Фонарь Джека. 31 история для темных вечеров - Александра Рау

Используя силу удара, Е-хан сгруппировался и перекатился в сторону, быстро поймал равновесие и выбросил посох вперед, по касательной ударяя Мэгу в бок. Лис шикнул скорее от неожиданности, нежели от боли, и, пока он снова не использовал магию, Пан перехватил посох поудобнее и ринулся вперед, ударив заостренной частью древка демона в грудь. Мэгу врезался в стену и растерянно заморгал, Е-хан надавил на оружие сильнее. На кремовой рубашке лиса проступила кровь.

– Подожди! – прохрипел Мэгу, поднимая руки. Е-хан помедлил, понимая, что жизнь демона в его руках. Когда Пан пустил лисью кровь, он лишил того возможности использовать магию. – Не убивай меня! Предлагаю услугу за услугу! – простонал Мэгу. – Пощади меня, и я выполню твои условия!

– Торгуешься? – разозлился Е-хан и надавил на посох сильнее; кровавое пятно на рубашке лиса стало расползаться в стороны. Мэгу сжался от боли.

– Я верну исчезнувших людей и ту… повозку… – прохрипел он, напоминая про случай на дороге.

– Тогда ты должен мне две услуги, – решил Е-хан, сжалившись.

– С какой стати?! – возмутился Мэгу, но снова поморщился, стоило Е-хану выкрутить древко посоха.

– Благодаря мне ты обратился человеком – это раз, я не убью тебя сейчас – это два. Вот и получается, что ты должен мне две услуги, старый лис!

Услышав это, Мэгу не просто разозлился – он был в ярости. Его лицо исказила ненависть, но ее тут же сменила гримаса боли – Е-хан нажал на посох, напомнив, в чьих руках находилась жизнь лиса.

– Чего ты хочешь? – сдался Мэгу.

– Вернув тех людей, ты поклянешься больше не причинять смертным вред.

Мэгу оскалился от боли и опустил голову, рыжие пряди волос намокли от пота и упали ему на лицо. Мышь загнала лису в угол и запретила охотиться. Е-хану стало неуютно из-за своей жестокости, но иного Мэгу он предложить не мог.

– А вторая услуга?

– Я помог тебе стать человеком. Поэтому впредь, если я тебя позову, ты придешь на мой зов.

– Идет, маленький шаман, – кивнул Мэгу. – Убирай посох.

– Поклянись на крови, лис.

Проигравший Мэгу поднял руку и провел по раскрытой ладони острым когтем.

– В обмен на свою жизнь и в благодарность за обращение человеком я клянусь выполнять твои условия, шаман Пан Е-хан. Если я ослушаюсь, быть мне снова лисой! – Рана на его ладони засветилась золотом и срослась, кровь исчезла, но принесенная клятва осталась на его коже нестираемой меткой.

Белые стены, белые кости

Рия Альв

Она шла. Ледяной осенний ветер бил ее в лицо, толкал в плечи, заставлял ноги путаться в намокшей, отяжелевшей юбке.

«Остановись», – будто кричал он ей.

Деревья тянулись ветвями, цепляясь за одежду.

«Не ходи», – слышалось в их скрежете.

Гроза набирала силу, и небо заволокло такой плотной пеленой туч, что она не видела даже, куда ступает. Лишь молнии, бьющие, казалось, прямо перед ней, освещали дорогу, наполняя лес вокруг тенями невиданных чудовищ.

«Поверни назад!» – слышалось в громовом рокоте.

Но она шла, упорно и уверенно, хоть сердце ее замирало от страха. Но больше от предчувствия неотвратимого. Нечто, что сильнее нее, сильнее страха и даже этой бушующей стихии, влекло ее вперед. Она не могла вернуться. Она никогда уже не вернется – эта мысль высветилась в ее голове, точно вспышка молнии озарила ее изнутри, но не убила на месте.

Она шла. С каждым шагом приближаясь к месту, где ждала ее будущая могила.

* * *

– Фу, солнце, ненавижу. – Влад сощурился и глубже натянул капюшон алой толстовки.

Дару подавил желание ответить: «Оно тебя тоже» или «А говорил, что я твое солнце» – и сказал:

– Да ладно тебе, стригои не боятся солнца.

– Боятся? – переспросил Влад с таким видом, чтобы сразу было ясно: он оскорблен до самой глубины своей отсутствующей души. – Я презираю его.

Он адресовал небу полный этого самого презрения с сильной примесью отвращения взгляд небесно-голубых глаз. Солнце в ответ начало светить, казалось, еще яростнее. Для конца октября выдался вообще на редкость теплый и ясный день. Дару не считал это хорошей приметой, привыкший не верить мирным пейзажам просто на всякий случай. А еще это означало, что Влад будет ныть, язвить и возмущаться несколько больше обычного. Ведь, будучи в определенном плане вампиром, он сгорал на солнце. Примерно как туристы из северных стран, выбравшиеся на южные пляжи. Но обставлял это, конечно, так, словно его кожа воспламенялась. И потом еще демонстративно страдал неделю минимум, вынуждая Дару это выслушивать. Воистину: стригои жуткие создания, не зря про них сложено столько страшных историй. Кстати о страшных историях.

– Я думал, место массовых убийств будет пострашнее. – Влад заправил за острое, украшенное тремя серебряными колечками ухо прядь светло-рыжих волос, выбившихся из неаккуратного пучка, и разочарованно пнул камушек толстой подошвой кроссовки. – А тут как-то, знаешь… – Последнее слово он выдохнул с отвращением: – Жизнерадостно.

Дару огляделся. Пройдя по парку, в который переместились, прогулявшись немного по Той стороне мира, они вывернули на сонную пустую улицу обычного крошечного румынского городка. Осень медленно догорала, и малоэтажные современные дома с красными крышами, отчаянно старающиеся походить на старую архитектуру и не менее отчаянно на нее непохожие, прятались в красных же кронах. Даже птички пели. И ни одного человека вокруг. Нечто среднее между абсолютной идиллией и смутным ощущением постапокалипсиса. Впрочем, Влад сказал бы, что это одно и то же.

Поднимаясь по уходящей на небольшое возвышение дороге, Дару решил, что пришло время признаться:

– Допустим, про массовые убийства не совсем правда.

– Что? – Влад резко развернулся, продолжив идти спиной вперед. Теперь в обязанности Дару входило следить, чтобы он не врезался в какой-нибудь столб. – Ты что, обманул меня? – Влад изобразил ужас и картинно приложил руку к груди. – А я думал, что ты самое честное существо во вселенной.

– Это так, – заверил его Дару, – поэтому я не обманул тебя. Просто преувеличил.

Влад – не менее картинно – выдохнул.

– О боги, не пугай меня так больше. У меня аж сердце замерло.