Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне - Валерий Николаевич Замулин

времени, и ситуация в точности повторится в июле 1943 г. Тогда снять с должности и отдать под суд командарма Ротмистрова потребуют более высокопоставленные представители из Москвы – член ГКО Г.М. Маленков и его комиссия. Вот в этот момент Николай Федорович помочь ему не сможет. Выручит тогда командарма из тяжелой ситуации товарищ и сослуживец Н.Ф. Ватутина, Маршал Советского Союза А.М. Василевский. Хотя, как рассказывали мне сотрудники Бронетанковой академии, служившие с П.А. Ротмистровым в 1950-е гг., в своих неприятностях под Прохоровкой он настойчиво винил именно Н.Ф. Ватутина и Н.С. Хрущёва. Но этой темы коснусь ниже.

А теперь вернёмся к событиям осени 1941 г. До начала ноября бригада Ротмистрова вела бои совместно с войсками 30 А генерала Д.Д. Лелюшенко, обороняла подходы к каналу Москва – Волга на рубеже р. Лама (южнее Иваньковского водохранилища). А во второй половине месяца была подчинена оперативной группе 16 А под командованием генерала Ф.Д. Захарова, которая обороняла г. Клин. Однако тогда, как и в случае с Калинином, удержать город не удалось. Кстати, в это время соседом 8 тбр была 1 гв. тбр, а во время освобождения Клина генерал-майор М.Е. Катуков являлся прямым начальником полковника П.А. Ротмистрова, т. к. возглавлял обе оперативные группы армии.

Измотав врага на подступах к столице, Ставка отдала приказ трём фронтам: 5 декабря 1941 г. начать общее контрнаступление. Согласно разработанному плану 30 А Западного фронта наносила главный удар в направлении Рогачёва, Спас-Коркодина, Клина. 8 тбр предстояло действовать в составе её центральной ударной группы. Войска армии наступали успешно, и уже через десять дней задача была выполнена. После освобождения Клина бригада вновь была передана Калининскому фронту и до окончания контрнаступления продолжала вести боевые действия в его составе.

За мужество и стойкость, проявленные в битве за столицу, 11 января 1942 г. 8 тбр преобразовывается в 3-ю гвардейскую. Высоко были отмечены заслуги и её командира, но не столь щедро, как комбрига-4. П.А. Ротмистров награждается орденом Ленина, но остается в прежнем звании. События под Калинином на это не влияли. Дело в том, что по штату командовать бригадой мог подполковник или полковник, а генерал – особым решением Верховного командования. Для Михаила Ефимовича сделали исключение потому, что его соединение стало первым гвардейским в Красной армии. Этот шаг должен был поднять престиж новой формы поощрения воинских формирований: «первогвардейцы» – значит особые во всём: и в бою, и в наградах. Именно поэтому не только Павел Алексеевич, но и командир 9 тбр подполковник И.Ф. Кириченко[780], тоже отличившийся в боях за Москву, был награжден орденом Ленина, а его соединение переформировали во 2 гв. тбр, но при этом он тоже пока оставался в прежнем звании[781]. Тем не менее успешное командование бригадой при защите столицы дало серьёзный толчок для служебного роста П.А. Ротмистрова.

Осень – зима 1941 г. были крайне сложными для всей Красной армии, но вдвойне тяжелее они оказались для танковых войск. Пока шла эвакуация оборонных предприятий на восток и налаживание выпуска бронетехники на новом месте, они просто выживали, их численность сократилась до минимума. По штату танковая бригада имела всего 49 машин, причём в лучшем случае лишь половину КВ и Т-34, остальные – лёгкие. В действительности же на фронтах их было ещё меньше, да и те все «перелатанные». Обычным делом было наличие в общевойсковой армии, оборонявшей 60–90 км, лишь двух танковых бригад, иногда её усиливали отдельным танковым батальоном. Эти силы, как правило, использовали для локализации прорывов короткими ударами по наступающим клиньям врага, для захвата укреплённых населённых пунктов, а также прикрывали методом засад незащищённые участки фронта, пока не подтянутся резервные стрелковые части.

Танкисты вели бои с численно превосходящим противником в сложных для людей и техники зимних условиях. Сражаться приходилось без поддержки артиллерии и авиации, имея лимит снарядов и горючего, да к тому же в тесном взаимодействии со стрелковыми соединениями, командиры которых часто смутно представляли или вообще не имели понятия о формах и методах этого рода войск. В столь суровых условиях происходил жесткий «отбор и кристаллизация» командных кадров. Большинство из тех, кому удастся остаться в живых в ходе сражений и не сесть за решетку по сфабрикованным обвинениям, в дальнейшем составят костяк командного звена танковых и механизированных войск Красной армии. Накопленные знания и опыт позволят им занять достаточно высокие должности: командиры рот и батальонов станут комбригами, а командиры полков и отдельных танковых бригад – комкорами и командармами.

Очень важным оказался этот период и для Павла Алексеевича. По существу, он впервые длительный период, более полугода, самостоятельно командовал танковым тактическим соединением, вникал во все детали его боевой жизни и быта, управлял подразделениями в ходе боевых действий, ежедневно участвовал в их планировании, наблюдал и в определённой мере участвовал в выработке плана армейских операций, к которым его бригада привлекалась. Накопленный опыт ложился на его богатые по тем временам теоретические знания, становясь базой, на которой он рос как командир-танкист и будущий руководитель крупных войсковых соединений и объединений. Однако не следует переоценивать опыт командования бригадой, он, бесспорно, очень важен, но, подчеркну, это была лишь база для дальнейшего роста и совершенствования боевого мастерства, а мастерство, как известно, приходит лишь в процессе длительной каждодневной работы.

Возрождение танковых войск началось весной 1942 г., когда с Урала пошла новая техника. И Ставка ВГК принимает решение о начале формирования крупных соединений. В это время с разницей в несколько недель оба комбрига получают приказ о назначении командирами танковых корпусов: М.Е. Катуков – 1-м, П.А. Ротмистров – 7-м[782].

Своё новое соединение Павел Алексеевич создавал в родных краях, в районе г. Калинин, базовым для него стала его гвардейская бригада. Ряд офицеров из её состава заняли должности в управлении корпусом. Но пришли и новые люди, среди них был и командир включённой в состав корпуса 62-й тяжелой танковой бригады подполковник В.Н. Баскаков. С 23 сентября 1941 г. он командовал 130 тбр на Южном фронте, а 15 февраля 1942 г. назначен комбригом-62. С этого времени на два года военная судьба свела Владимира Николаевича с Павлом Алексеевичем. В первом же бою, который проведёт корпус на воронежской земле, пытаясь перехватить коммуникации врага, рвавшегося к Дону, отличится именно бригада Баскакова, и через некоторое время он станет начальником штаба 7 тк, а 21 марта 1943 г. – 5 гв. ТА. Продвижение В.Н. Баскакова по службе – от комбрига до начальника штаба армии, – получение им звания генерал-майора свидетельствовали о том, что он смог выстроить рабочие взаимоотношения с П.А. Ротмистровым. Анализируя совместную деятельность этих людей, можно с уверенностью сказать, что их содружество в то непростое время оказалось плодотворным. Но справедливости ради необходимо отметить, Владимиру Николаевичу работать было нелегко, а тем более сохранять самостоятельность взглядов. И не только потому, что Павел Алексеевич был старше и по званию, и по возрасту. У него не было, как у М.Е. Катукова или П.С. Рыбалко, склонности собирать вокруг себя опытных, перспективных командиров, учить их, «двигать» по службе и тем самым постепенно формировать и расширять свою «команду», повышать её качество. Кадровые вопросы его интересовали не в первую очередь. Он воевал с теми, кого присылали «сверху». Ни в одном архивном документе, ни в воспоминаниях людей, работавших с Павлом Алексеевичем, я ни разу не встречал упоминания о том, чтобы он ходатайствовал за строевого командира или офицера штаба с целью перевода из другого соединения в его корпус или армию. Возможно, это моя неудача, и вполне допускаю, что за долгую службу в вооруженных силах такие случаи вполне могли быть, и не один. Однако злые языки утверждали, что без откровенного «подхалимажа» карьеру в его корпусе, а затем и армии сделать было крайне сложно, особенно это резко стало проявляться после событий под Курском. И, как мы увидим ниже, это прекрасно знали не только подчиненные, но и в Москве, однако в столице до поры до времени её старались не замечать.

Справедливости ради следует сказать, что и у М.Е. Катукова как командира были не всегда понятные решения по кадровым вопросам, даже крупным. Широко известен его конфликт с генералом А.Л. Гетманом, который сначала, в том числе и на Курской дуге, возглавлял 6 тк 1 ТА, а затем его перевели на несамостоятельную должность заместителя командующего армией. Андрей Лаврентьевич успешно командовал танковым корпусом, после Курской битвы он стал гвардейским,