежду, переоделась в нее и ушла? Может, сыта по горло перевозкой трупов.

Может, так оно и есть.

Если это так, она не вернётся.

Нет. Нет, она говорила об ответственности. Она даже не оставила гроб в катафалке, так что уж точно не бросила бы его здесь.

Она вела себя так, как будто это её долг — перевезти этого Дракусона…

Дракусон?

Пит посветил фонариком на гроб.

Неужели имя покойника действительно Дракусон? Может, Тесс шутила. Подумала, что было бы забавно окрестить бедного придурка именем, которое звучит как Дракула.

Чтобы уверить меня, что в гробу вампир.

И что Тесс — что-то вроде шофера у долбаного вампира, возит его всю ночь, иногда сворачивая с дороги, чтобы дать ему полетать и напиться крови, а потом они весь день торчат в каком-нибудь паршивом мотеле. Так что Драк может отдыхать в своем гробу до темноты, а Тесс — хорошенько выспаться.

«Глупость какая», — подумал Пит.

Безумие.

Да не бывает никаких вампиров.

Однако, если бы они существовали, всё имело бы смысл. Всё, кроме исчезновения Тесс.

«Чёрт возьми, — подумал Пит, — а ведь этому есть объяснение».

Она не только шофер Дракусона, она также его любовница. Она прямо здесь, в гробу, вместе с ним.

Ага, точняк. Каждый день и дважды по воскресеньям.

Пит знал, что эта идея была глупой, безумной, и нелепой. Но ему вдруг захотелось заглянуть внутрь гроба.

Он встал. Ноги его дрожали, когда он проходил мимо гроба. Ему показалось, что у него трясутся поджилки.

«Да нет её там, — сказал он себе. — Если я открою гроб, то увижу только обгоревшего мистера Дракусона».

Да? А где тогда Тесс?

Пит присел на корточки у подножия гроба. Посветил на крышку. Она была из красного дерева, коричнево-красного цвета и блестела.

Он прислушался.

Из ящика не доносилось тяжелого дыхания. Ни шорохов, ни глухих ударов.