Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

– Вот обязательно было подставляться? – Дару сердито сверкнул на него глазами, горящими словно тонкие янтарные пластинки, сквозь которые глядит солнце.

– Люблю, когда меня носят на руках, – улыбнулся Влад, качнув ногами в воздухе.

Дару подчеркнуто недовольно поставил его на землю.

Подставиться под возможный удар ножом в спину стоило хотя бы ради того, чтобы Дару, вылетевший из разверстого провала в стене, выхватил его из-под лезвия в последний момент.

И ради того, чтобы за мгновение до этого оставить на призрачном теле мороя пылающие огнем следы от когтей.

И ради того, чтобы мгновением после лезвие ножа, не встретив своей жертвы, влетело прямо в призрачное тело мастера Маноле.

Иронично, но самому Владу железо бы причинило куда больше вреда, чем серебро.

Анта отшатнулась, выпуская рукоять ножа, оставляя его торчать. На лице ее отразилась смесь испуга, облегчения и едва ли не ликования. Мастер же скривился, весь образ его дернулся, вспыхнул белым. Пальцы попытались выдернуть нож, заострившееся, озлобившееся лицо обратилось к ним.

– Запоздалый непрошеный совет, – сказал Влад, – по возможности не пытайся убить другого тем, что может убить и тебя.

– Со мной сила Его. Думаешь, этого достаточно, чтобы победить меня?

– Нет конечно. – Влад улыбнулся. – Кстати про адский огонь.

Он щелкнул пальцами. Нужно это было не столько для магии, сколько для его потребности рисоваться. Потому что, когда ты щелкаешь пальцами и, повинуясь движению твоей руки, каждый огненный порез на чужом теле взрывается пламенем, обращается болью и жаром, взмывает столбом к небу – это красиво. Это алое пожирает белое. Это слепящие росчерки на иссиня-черной тьме. Мастерство акцентов и контрастов. А Влад в душе всегда был художником.

Анта стояла и смотрела. Молчала до тех пор, пока все, что осталось от ее отца, не обратилось пеплом и дымом. Не рассеялось ветром. Не ушло в землю. А потом она, повернув мокрое от дождя с налипшими на него волосами лицо, спросила:

– Это все? Правда закончилось?

– Ну, почти. – Дару улыбнулся ей, мягко и успокаивающе. Так, как сам Влад не умел совершенно.

После же запустил руку в карман немного потрепанной джинсовки и достал оттуда отчаянно вырывающуюся толстую крысу.

– Фу, – театрально скривился Влад. – И этими руками ты…

– Держал тебя?

– Да! – возмутился он. – Вдруг оно заразное?

Крыса отчаянно запищала. Дару скривился. Возможно, почти лишившийся сил злой дух сейчас ментально кричал ему прямо в голову.

– Что вы с ним сделаете? – спросила Анта.

– Хочешь сама разобраться? – предложил Дару, но Анта покачала головой.

– Не люблю насилие. Даже над виновными.

– Похвально, – хмыкнул Влад. – И все же оставить его так просто мы не можем.

– Думаю, здесь есть кому выместить гнев.

С этими словами Дару бросил крысу в сторону. Молния вспыхнула с такой силой, что Владу пришлось заслонить глаза локтем, иначе, казалось, их бы просто выжгло. Грома не последовало. Наоборот, все разом затихло. Не стало ни дождя, ни ветра. И в этой почти звенящей тишине с хрустом ломающихся костей разлетелась на части торчащая из земли стена.

* * *

Заняться перетаскиванием тел в итоге пришлось Дару, потому что Влад – по его словам – так смертельно устал, что его самого впору на руках носить. Его вообще – по его мнению – всегда неплохо бы носить на руках. По мнению Дару – перебьется.

Осторожно усадив на скамейку последнюю из трех спасенных женщин, Дару смог облегченно выдохнуть. На человеческой стороне мира ничего не поменялось. Церковь не рухнула. Так и продолжила стоять, золотясь в лучах догорающего осеннего солнца.

– С ними все будет хорошо? – тревожно спросила Анта.

– Думаю, да, – ответил Дару, в меру своих сил оценив их состояние. – Люди от долгого воздействия магии отходят как от наркоза. Какое-то время будут не совсем в себе. Но, скорее всего, просто пойдут домой на автомате. Проследи, чтобы дошли. Потом, может, вспомнят, что с ними случилось, а может, нет. Или вспомнят, но не поверят.

Анта кивнула, поджала губы, помялась, но все же задала еще один вопрос:

– Мама смогла наконец спокойно уйти, а отец? Что будет с ним?

– Он будет гореть в аду! – жизнерадостно прокричал Влад, вальяжно устроившийся на соседней скамейке. Дару бросил на него осуждающий взгляд.

– Я не знаю, что бывает после смерти. Может, новая жизнь, в которой он сможет искупить ошибки предыдущей, – мягко сказал он.

– А может, будет гореть в аду!

– Влад! – Дару надеялся, что его интонация достаточно красноречиво передает смысл: «Ради всех богов, замолчи, не видишь, она и так на нервах».

– Ну, что будет, то будет. – Неожиданно, пусть и несколько наигранно, взбодрившись, Анта уперла руки в бока. – Я на тот свет пока не тороплюсь.

– Верно, нечего там делать, – снова прокомментировал Влад.

– Тогда хорошо тебе оставаться. – Дару улыбнулся Анте и перевел мрачный взгляд на Влада. – А я пойду уложу свое чудовище в гроб. И, возможно, закопаю.

– Звучит как отпуск, – мечтательно вздохнул Влад.

Дару же подумал, что с магией, которая все активнее пыталась влезть в человеческий мир, им вряд ли удастся отдохнуть даже в гробу.

Не моргай

Александра Рау

Когда Айви и Даниэлла встретились на вечеринке однокурсника в почти идентичных нарядах, они смеялись до тех пор, пока кто-то поблизости не попросил их заткнуться. С Хэллоуином всегда так: тянешь до последнего, надеясь, что идея для костюма возникнет сама собой, а в итоге либо хватаешь единственное, что осталось в прокате, либо собираешь невразумительное нечто из того, что нашлось дома. Какова была вероятность, что они обе нарядятся монашками, хотя ровно год назад их тела едва прикрывали лоскуты ткани, которые даже одеждой язык назвать не поворачивался?

– Выглядишь отвратно, – бросила Айви, оглядывая Даниэллу.

– Хорошо, что я твой костюм утром в шкафу не увидела, – парировала та. – А то тебе пришлось бы идти в нем на мои похороны.

К стене рядом с ними прислонился парень с красным стаканом в руке.

– Да уж, костюмы мимо…

Даниэлла уже замахнулась на него, широко расставив