Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

которым не начиналось ни дороги, ни города, небольшие дома жались ближе к текшей в низине Арджеши, а выше на склоне, откуда они только что пришли, не было церкви, лишь древняя стена торчала из земли сломанной выбеленной временем костью. Дару знал это так, словно видел. Или нет, он видел и потому знал. Он знал, что все, выстроенное ими за день, будет разрушено за ночь, он знал, что смерть неминуема, и знал, как сильно ее боится. И тогда, когда он почти обезумел от отчаяния, он услышал голос…

* * *

Она шла. Тучи сгустились так резко, будто кто-то набросил на небо черную ткань. Или только на нее, словно на птицу в клетке, и теперь она барахтается, запутавшись в пыльном покрывале, не зная, как из него выбраться. Она не была неосторожной, наученная ошибками героинь хорроров и триллеров, никогда не ходила одна в темноте по безлюдным улицам. Сейчас же еще пару минут назад был промозглый, но светлый вечер середины октября. Солнце касалось последними лучами глянцево блестящих после прошедшего дождя листьев. Она шла после работы, как обычно, проходя через парк мимо церкви, видела и ее желтовато-белый силуэт впереди, и неспешно прогуливающихся людей. Но когда дошла, церкви не было. Ничего не было. Лишь лес и одиноко торчащая полуразрушенная белая стена.

Дождь полил снова, и она раскрыла зонт, понимая, что это ее не спасет. Возможно, ничто уже не спасет. Но об этом она старалась не думать.

Она была рационалистом. Она знала: если идешь по знакомому маршруту и видишь место, в которое должен прийти, туда и придешь. Она не верила в чудеса. Но это не помешало чудесам взять и проглотить ее.

Смартфон, который недавно показывал больше половины заряда, теперь не включался. Она убрала его в карман. Она взяла себя в руки. Она решила вернуться к началу.

Но стоило лишь сделать шаг от стены, как земля под ней покачнулась, а потом она услышала…

* * *

Вспышка молнии заставила ослепнуть на мгновение. Гром ударил с такой силой, словно горы раскололись, разлетелись, засыпая лес вокруг огромными булыжниками. Показалось, что даже по земле прошла вибрация. Именно с этим звуком, точно с выстрелом титанического сигнального пистолета, Дару сорвался с места и исчез за одно мгновение. Влад сморщился, убирая ладони, которыми рефлекторно зажал слишком чувствительные уши. И цыкнул языком, создавая вокруг себя защищающий от дождя купол. Ливень рухнул стеной.

– А как?.. Зачем?.. Куда?.. Как?.. – забормотала Анта, отчаянно вертя головой, оборачиваясь то к Владу, то туда, где парой секунд ранее стоял Дару. – Как он?.. – повторила она в третий раз.

В итоге этот вопрос всегда затмевал все остальные, потому что никто, включая самого Дару, до конца не понимал, о демоны и боги,как. Куда и зачем – принципиально иные вопросы, на них всегда в конце концов получаешь ответ, и каждый раз он тебя удивляет. С Дару и его дружно атрофировавшимися чувствами страха и самосохранения нужно было сильно постараться, чтобы соскучиться.

– С ним случается время от времени. – Влад развел руками, потому что есть вещи, которые происходят. Времена года сменяют друг друга, границы между мирами истончаются на Самайн и Бельтайн, звезды рождаются и гаснут, а Дару взаимодействует с нереальностью на своих особых частотах. Всему этому есть долгие научные объяснения, но быстрее и проще принять как факт.

– Он убежал? – наконец смогла сформулировать вопрос Анта. – Или телепортировался?

– Я бы назвал это прыжком. Гиперпространственным. Но слово «бег» тоже в определенном плане подходит, при этом не отражая сути всего процесса, как и иные слова. – Говоря это, он взял немного сбитую с толку Анту под локоток. – А на этом месте ты спрашиваешь, что же мы будем делать дальше, подбавляя в голос много искреннего волнения.

– И что же мы?..

– Мы, – тут же перебил ее Влад, – идем следом с максимально возможной скоростью.

И они пошли вперед, дальше от источника вверх по петляющей между деревьями тропинке, усеянной скользкими красно-желтыми листьями, вспыхивающими вместе со светом молний.

– Дальше ты можешь спросить, откуда же я знаю, куда нам нужно идти?

– Откуда ты?..

– Чувствую.

Уж Дару отыскать он сможет всегда и везде, такова природа их связи.

– Может, хватит уже…

– Перебивать тебя, – оскалился в улыбке Влад. – Как видишь, я просто знаю все, что ты можешь сказать. И даже то, что не можешь. – Его улыбка сделалась еще острее. Анта же, вспыхнувшая было праведным гневом, притихла. – Как насчет небольшого высокоинтеллектуального разговора о румынском фольклоре?

Анта открыла рот.

– Рад, что ты за.

Анта закрыла рот.

– Ты ведь знаешь о строительных жертвах? Древнее поверье, что, не убив кого-нибудь, стоящего здания не построишь. Я вот хорошо знаю. Именно из-за этого я и умер.

Анта посмотрела на него с сомнением.

– Ты же говорил, что умер из-за падения с крыши.

– Пошутил. – Влад пожал плечами. – Это хотя бы забавная смерть. На самом же деле мою тень измеряли, пока я не видел, и положили мерку в фундамент дома. Я медленно и долго умирал, пока его строили. И умер, как строительство завершилось, чтобы стать его стражем.

– И как ты освободился? – В глазах Анты не осталось ни капли сомнений, она посмотрела на Влада с жадностью заточенного, которому вдруг решили рассказать способ побега из его тюрьмы.

Все же слишком легковерная.

– Обрушил здание.

Анта погрустнела. Пару мгновений она явно боролась с желанием что-то сказать и все же выиграла сама у себя, не проронив ни звука. Пришлось продолжать Владу:

– И легенду о мастере Маноле и его жене Анне ты тоже наверняка знаешь. – Тени сгущались, цеплялись за ноги, выскальзывали из-под корней черными змеями. Влад уверенно давил их подошвами, Анта же все порывалась тревожно отскочить, но он держал ее крепко. – День за днем мастер Маноле строил храм, подобного которому нет на свете.

Тени зазмеились меж листьев, стараясь обвить их ноги, деревья склонились ниже ветвями, шелестя тревожно, в шепоте их и в шелесте дождя слышался женский плач.

Влад же шел вперед, ведя за собой еле переставляющую ноги Анту.

– Но что бы они ни делали, все возведенное за день разрушалось за ночь.

Они вышли к месту, где на человеческой стороне мира стоял храм из желтовато-белого, точно кости, камня.

– И вот,