Шокирующие странствия 3: хэллоуинская антология сплаттерпанка и экстремального хоррора - Чисто Хили

самый близкий ему человек, похожий на взрослого, и он может помочь его другу. Наконец, ощущение всеохватывающей обреченности задержалось на пороге его дома, готовое ворваться внутрь, когда его лихорадочные мысли настигли его.

Что-то было не так.

Затем кошмар его реальности прояснился. Голова Сида парила в воздухе, а все остальное тело не было к ней привязано. Кровь отхлынула от щек Бакстера, и они стали совершенно белыми, как свежевыпавший снег. Он отчаянно бросился прочь от раненого Тимми и ничего не понимающего Дилана, которые повернулись к нему в ответ на его мольбу о помощи.

- Что? На что ты так смотришь? - в вопросе Дилана слышался страх, когда он наблюдал за своим другом.

- Сид? - захныкал Бакстер.

Дилан медленно повернулся, с нарастающим трепетом проследив за взглядом Бакстера, который смотрел в коридор. Он услышал это раньше, чем увидел. Крупные капли крови с глухим стуком падали с оторванной головы Сида на пол.

Подросток, который служил мучителем на протяжении всей дружбы мальчиков, превратился в призрачно-бледную человеческую голову, из которой на ковер вытекла лужа крови - ужасное свидетельство вечерних событий.

Когда оба мальчика по-разному осознали смерть Сида, их размышления прервал отчетливый грохот. За ним немедленно последовал низкий утробный смех, эхом разнесшийся из глубины узкого коридора. Голова Сида неожиданно, как мяч для вышибал, полетела в сторону троицы.

Бакстер взвизгнул, откатываясь назад, пока не ударился спиной о диван позади себя. Удар был настолько сильным, что на мгновение у него перехватило дыхание, и он, задыхаясь, уставился в молочно-белые глаза своего брата.

- Нет. Нет. Нет. Этого не может быть, - пробормотал он.

Тимми замолчал и обмяк. Хотелось бы надеяться, что он просто терял сознание от боли, а не покидал этот мир совсем. До сегодняшнего вечера самыми страшными случаями смерти, свидетелями которых Бакстер когда-либо был, были раздутая олениха на обочине дороги и похороны его деда в открытом гробу.

Дилан сидел ошеломленный, внезапно парализованный, когда шаркающее существо сократило расстояние между ними. У него не было времени среагировать на монстра, прежде чем он навис над ним, прижав его к земле, как это много раз делал Сид, когда терроризировал группу.

Изможденное существо склонилось над Диланом, сотрясая дом, когда из недр его ожившего трупа эхом отдалось землетрясение. Когда оно открыло свои скрипучие челюсти, резкий запах стал сильнее и ударил Дилану в лицо. Во рту у него остался только кусочек мускула на том месте, где когда-то был язык.

Существо, несомненно, было человеком до перехода в загробную жизнь. Контрастные полосы изуродованной кожи переливались полуночными оттенками, окутывая мерзкое существо. Его впалые щеки напоминали края ледника, острые и ведущие к пещерообразному пространству под костью.

Глаза существа вспыхнули, когда на них упал свет уличных фонарей, сменив свой потусторонний блеск на молочно-белую непрозрачность. Тем не менее, они по-прежнему подчеркивали сосредоточенность на жертве. Сунув руку в оттопыренный карман своего пальто, он принялся рыться в нем в поисках чего-то. Этот звук напомнил Дилану о его сестре Шанайе, которая перебирала свою коллекцию бисера для изготовления браслетов.

Дилан был одновременно напуган и очарован, когда уставился в пустые глаза, улавливая намерения стоявшего над ним упыря.

- Мистер... - Дилан на мгновение замолчал. - Мистер... Мистер... - он запнулся.

Бакстер прервал его, закончив фразу.

- Гнилые Зубы.

Решительное выражение лица Мистера Гнилые Зубы не изменилось, когда Бакстер привлек к себе внимание. Он тут же пожалел о сказанном, опасаясь, что это приведет монстра к нему. Если бы он мог ускользнуть, возможно, ему удалось бы позвать на помощь.

Миссис Мелроуз, старая карга из соседнего дома, вероятно, не стала бы помогать, потому что ненавидела его. Бакстер знал это, потому что она была главной сплетницей трейлерного парка, сидела на пластиковом стуле наверху шатких ступенек и кричала на всех, кто проходил мимо. Ее ненависть часто приводила к тому, что из приоткрытой двери-сетки свисал свернутый спиралью шнур, а она жаловалась на мальчиков тем, кто был на другом конце провода. Не раз он был причиной ее постоянной болтовни и жалоб управляющему парком.

Однокомнатный трейлер другой соседки обычно был заперт наглухо, как Форт-Нокс, но он часто видел, как разные люди приходят и уходят. Они никогда не задерживались надолго и, казалось, принадлежали к самым разным слоям общества. Несмотря на то, что у нее было много друзей, она никогда не относилась к его семье по-добрососедски. Он заметил, что Сид также время от времени входил в обветшалое здание и выходил из него.

Был и третий вариант, до которого можно было дойти пешком, прямо через дорогу, но дама, которая там жила, поддержала бы падение этой троицы. Прошлым летом они терроризировали ее, регулярно воруя сигареты из ее машины и используя одноразовый фотоаппарат, который они украли из магазина, чтобы сфотографировать ее, когда она загорала.

Сид застукал их и предупредил ее, а также мать Бакстера, прежде чем они успели проявить пленку. Позже он насмехался над ними по этому поводу, утверждая, что сделал это исключительно для того, чтобы расположить к себе женщину и, как он надеялся, затащить ее в постель. Она была из тех, кого он называл милфами. Бакстер и его друзья еще мало что понимали в сексе, но Дилан, который был самым осведомленным из них и, казалось, проявлял к этому предмету наибольший интерес, просветил их.

Бакстер с ужасом осознал, что бежать бесполезно. Даже с шаркающей походкой демонического дантиста он вряд ли выжил бы. В конце концов, он был свидетелем того, с какой скоростью тот преодолел расстояние от коридора до Дилана. У него ни за что не получилось бы это сделать.

Он чувствовал себя так, словно при виде городской легенды от него не осталось и следа обычной уверенности в себе. Казалось, что его черты были не более чем курткой, надетой летним утром в начале июня, еще до восхода солнца, когда к обеду температура резко повышается. Все, что он мог делать, это смотреть, как его друг корчится под тяжестью Мистера Гнилые Зубы.

Дилан повернул голову в сторону, встретившись взглядом с полными слез глазами своего друга. Он прервал их безмолвный обмен взглядами, когда паукообразные пальцы нападавшего схватили его за подбородок, заставляя встретиться с его затуманенным взглядом. Его похожие на когти ногти заострились, впиваясь в жировую прослойку мальчика, углубляясь в его юную кожу.

Мистер Гнилые Зубы достал из кармана плоскогубцы, не потревожив при этом свою коллекцию зубов, и помахал ими перед испуганным лицом ребенка. Отчетливый запах