Адское пламя - Алиса Джукич

Мэтью, что бы ни случилось. Это приказ! – гаркнула я, не отрывая пронзительного взгляда от приставленного к Лионелю кинжала. И снова прозвучала брань по ту сторону ширмы, но на болтовню с другом не осталось времени. – Осмелишься нарушить его – и навек потеряешь меня.

Отец воспользуется любой моей слабостью, чтобы избежать гибели, в этом я не сомневалась.

Ричард больше не старался до меня докричаться, вняв предупреждению. Гул ветра стих, как и дрожь земли. Вторгшееся на задний двор безмолвие гораздо сильнее действовало на нервы, чем пережитый до этого переполох.

Праведность приходит тихо, как и смерть…

Я не могла рисковать любимыми, поэтому взмахом руки преобразовала высокую теневую стену в огромное кольцо, оберегающее всех, кто остался за его пределами.

Увы, нам с Лионом не повезло.

Набравшись решимости встретиться с отцом, я оторвала кинжал от Лионеля и в полной тишине, в которой даже собственное дыхание слышалось громом, обернулась к прибывшим гостям.

В центре круга, отбрасывая блестящие переливы от бесподобных белоснежных крыльев на созданную мной толщу теней, возвышались невероятной красоты мужчины в золотых рясах.

Я крепко сжала кинжал, до боли пронзая ладонь выпирающей гравировкой на рукоятке, чтобы не забыться от пленительного зрелища.

Учтиво склонив голову, Лионель поприветствовал наших союзников.

Я подарила поклон только Михаилу, с любопытством рассматривавшему вихри теней по периметру. От застенчивого лекаря-заики с растрепанными каштановыми волосами практически ничего не осталось, кроме редких веснушек и бледной кожи. В остальном сын Всевышнего напоминал идеально выточенную статую – красивую, но бесстрастную.

Брачная метка обожгла запястье, предупреждая об опасности, таившейся за обманчиво ласковой улыбкой Гавриила.

Отец был высок и статен, а его пшеничные волосы завитками ложились на широкие плечи, подчеркивая ясность серых глаз, эдакое благочестие во всей красе.

Не будь я воспитана в замке, то плюнула бы ему под ноги.

– Адель? – Гавриил прищурился, пристально изучая меня. Его лицо походило на посмертную маску, застывшую с одним-единственным выражением – надменностью.

Хотелось бы знать, видел ли он во мне сходство с его старшей дочерью или вспоминал мою маму, подарившую ему еще один шанс на искупление. А может, он размышлял над тем, что со мной сделал ихор Аваддона, и ненавидел меня за греховность.

– Для вас, Гавриил, я – Адель София Грей, принцесса Абракса и теневой призрак. И вы здесь, чтобы молить о пощаде. Только вот ее не будет.

Лионель свистяще втянул носом воздух, удивляясь неожиданному повороту событий. Михаил вскинул бровь, поражаясь моему безумству, а отец весело хохотнул. Перья на белоснежных крыльях задрожали – те самые, что я преподнесу Аваддону как плату за его помощь и трофей за страдания.

Гавриил бесшумно вышел вперед, точно ступал не по земле, а по облаку.

– София сделала тебя такой, дочь моя, чтобы спасти своего грязного любовника. В том, что ты нечестива и испорчена, нет моей вины. – Он указал подбородком на тени, узорами переплетающиеся в магическом круге за моей спиной.

– Серафима тоже слышала похожие слова перед смертью, не так ли? – Этот вопрос – прямой удар в раздражающую меня маску, осыпавшуюся пылью и явившую его шок.

Михаил непонимающе нахмурил высокий лоб. Может, архангел плохо помнил прошлые человеческие жизни, но имя погибшей племянницы заставило его задуматься.

– О чем ты говоришь, Адель?

Всплеснула руками. Если бы я только могла призвать Серафиму и заставить отца посмотреть на ее страдания. Глаза наполнили злые слезы, и я решила покончить с никому не нужным вступлением перед битвой.

– Признайся в содеянном, Гавриил. Раскрой веками хранившуюся тайну о том, что это ты безжалостно отнял жизнь у единственной дочери. И ты еще смеешь говорить мне об испорченности? – Ткнула себя пальцем в грудь, но отец не шелохнулся. – Я хотя бы не скрываю порочность, а вот ты… Неужели думал искупить грех, возродив часть души Серафимы в младенце? О нет, папенька, такое не прощают даже архангелам.

– Что? – Михаил побледнел и попятился к краю рунического круга. Я же цепко ухватилась за шанс раскрыть архангелу часть правды, не упоминая про запретные чувства Аваддона и Серафимы, и переманить его на свою сторону.

– Гавриил соврал Небу. Его дочь погибла вовсе не от хвори. Она влюбилась в неправильного мужчину и понесла за это самую жестокую кару. Ты же, Михаил, веками расплачивался перед Всевышним за промах с Люцифером и первым Граалем. Так что скажешь? Какой расплаты достоин тот, по чьей вине разверзся Ад?

Все замерло. Время словно перестало отсчитывать секунды жизни.

– Ты видела ее? – разрушая иллюзию, догадался Михаил, явно осведомленный о моем редком даре.

– Да. Серафима навек заперта в межмирье, как и дух моей матери, заключенный в Оманксе, за их роковое решение спасти любимых. Каждый понес цену за содеянное в прошлом. Пришло время и Гавриилу ответить за злодеяния и ложь, ты так не думаешь?

– Я не стану мешать. – Видимо, прозорливость – качество, присущее всем воплощениям Михаила. – Но осознаешь ли ты в полной мере, Адель Грей, бремя задуманного? Не сломаешься ли под тяжестью отцеубийства?

Я думала об этом, но тайная сделка с Аваддоном, грозящая отнять у меня все, и появление Серафимы связали мне руки оковами мести.

Раскатистый смех Гавриила отразился от теневой стены и заметался по кругу, как обезумевший зверь.

– Серафима сделала свой выбор, зная, что за этим последует. Я пришел сюда по просьбе Асмодея, чтобы помочь отстоять Абракс и запечатать портал в Ад, а не выслушивать нотации недалекой девчонки, смеющей глупо угрожать самому архангелу.

Тщеславие его и погубило.

Моя холодная усмешка удивила Лионеля, застывшего рядом. Наверное, помощник Селье уже мысленно примерял на себя гнев Кайлана за то, что опростоволосился и совершил обряд без него.

– Сам того не осознавая, Гавриил, ты помог создать совершенное оружие против Тьмы и Света. Меня.

Для подкрепления собственных слов я подпитала магию душевной болью, зеркально поселившуюся в груди от страданий Серафимы.

Клубы теней от моих ног поползли по снегу к отцу, как змеи к добыче. Как и обещал Михаил, он не стал мешать и позволил мне пойти в наступление. Гавриил окинул его презрительным взглядом и расправил крылья. Мгновение – и из воздуха в его левой руке материализовалось золотое копье, направленное в мою грудь.

– Ты веками лгал всему Эдему, а сам распутничал и убивал, – выплюнул Михаил и сделал шаг к теневой стене, давая мне полную свободу. – Даже такие как мы равны перед заповедями Всевышнего.

Безусловно, в прямом бою убить архангела сложно, но у меня было припасено несколько преимуществ. Во-первых, Гавриил никогда не сталкивался с теневой