Шокирующие странствия 3: хэллоуинская антология сплаттерпанка и экстремального хоррора - Чисто Хили

Десять минут спустя, после того, что должно было занять двадцать пять минут езды, Милли свернула на подъездную дорожку к дому своих родственников. Она бросилась внутрь, чтобы утешить мужа и/или наброситься на него с кулаками. Но он не знал о ее прошлой травме. Она знала, что не может винить его за то, что он отпустил их одних, даже если он непреднамеренно принял худшее решение за всю свою жизнь.

- Где она? Куда она ушла? - Милли умоляла, не выдержав, и тут же разрыдалась на плече своего не слишком паникующего мужа.

- Мы вызвали полицию, - сказал ей Аксель. - Они позвонят нам, как только что-нибудь найдут.

- Ты даже не представляешь, - сказала Милли с глубокой грустью.

Ее сознание переходило в состояние отрешенности, но не кататонии. Скорее, это было похоже на проблему, с которой она не хотела сталкиваться, поэтому ее мозг мысленно блокировал ее.

- Мне нужно идти, - она крепко обняла Акселя, прежде чем отвернуться от него и выйти из дома.

* * *

Аксель чувствовал себя ошеломленным без жены и дочери. Он попросил родителей Петунии позвонить ему, если они найдут девочек, а затем отправился за Милли, оставив свою шапку и трубку.

Аксель догнал ее примерно через квартал. Он чуть было не потерял ее, особенно учитывая, что все эти собиратели сладостей все еще были в деле. Но он побежал, чтобы догнать ее, и теперь практически бежал трусцой, чтобы не отстать.

- Что... Что ты делаешь? - спросил Аксель, пытаясь выровнять дыхание.

- Я заберу девочек, Аксель. Я верну нашу дочь.

- Как? Что ты имеешь в виду? Ты знаешь, где она?

Сначала Милли ничего не сказала. Но им оставалось пройти еще три квартала, прежде чем они доберутся до поля, ведущего к тропе. Хотя она знала, что он ей не поверит, она чувствовала, что обязана сообщить ему, куда они направляются. Она глубоко вздохнула и начала с первоначальной версии своей истории, правдивой версии, которую психотерапевты пытались заставить ее забыть. Она рассказала все так, как не рассказывала с детства.

Когда она закончила, что по счастливой случайности совпало с тем, что они вышли на поле, Аксель остановился и тупо уставился на нее, совершенно потрясенный. Он хотел верить ей, но разум подсказывал ему, что ведьм не существует. Однако Аксель в какой-то степени верил в оккультизм. Он верил в призраков, инопланетян и возможность появления снежного человека. Он предположил, что в прошлом в Европе могли существовать ведьмы и подобные им существа. Он боролся с собой, желая поверить своей жене, но в то же время хотел получить доказательства того, что в мире существует магия. Но если она была права, это означало, что у ведьм была их дочь.

В конце концов, Милли продолжила идти к лесу, а Аксель последовал за ней, все еще обдумывая ее историю. Он пришел к выводу, что это не имеет значения. По крайней мере, он хоть чем-то занимался, а не сидел и ждал, и всегда мог действовать наугад.

Было темно. Когда они добрались до начала тропы, им показалось, что они попали в водоворот теней. Аксель достал свой телефон и включил фонарик.

- Я бы его выключила, - отстраненно сказала ему Милли. - Они увидят свет. Твои глаза привыкнут.

Аксель без возражений сделал, как ему было сказано. Но было чертовски темно. Он придвинулся поближе к жене, отчасти чтобы не потерять ее, а отчасти потому, что снаружи было чертовски страшно.

Несколько минут они шли молча, Милли внимательно осматривала лес, в то время как в голове Акселя крутились мысли о том, в здравом ли уме его жена.

- Там! - шепотом крикнула Милли, резко останавливаясь и указывая на деревья.

Она нашла след, который копы так и не смогли найти в своих поисках Эбигейл. Теперь он был здесь. Она не знала, появлялся ли он только на Хэллоуин, или когда ведьмы питались, или они питались только на Хэллоуин, что казалось наиболее вероятным случаем - это не имело значения. Милли знала, что это будет там сегодня ночью. Она знала, что найдет это, и что Энджел и Петуния тоже это нашли.

Аксель налетел на Милли, когда она остановилась, но она не дрогнула и не споткнулась. Она твердо стояла в темноте, словно готовясь к чему-то нехорошему. Он не мог видеть, на что она указывала.

Только когда Милли вошла в лес, Аксель заметил едва видимую оленью тропу у нее под ногами. Вместе эта непокорная, но в то же время напуганная пара пробиралась по лесу так быстро, как только могла: Милли - потому что знала, что они найдут, а Аксель - на случай, если его жена права.

Каждый свист и треск каждой ветки заставляли сердце Акселя учащенно биться. Милли, однако, ничего не заметила. Она точно знала, где должны быть ведьмы, и они не прятались здесь, поджидая их. Ее единственным утешением было то, что они пока не слышали никаких криков. Но сразу же после этой мысли мучительные крики девочки-подростка прорезали ночь, как стекло плоть.

Аксель и Милли бросились на звук.

Вскоре они набрели на старый черный дом, из детства Милли. Теперь он выглядел еще более ветхим и зловещим.

- Давай обойдем его сзади, - прошептала Милли. - Так мы сможем увидеть девочек и решить, как лучше их спасти.

Аксель едва мог говорить. Ему было трудно поверить. В глубине души он думал, что его жена сошла с ума, но услышал крики, а вот и дом. Он последовал за ней за дом.

Стараясь держаться как можно незаметнее, Милли и Аксель прокрались вокруг дома, пока не оказались под задним окном, которое снова было единственным, из которого исходил свет. Судя по мерцающему свечению, ведьмы снова работали при свечах. Милли взяла Акселя за руку и сжала ее, когда они подняли головы над краем подоконника.

То, что они увидели внутри дома, было ужасающим и ошеломляющим. Женщины выглядели еще старше, чем в прошлый раз, как будто, возможно, они недостаточно питались, когда забрали Эбигейл. Милли надеялась, что это так. Возможно, это потому, что она сбежала, и они планировали съесть и ее. Возможно, Эбигейл умерла слишком рано, и они не получили от нее достаточно. Или же они могли упустить возможность найти полуночных бродяг, когда