Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

Видный эсер М. В. Вишняк в «Деле народа» назвал Л. Д. Троцкого апологетом «перманентной гражданской войны», задачей же «большевистской диктатуры» он считал насилие над всяким словом несогласных[1666]. Газета народных социалистов заявляла, что в стране царит произвол кучки «диктаторов», а формой правления является «хроническая гражданская война»[1667].

В эти дни «Известия» регулярно публиковали статьи, где чаще, чем раньше, использовалось понятие гражданская война. Это была ответная реакция на критику большевиков; ответственность за внутренний конфликт редакция советской газеты возлагала на оппонентов. Так, на призыв Комитета спасения родины и революции создавать провинциальные аналогичные комитеты «Известия» отозвались статьей «Кто разжигает гражданскую войну?». В ней говорилось: «Иначе говоря, спасители контрреволюции готовят гражданскую войну во всероссийском масштабе»[1668]. В срыве соглашения о формировании правительства и продолжении «ужасов гражданской войны» обвинялись умеренные социалисты, Комитет спасения родины и революции и все те, кто печатал призывы к свержению новых властей[1669]. «Известия» писали о продолжении гражданской войны, которой содействовали умеренные социалисты, а меры большевиков представлялись как вынужденные и ответные[1670].

Это было присуще и публикациям «Правды». Главная газета большевиков подводила итоги столкновений конца октября — начала ноября, признавая, что произошла гражданская война, в настоящий момент закончившаяся. Газета переадресовывала обвинения в организации заговора и авантюризме своим оппонентам. Гражданскую войну, длившуюся две недели, вызвали вооруженные действия, начатые Керенским, юнкерские заговоры, саботаж чиновников, «газетная травля» в эсеровской и меньшевистской прессе, «буржуазия и ее агенты», петроградский Комитет спасения и московский Комитет общественной безопасности[1671]. «Правда» доказывала, что силы, на словах выступавшие за окончание гражданской войны, в действительности ее провоцировали[1672].

Оппоненты большевиков, напротив, указывали, что гражданская война не окончилась с поражением Керенского. Газета ВЦИК первого созыва, после своего закрытия вышедшая под новым названием «Мира, хлеба, свободы!», несколько номеров подряд выходила с крупной надписью на первой странице: «Гражданская война продолжается». В статье, начинавшейся этими же словами, разъяснялось: продолжение внутреннего конфликта вызвано тем, что большевики сорвали достигнутое уже соглашение[1673]. Более того, издание защищало право «угнетенных» с оружием в руках бороться против «угнетателей». Редакция газеты считала, что раз страна «захвачена шайкой авантюристов», то социалисты оставляют за собой возможность новой революции, направленной против «узурпаторов». Газета заявляла, что гражданская война является частью программы большевиков. Автор статьи заключал:

Что же остается делать другим частям революционной демократии? Неужели подставлять свою спину под удары? Нет и нет. У нас есть еще право на восстание, на борьбу и если не на победу, то на смерть во имя революции[1674].

Б. Д. Камков на конференции военной организации левых эсеров высказал мнение, что только привлечение умеренных социалистов в правительство завершит гражданскую войну[1675]. В то же время и «Знамя труда», и «Новая жизнь» призывали правых социалистов отказаться от призывов к вооруженной борьбе с большевиками — призывов, провоцирующих гражданскую войну[1676].

Завершение правительственного кризиса многие связывали с изменением позиции Исполкома Совета крестьянских депутатов, отказавшегося от сотрудничества с большевиками. К 10 ноября по приглашению Исполкома в Петроград должны были съехаться делегаты от крестьянских Советов и армейских комитетов для обсуждения текущего момента[1677]. 11 ноября заседания начались, собравшиеся объявили себя Чрезвычайным съездом Советов крестьянских депутатов. «Новая жизнь» рассчитывала, что съезд закончится переизбранием Исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов, а левые эсеры, доминирующие на нем, станут сторонниками решительных мер для прекращения гражданской войны и примирения враждующих сторон[1678].

На заседаниях Чрезвычайного съезда среди прочего обсуждался вопрос о власти. Многие делегаты говорили о желании населения поскорее закончить гражданскую войну и начать необходимые реформы, спорили о формировании однородного социалистического правительства и пополнении ВЦИК делегатами от крестьянства[1679].

Резолюция о слиянии Советов была принята, и 15 ноября было объявлено о соглашении левых эсеров с большевиками, объединенными социал-демократами-интернационалистами, Викжелем и почтово-телеграфным союзом. Предполагалось, что организации выпустят совместную декларацию с предложением прекратить гражданскую войну[1680]. День первого заседания объединенного ВЦИК лидер левых эсеров А. М. Устинов предложил отметить «праздником прекращения гражданской войны»[1681]. Во время этого торжественного заседания он воскликнул: «Да здравствует конец гражданской войны! Да здравствует единство демократии!»[1682]

18 ноября «Знамя труда» сообщило, что теперь однопартийную политику Ленина и Троцкого сменит политика, представляющая «всю трудовую Россию». В этом, по мнению редакции газеты, заключалась основная ценность объединения Исполкомов, и «в этом залог прекращения гражданской войны»[1683]. «Новая жизнь» приветствовала приход левых эсеров во ВЦИК, утверждая, что это поведет «к прекращению безумной системы террора, провоцирующей новые вспышки гражданской войны»[1684]. В последующие дни между большевиками и левыми эсерами было достигнуто соглашение о создании двухпартийного правительства. Сами левые эсеры объясняли этот шаг необходимостью смягчить репрессии и прекратить гражданскую войну[1685].

Размытое определение понятия гражданская война породило дискуссии о том, что можно считать окончанием внутреннего конфликта. Ленин и его сторонники считали возможным применение насилия против своих противников, обосновывая его продолжающейся гражданской войной. Террор признавался ими продолжением борьбы на «внутреннем фронте» и способом самообороны советской власти. Их оппоненты, и даже ряд видных большевиков, указывали, что репрессии, ограничения свободы печати и «однопартийная диктатура» лишь усиливали внутренний конфликт и делали гражданскую войну «хронической». Перемирие и сотрудничество различных социалистических партий представлялось возможным условием завершения гражданской войны и перехода к реформам, однако отсутствие компромиссов вело к продолжению насилия и политических репрессий. Таким образом, окончание гражданской войны в период после Октябрьской революции чаще всего понималось как прекращение насилия и установление политической стабильности. В середине ноября многим казалось, что этого удалось достичь благодаря складыванию блока большевиков и левых эсеров.

* * *

Большинство участников политических дискуссий считало, что с 24–25 октября в стране шла гражданская война, которую связывали прежде всего с боевыми действиями между войсками Петроградского ВРК и сторонниками Временного правительства в столице и ее пригородах, а также с вооруженной борьбой в Москве. В изданиях социалистов конфликт описывался как противостояние внутри класса «трудящихся», как борьба внутри «демократии». Спасение от этого виделось в формировании коалиции социалистических партий. В то же время в большевистской пропаганде происходящее представлялось и как борьба революционеров с «буржуазией» и ее союзниками, к числу которых нередко могли относить и умеренных социалистов.

«Язык класса» был очень важен для социалистов разного толка: противоборствующие стороны стремились продемонстрировать, что они пользуются поддержкой «рабочего класса», «трудящихся», «трудовой демократии». Это проявлялось и в организации делегаций, и в кампаниях по посылке резолюций, и в пропаганде. Тот факт, что большевики опирались на поддержку немалой