Шокирующие странствия 3: хэллоуинская антология сплаттерпанка и экстремального хоррора - Чисто Хили

части дома и обошла его по периметру, пока не увидела свет свечи, проникающий через окно в задней части. Голоса - женские голоса - тоже доносились изнутри. Стараясь ступать как можно тише, Милли подкралась к краю дома и прислушалась.

- Вкус такой восхитительный, - заметила женщина с низким, скрипучим голосом.

- Я уже чувствую, что становлюсь сильнее, - ответил другой грубый голос, на этот раз более глубокий.

- Еще. Я хочу еще! - прокомментировал скрипучий, но в то же время певучий голос.

Милли прикусила нижнюю губу, крепко сжала ягодицы и, борясь со всеми своими чувствами, чтобы не поступить иначе, медленно подняла голову и заглянула в открытое окно.

В мерцающем свете нескольких свечей, расставленных в разных местах по всей комнате, Милли совершенно отчетливо разглядела черты женщины, с которой ушла Эбигейл, а также лица двух других женщин. Они были такими старыми и морщинистыми, что могли бы сойти за бабушку смотрителя склепа. Их одежда выглядела так, словно она была из 1800-х годов, как то, что носила Лора Ингаллс Уайлдер[1], а кожа была грязной, как будто они не мылись много лет. Их волосы были либо спутанными, либо взъерошенными, либо густыми, в зависимости от того, какой старухе принадлежали. Они выглядели так, словно никогда не знали расчески. Казалось, что женщины из ушедшей эпохи проникли в наше время и были настолько ужасны, насколько кто-либо мог себе представить.

Несмотря на то, что они казались хрупкими и дряхлыми, три женщины двигались проворно, как волчицы. Эбигейл была привязана к столу, а в руках у женщин были ржавые зазубренные ножи. Они по очереди вонзали свои лезвия в тело Эбигейл. Каждый надрез вызывал у маленькой девочки невыносимый крик боли. У нее была оторвана верхняя губа, а из кровавой дыры в животе на шесть дюймов торчала петля кишечника. На части внутренностей Эбигейл отсутствовал большой кусок.

Милли, застыв от ужаса, смотрела, как невысокая толстая женщина с густыми волосами наклонилась и сделала глубокую рану на лбу ее лучшей подруги, рассекая ей обе брови. Она раздвинула пальцами рану и слизнула струйку крови. Когда она это сделала, едва заметное зеленое облачко дыма вырвалось у нее изо рта, отчего женщина мгновенно помолодела, а Эбигейл, казалось, ослабла и перестала сопротивляться. Две другие женщины, одна невысокая и коренастая, с волосами до плеч, а другая высокая и долговязая, с лицом, похожим на скелет, и большой родинкой на щеке, та, которая в первую очередь заманила Эбигейл, маниакально расхохотались.

Милли наблюдала, как долговязая женщина наклонилась вперед и разорвала рубашку Эбигейл своими омерзительными пальцами. Глаза женщины заблестели, когда она полоснула по неразвитой груди Эбигейл, отрезав оба соска одним движением. Пока Эбигейл корчилась под лезвием, Милли вернулась к жизни.

- Отойдите от нее, сучки! - закричала Милли, колотя в окно.

- Хватайте ее! - крикнула коренастая женщина, прежде чем все три жизнерадостные женщины с обманчиво пожилой внешностью ворвались в заднюю дверь дома и погнались за ней.

Милли бежала так, как никогда раньше. Хотя она и планировала вернуться и спасти Эбигейл, женщины догоняли ее, и ее чувство направления и цели улетучилось.

Женщины дико гоготали, преследуя ее на четвереньках. Милли входила в школьную команду по легкой атлетике и все еще изо всех сил старалась не отставать. Она добралась до тропы как раз в тот момент, когда одна из ведьм схватила ее сзади за шею, вырвав три полудюймовых куска мяса над ключицей и проведя три длинные царапины по спине и ребрам, оставив три глубоких шрама, которые она будет носить всю свою жизнь. Тем не менее, ей удавалось оставаться впереди женщин, пока их маниакальный смех в конце концов не растаял в темноте.

Милли продолжала бежать, и на следующий день ее нашли на окраине города, в четырех милях от трассы. По всей округе были проведены поиски Эбигейл Даль и трех женщин, которых, по словам Милли, она видела. Но, несмотря на то, что лес был тщательно прочесан, никаких следов Эбигейл или женщин так и не было найдено.

* * *

Два десятилетия спустя у Милли родилась дочь. Энджел было двенадцать, и это был Хэллоуин. Милли не испытывала неприязни к Хэллоуину, хотя после той ночи перестала смотреть "Могучих рейнджеров" и боялась лесов и ведьм. В течение многих лет она верила, что эти женщины были ведьмами.

После недолгой терапии Милли, наконец, убедилась, что эти женщины не были ведьмами, и того, чему, как она думала, она была свидетельницей, на самом деле не было. Со временем образы этого события постепенно стерлись, и она начала задаваться вопросом, не являются ли ее воспоминания ложными. Она сделала это только для того, чтобы успокоить своего психотерапевта и поддержать свою внешнюю привлекательность. Но в глубине души она знала, что то, что она видела, было абсолютной правдой, и эти женщины высосали душу Эбигейл из ее тела.

В любом случае, это перестало иметь значение. Ведьмы не собирались преследовать ее. Если бы они собирались что-то сделать, они бы сделали это давным-давно. И она была чертовски уверена, что больше не пойдет в лес вокруг Сиренз-Медоу - или в любой другой лес ночью, или днем, если уж на то пошло. Так что ей абсолютно не о чем было беспокоиться... по крайней мере, она так думала.

В ту ночь на Хэллоуин Милли согласилась остаться дома и раздавать конфеты. Ее муж Аксель, одетый как Шерлок Холмс, решил взять с собой их дочь Энджел, одетую как ее тезка, и ее лучшую подругу Петунию за угощениями в родительский дом на Сиренз-Медоу. Милли была одета как взрослая версия Алисы из "Алисы в стране чудес", и по всему двору были разбросаны украшения стоимостью примерно в триста долларов.

Было восемь часов вечера, когда Милли получила страшный звонок, о котором она и не подозревала, звонок более ужасный, чем когда она узнала о смерти своего отца, хуже, чем когда она обнаружила сморщенный труп своей матери в душе через три дня после ее смерти.

Когда Милли ответила, Аксель сразу перешел к делу.

- Милли... Ты только не волнуйся. Я отпустил Энджел и Петунию одних собирать сладости, и никто не может их найти. Ни одна из девочек не отвечает на звонки, - сказал Аксель, и его голос в динамике телефона звучал нервно.

- Я поняла, - рассеянно сказала Милли, роняя телефон и тыквенное ведерко с конфетами на Хэллоуин, прежде чем выбежать из дома.

Она оставила