Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

Дискуссия продолжилась 4 марта, на очередной встрече правительства. Болдуин не смог на ней присутствовать, поскольку вынужден был покинуть Лондон и провести весь день с больной матерью. В его отсутствие заседание кабинета вел глава Форин Офис. Чемберлен ознакомил министров с новой идеей четырехстороннего пакта, но это не спасло его от поражения. «Керзон и другие (противники гарантий. — И. Т.) объединились и ясно дали понять Остину, что тот заходит слишком далеко в предложениях, которые он собирается сделать Эррио, — записал в дневнике Лео Эмери. — К великому разочарованию Остина, кабинет ясно предписал ему передать Эррио, что не может быть никакого англо-франко-бельгийского пакта» 173. Эмери расценил все это как «поражение плана Форис Офис», а Хэнки поздравил себя с тем, что Чемберлен «вынужден отправиться в Женеву и Париж на встречу с Эррио с инструкциями, сильно ограничивающими его инициативу и полномочия в вопросах четырехстороннего пакта» 174. Далее драматичная борьба за Рейнский пакт велась одновременно Чемберленом из Парижа и Кроу в Лондоне.

Чемберлен встречался с Эррио в Париже дважды. Сначала 6-7 марта по дороге в Женеву, где он «похоронил» Женевский протокол, а затем на обратном пути в Лондон. Как и предполагали в Форин Офис, Эррио болезненно воспринял отказ Англии подписать Протокол и заключить трехстороннее соглашение с участием Бельгии. Ничего другого Чемберлен, связанный на тот момент решением кабинета, предложить французам не мог. К этому времени Эррио успел сообщить германскому и английскому послам о положительном отношении к немецкой инициативе 175. Услышав теперь о том, что английский кабинет не поддерживает гарантийный пакт ни в каком виде, Эррио испугался и нарисовал Чемберлену ужасную картину возможных последствий. По его словам выходило, что такое решение могло привести Францию к войне с Германией уже через десять лет. Но еще больше Чемберлена насторожило предположение Эррио о том, что Франция при отсутствии гарантий своих восточных границ может сделать оккупацию Рейнланда практически бессрочной. Чемберлен постарался объяснить, что такое решение навсегда испортит англо-французские отношения, но в тот же вечер, под впечатлением от состоявшегося разговора срочно запросил Болдуина о предоставлении полномочий на обсуждение с французами четырехстороннего пакта 176. Кроу, уже очень больной, встретился с премьером 11 марта и попытался убедить его поддержать своего министра. Кроу напомнил Болдуину об их встрече неделю назад, когда премьер согласился с доводами Форин Офис. Теперь Кроу просил, чтобы Болдуин использовал свое влияние и убедил кабинет предоставить Чемберлену необходимые полномочия для обсуждения гарантийных соглашений с участием Германии 177.

В тот же день вечером Болдуин собрал у себя неформальное совещание семи министров и пригласил присутствовать на нем Кроу. Тот пришел в ужас от того, как Черчилль, Бивербрук, Хор, Сесил, Солсбери, Уортингтон-Эванс и Эмери по очереди нападали на политику европейских гарантий. И это еще в отсутствие больного Керзона — главного соперника Чемберлена по влиянию на внешнюю политику. Самым необычным был подход Черчилля. Он считал, что Британии следует вообще ничего не предпринимать и ждать, пока через несколько лет Франция «на коленях» будет просить Англию вмешаться, «позволяя нам навязать ей все, что угодно» 178. Очевидно, в сознании Черчилля в тот момент доминировала аналогия с началом Первой мировой войны. Так или иначе, но когда Кроу сообщил Чемберлену о неутешительном ходе совещания у премьера, Остин немедленно отправил своему постоянному заместителю послание с просьбой уведомить Болдуина о своей готовности к отставке 179. Для Болдуина это было абсолютно неприемлемым решением, и он фактически от себя лично, хотя и в очень неопределенных выражениях, санкционировал поддержку кабинетом четырехстороннего пакта безопасности 180. Переговоры Чемберлена с Эррио были спасены. Окончательно ситуация прояснилась 20 марта, когда на заседании кабинета с участием вернувшегося из Парижа Чемберлена министры в целом одобрили германскую инициативу о Рейнском пакте. По странному стечению обстоятельств утром того же дня стало известно о смерти Джорджа Керзона. «Через семь часов после его кончины кабинет принял решение уполномочить Остина Чемберлена на проведение политики, нацеленной на достижение четырехстороннего гарантийного пакта», — записал Морис Хэнки в своем дневнике 181. У Чемберлена больше не оставалось влиятельных оппонентов, и он сделался практически единоличным творцом внешней политики Британии.

Трудности Рейнского пакта, однако, на этом не закончились. В апреле французский Сенат отправил в отставку кабинет Эррио, и новым председателем правительства был утвержден Поль Пенлеве. Министром иностранных дел Франции стал Аристид Бриан, опытный политик, который до этого сам четыре раза возглавлял правительства своей страны (руководил семью кабинетами). Именно в его бытность премьер-министром и министром иностранных дел французы получили в январе 1917 года согласие царской России на передачу Рейнланда Франции после победы в войне. Были поэтому опасения, что груз прошлых ошибок и предубеждений французской политики скажется на нем. Действительно, на первых порах Бриан с недоверием относился к германской инициативе. Как многие, впервые знакомившиеся с предложениями Штреземана, Бриан заподозрил в них стремление расколоть Англию и Францию. Но его сомнения быстро рассеялись. Бриан даже стал приписывать идею Рейнского гарантийного пакта себе, вспоминая, что еще в 1921 году он предлагал Ллойд Джорджу нечто подобное 182. Впрочем, Бриан не страдал излишним тщеславием. Он оказался командным игроком и всегда с готовностью признавал ведущую роль Чемберлена в подготовке Локарнских соглашений 183. Бриан принял от Эррио эстафетную палочку подготовки к Локарно и понес ее дальше, не меняя ничего по существу. Пожалуй, лишь отношение Франции к безопасности своих союзников в Восточной Европе стало более заинтересованным. Хотя поляки думали иначе 184. Их поведение часто раздражало Бриана, и в частных разговорах он вполне мог назвать Польшу «ревматизмом Европы» 185.

В любом случае Бриана, так же как и его предшественника, более всего заботила гарантия восточных границ Франции со стороны Англии. Это была даже не гарантия безопасности. После ухода французской армии из Рейнланда потенциальная опасность германского вторжения лишь возрастала. Но Франция по Рейнскому пакту могла рассчитывать на военную помощь Англии, и для Бриана это было «гарантией победы» в случае повторения германской агрессии 186. По сути, французы получали то, чего они длительное время добивались накануне Первой мировой войны и во время Парижской мирной конференции — обязательств Англии. Идеальным вариантом было бы, конечно, получение еще и американской гарантии, и Бриан, так же как и Штреземан, вели об этом речь, но американцы к этому времени предпочитали оказывать