Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне - Валерий Николаевич Замулин

стоять такие же задачи, как и перед полнокровным танковым объединением, но вот решать их в полном объёме ей будет не по силам. Имевшиеся в её составе четыре отдельных танковых полка были рассчитаны для совместных действий с лыжниками и стрелковыми дивизиями, которые у армии забрали. Перед её командованием встали вопросы: как эти части использовать в боях? Как налаживать взаимодействие с крупными подвижными соединениями – корпусами? М.Е. Катуков взял инициативу на себя, а Г.К. Жуков вновь оказал существенную помощь. Хотя к самому командарму маршал относился с прохладцей. Его раздражала самостоятельность Михаила Ефимовича и способность даже ему, «единственному заместителю Верховного», возражать. А в конце войны их отношения совсем испортятся. Тем не менее там, где руководил операциями Г.К. Жуков, на направлении главного удара часто находилась первая танковая (впоследствии 1 гв. ТА). И немудрено, профессионализм и слаженность в работе всегда ценились на войне.

Итак, Военный совет армии предложил Н.Ф. Ватутину на базе отдельных бригад и полков сформировать ещё один танковый корпус, т. е. по образцу штата гвардейской армии. Соединение, получившее номер 31, начали формировать в конце мая 1943 г., но дело шло трудно, фронт оказался не в силах полностью его укомплектовать. Командарм вспоминал: «Помог Г.К. Жуков, находившийся в это время в штабе Воронежского фронта. Позвонили ему и изложили свои соображения. Он внимательно выслушал нас и сказал:

– Предложение стоящее. Я – за. Но учтите, всё сам решить не могу. Обратитесь, Катуков, к Сталину. Если спросит моё мнение, скажите, что я целиком и полностью поддерживаю ваш проект.

В тот же день я позвонил Верховному. Сталин спросил, какие ещё силы мы думаем выделить на формирование нового корпуса. Я доложил, что мы решили взять по одной мотострелковой роте и передать вместо обычного мотострелкового батальона каждой бригаде для нового корпуса. Из армейских резервов сумеем выделить немного средств связи, а вот мотострелковую бригаду, мотострелковые батальоны, артиллерию, миномёты, транспорт и средство связи просим дать Ставку. Сталин внимательно выслушал меня и одобрил наше предложение. На другой день мы получили директиву о формировании 31-го тк. В той же директиве были указаны номера бригад (237-я и 242-я), создаваемых на базе танковых полков. Прошло несколько дней, и мы получили печати и штампы для штабов и частей нового танкового корпуса»[825].

Командарм, вероятно, за давностью лет запамятовал: директив по 31 тк было три. Первая в мае, о его формировании, вторая – 4 июня, о включении в уже формирующийся корпус 1 гв., 49 и 112 тбр (из 3 мк и 6 тк), и, наконец, третья, окончательная, о создании 31 тк на базе 100 тбр, 7, 62, 63 и 64 тп. Именно в последнем документе, который датирован 17 июня 1943 г., и были указаны номера бригад 237-я и 242-я[826]. Появление перед Курской битвой в армии третьего соединения сыграло важную положительную роль при обороне обоянского и частично прохоровского направлений. Корпус, который возглавил генерал-майор Д.Х. Черниенко, был задействован уже на третий день сражения, 7 июля 1943 г. Однако, опережая события, замечу, что до начала летних боев проблему обеспечения корпуса до штата решить не удалось, что заметно повлияло на его не совсем удачные действия. По сути, соединению пришлось драться в полсилы с превосходящим противником.

В преддверии событий под Курском ещё раз наглядно проявилась удивительная схожесть судеб военачальников. Одновременно вступив в марте 1919 г. в только что создававшуюся Красную армию, через неполные 24 года пройдя в её рядах непростой, порой даже тернистый путь, и Катуков, и Ротмистров опять в одно и то же время (с разницей чуть больше месяца) становятся в ней первыми командующими танковыми объединениями нового типа.

Свои армии командующие формировали в разных условиях. Павел Алексеевич, и это надо честно признать, оказался по меркам войны в привилегированном положении. 5 гв. ТА комплектовалась изначально как гвардейская (трехкорпусного состава) и резервная Ставки ВГК на территории Степного военного округа. Обеспечение округа и её было поручено персонально члену Политбюро ЦК ВКП(б) А.И. Микояну. Надо отдать должное энергии Анастаса Ивановича, он приложил большие усилия, чтобы войска получили всё необходимое. Хотя ответственность за своевременное создание полнокровного и полностью укомплектованного объединения все-таки лежала лично на 42-м летнем командарме и его «команде». Случались моменты, когда и А.И. Микоян был не в силах решить возникшие проблемы, и тогда Павел Алексеевич обращался лично к И.В. Сталину. Так произошло, когда под Харьков убыл 3 гв. Ктк[827], а взамен нового соединения армия не получила. Кроме того, довольно долго не выделялась техника в необходимом объёме, не приходили самоходные полки и т. д. Общими усилиями все эти проблемы в основном решили, и, судя по архивным документам, к началу летних боёв 5 гв. ТА по уровню укомплектованности оказалась одной из лучших в РККА. Кстати, о большом вкладе П.А. Ротмистрова в это дело особо подчеркнул в своих мемуарах и А.И. Микоян[828].

У М.Е. Катукова возможности были скромнее. Его армия переводилась на штат однородного состава первой во фронтовых условиях, поэтому многого из того минимума, что было положено, не хватало, и возможности напрямую обратиться к политическому руководству страны у Михаила Ефимовича, как у П.А. Ротмистрову, не было. Хотя справедливости ради надо отметить, что когда такая возможность (иногда) появлялась, то он её не упускал. Тем не менее значительная часть вооружения и личного состава, обещанная Москвой (после поддержки Г.К. Жукова), к началу Курской битвы так и не подошла. Поэтому командарм был вынужден рассчитывать только на уже имеющиеся силы и средства, старательно растил командирские кадры, учил обходиться малым и полагаться на взаимовыручку.

Оборона Курской дуги для обоих командармов стала первой боевой операцией в этой должности, настоящим экзаменом. И они его выдержали, а вот с какой оценкой, об этом спорят уже более семидесяти лет историки многих стран. Тем не менее даже сегодня редко можно услышать объективную оценку вклада, который внесли оба военачальника и их личный состав в срыв операции «Цитадель». Причина очевидна, этот спор ведётся преимущественно на основе лишь того материала, который был разрешён для публикации в советский период. Изучением же всего комплекса документов и сравнительным анализом боевой работы обеих армий в июле 1943 г. по-настоящему никто не занимался даже после 1993 г., когда стали понемногу открываться архивы.

Принятое советским командованием при подготовке к Курской битве решение об использовании в качестве второго бронетанкового эшелона танковой армии однородного состава и отдельных танковых корпусов, для удержания оборонительной полосы в глубину на широком фронте, явилось одним из наиболее дальновидных и эффективных шагов. «Именно в сражении на Курской дуге советские танковые армии, – отмечал потом М.Е. Катуков, – показали, что они способны решать крупные оперативно-стратегические задачи как в обороне, так и в наступлении»[829]. В оборонительных боях на Центральном фронте участвовала только одна армия (2 ТА), а на Воронежском сразу две (1 ТА и 5 гв. ТА). Причем наиболее результативно здесь действовала 1 ТА, в том числе благодаря настойчивости и мастерству её командующего.

Хотя на протяжении всего послевоенного периода не раз делались попытки пересмотреть её вклад в победу на Огненной дуге, в том числе и П.А. Ротмистровым[830], задвинуть в историческое небытие её командарма, тем не менее именно она, а не 5 гв. ТА, в тесном взаимодействии с другими войсками фронта сыграла решающую роль в срыве вражеского наступления на юге Курского выступа. Анализ рассекреченных документов свидетельствует, что основную тяжесть перемалывания ударного клина группировки Манштейна на главном направлении (4 ТА генерал-полковника Г. Гота) вынесли войска 1 ТА и 6 гв. А. До 9 июля 1943 г., в наиболее трудный период боёв, когда Воронежский фронт боролся с противником в основном лишь собственными силами, именно штабы фронта во главе с Н.Ф. Ватутиным и 1-й танковая армия М.Е. Катукова стали главными центрами принятия и исполнения ключевых решений. В тяжелейших условиях они удержали ситуацию под контролем и при этом сумели решить важную задачу: обескровили соединения 4 ТА и заставили командование ГА «Юг» кардинально менять свои планы. Военный совет фронта справедливо и по достоинству оценил вклад первой танковой в успешное завершение оборонительной операции. В одном из донесений в Ставку он отмечал: «Весь личный состав армии стойко и героически сражался, героизм в этих боях был массовым явлением.…Успех в этих боях