Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне - Валерий Николаевич Замулин

между частями и подразделениями. В боях под Сталинградом радиосвязь командиров 87-й и 62-й танковых бригад с командирами батальонов часто нарушалась. Вследствие этого командный состав не имел возможности должным образом влиять на ход боя»[804].

В приведенной цитате точно подмечена главная проблема не только танковых войск, но и всей Красной армии – отсутствие стремления командиров всех уровней к налаживанию взаимодействия с соседями и неумение их организовать слаженную боевую работу родов войск в ходе боя. Хотя эта задача встала перед руководством РККА сразу же в первые дни войны, добиться её решения не удалось вплоть до самой Победы. Она стала ахиллесовой пятой наших вооружённых сил. Сталкивался с ней на разных этапах своей деятельности и Павел Алексеевич, но ощутимых результатов добивался редко. Следует честно признать, что на протяжении всей Великой Отечественной он, как и другие генералы РККА, воевал с большими, а нередко и с очень большими потерями. Хотя, ещё раз подчеркну, далеко не всё и не всегда зависело лично от него.

По-настоящему звёздный час пробил для П.А. Ротмистрова во время контрнаступления под Сталинградом. После окружения 6-й полевой армии фельдмаршала Ф. Паулюса и части сил 4 ТА генерала Г. Гота Сталинградский и Юго-Западный фронты перешли в решительное наступление с целью не допустить деблокирования попавшей в кольцо группировки. К этому времени 7 тк уже прибыл с формирования и был подчинён командованию Сталинградского фронта. В середине месяца он принял участие в боях по ликвидации плацдарма в районе х. Рычковский и освобождении станицы Верхне-Чирской.

С 12 по 30 декабря 1942 г. войсками Сталинградского фронта была проведена успешная наступательная операция по уничтожению котельниковской группировки врага. Важную роль в развитии наступления в оперативную глубину на этом направлении сыграли танковые и механизированные корпуса. Тяжёлые и кровопролитные бои за овладение хорошо укрепленной железнодорожной станцией и поселком Котельниково длились двое суток. И соединение Ротмистрова сыграло в них основную роль. На заключительном этапе, 28 декабря, часть его сил (87-я танковая и 7-я мотострелковая бригады) с ходу сумела захватить аэродром, находившийся в 1 км от станции. Их удар был столь стремительным и сильным, что немцы не смогли не только оказать серьёзное сопротивление, но даже опомниться. Уже на занятый аэродром продолжали садиться самолёты, возвращавшиеся с заданий[805]. 29 декабря 1942 г. был издан приказ: за мужество и героизм, проявленные личным составом корпуса в этих боях, он переформируется в 3-й гвардейский танковый и ему присваивается почетное наименование «Котельниковский».

Свой корпус генерал-майор М.Е. Катуков формировал в районе Липецка. В мае 1942 г. советское командование планировало уничтожить орловскую группировку противника. Поэтому Брянский фронт, который должен был играть в этой операции важную роль, был усилен несколькими танковыми соединениями, в том числе и 1 тк. Начальником штаба соединения в марте 1942 г. был назначен перспективный командир, уже проявивший себя в качестве комбрига в боях под Москвой, полковник А.Г. Кравченко. Алексею Григорьевичу доведётся недолго служить в этой должности, в июле 1942 г. он вступит в командование 2 тк. Однако уже через год на Курской дуге их пути вновь пересекутся. Они вместе будут громить неприятеля – командир 5 гв. Сталинградского корпуса генерал-майор А.Г. Кравченко под началом командарма первой танковой генерал-лейтенанта М.Е. Катукова.

Трагические события под Харьковом обрушили планы Москвы. Во второй половине мая 1942 г. немцы окружили и разгромили Юго-Западный фронт, погибли и попали в плен, только по советским данным, около 230 тысяч солдат и командиров[806]. В обороне образовалась брешь, и Ставка была вынуждена спешно закрывать её. Поэтому Брянский фронт получил приказ: перейти к упорной обороне. А вермахт, завершив уничтожение окруженных на Украине советских войск, в конце июня приступил к реализации плана «Блау», целью которого являлись прорыв к Волге, блокирование этой важной судоходной артерии и захват Кавказских нефтяных промыслов. Наступление началось 28 июня, первый удар был нанесен встык 13 и 40 А Брянского фронта. Обстановка ухудшалась с каждым часом. Уже к концу этого дня М.Е. Катуков получил приказ выдвинуть корпус в район г. Ливны для нанесения удара во взаимодействии с 16 тк по противнику, находившемуся в междуречье Кшени и Тима. Бои шли ожесточённые и кровопролитные. Враг имел преимущество в авиации, стало чувствоваться и качественное превосходство модернизированных танков Т-3 и Т-4. Вместе с тем командование фронта не сумело правильно использовать имеющиеся силы. Подвижные соединения действовали разрозненно, в бой вводились поспешно и разновременно, что позволило неприятелю уничтожать их по очереди и продолжать наступление. Стремясь улучшить управление войсками и тем самым изменить ситуацию в свою пользу, Военный совет фронта 3 июля объединяет 1 и 16 тк в одну группу под командованием М.Е. Катукова. Это решение было далеко не спонтанным, уже тогда среди других командиров корпусов Михаил Ефимович выделялся не только мастерством, но и вдумчивым подходом к делу. Перед группой была поставлена задача: взять неприятеля в кольцо и уничтожить. «Но окружить противника нам не удалось, – вспоминал командарм. – Да это и естественно. Для подобной операции у нас не хватало ни сил, ни необходимых артиллерийских и авиационных средств поддержки. Теперь, когда просматриваешь документы, ясно, что Ставка была недовольна тем, как командование Брянского фронта использовало танковые корпуса. По поручению И.В. Сталина начальник Генерального штаба генерал-полковник А.М. Василевский передал командующему фронтом: «Некоторые из танковых корпусов перестали быть танковыми, и перешли на методы боевых действий пехоты. Пример: Катуков (1-й тк) вместо быстрого уничтожения пехоты противника в течение суток занимался окружением двух полков, и вы, по-видимому, это поощряете…»

Этот документ объясняет многое из ситуации тех дней. Разумеется, 1-й тк окружал два полка пехоты не по собственной инициативе, а по приказу сверху. Но дело не только в этом. Из этого документа следует более важный вывод: танковые корпуса вводились в бой разрозненно, каждому из них ставились узкие, ограниченные задачи. А ведь можно было сосредоточить их в мощный кулак и, усилив средствами воздушной и наземной поддержки, нанести гитлеровцам действительно решающий удар во фланг. Но, как всякий опыт, боевой тоже не дается сразу. Все эти мысли уже приходят к нам, участникам тех событий, как следствие опыта, накопленного в последующих боях»[807].

Это было сложное время становления крупных танковых соединений Красной армии, прерванное войной и вновь возобновленное в 1942 г. и, по сути, учеба их командования. Но на объективные причины накладывались и субъективные – слабая исполнительская дисциплина, а порой и просто расхлябанность на всех уровнях. Не было исключением в этом отношении и соединение Катукова. Из донесения старшего инструктора политотдела Брянского фронта старшего батальонного комиссара Никишина о положении дел в 1 тк: «Штабы бригад (49 тбр и 1 мсбр) и батальонов не продумывают организацию управления боем, не организуют настоящей связи. Например, в течение 22 июля 1 мсбр не было связи с батальонами, донесения поступали не своевременно и, как правило, не отражали действительного состояния частей, их потери и трофеи. Локтевой связи с соседями было недостаточно. Разведка во время боя отсутствует, не уточняет наличие сил противника, а отсюда тормозится выполнение поставленной задачи… Информация штабов в батальоны не организована, штабы батальонов не информируют вышестоящие штабы, не выполняют приказы командования бригад. Информация свыше даётся неверная… По вопросу неправдивой информации мною лично проведена беседа с командирами 49 тбр и 1 мсбр, даны указания начштаба корпуса генерал-майору Кравченко»[808].

Дефицит опытных, с высоким боевым мастерством и, что не маловажно, дисциплинированных командных кадров чувствовался на всех уровнях. И хотя шёл уже второй год войны, командиры-танкисты, по существу, только учились организовывать бой и управлять столь многочисленными формированиями, как корпус и армия, в условиях «войны мотов». Не был исключением и М.Е. Катуков. Анализируя доступные сегодня архивные документы, трудно не согласиться с В. Прудниковым, который пишет, что «Катуков, при всей его природной сметке, получив приказ, часто «брал под козырек», из-за чего многие бои, им проведенные, оставляли желать лучшего. Особенно это было заметно на начальном этапе войны, и даже в то время когда он командовал корпусом»[809]. Неудачи преследовали не только комкоров, но и командующих танковыми армиями смешанного состава. Как свидетельствует бывший член Военного совета БТ и МВ РККА генерал Н.И. Бирюков, 3 сентября 1942 г. в телефонном разговоре с ним И.В. Сталин, подводя итоги летним боям на юге, посетовал: «Ничего с танковыми армиями не получилось. Для армий нет подготовленных командиров»[810].