Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

Васильев, В.Г. Бурков, А.Ф. Попов, Б.С. Бахаров и ряд других. Среди тех, кто прошёл «чистилище» Старой площади[695], был и полковник М.Е. Катуков. Ему доверили сформировать на Украине 20-ю тд, которая должна была войти в состав 9-го мк. Приказ НКО о назначении его комдивом был подписан 28 ноября 1940 г., в этой должности и застала его война.

Тот, кто впервые знакомится с учётно-послужными документами П.А. Ротмистрова, бывает немало удивлён тем, что первый в Красной Армии маршал бронетанковых войск[696], прослужив в ней первые 19 лет, вплоть до начала 1938 г., никакого отношения к танковым войскам не имел. Но уже через три года стал заместителем командира танковой дивизии, а затем и начальником штаба мехкорпуса. Столь стремительный взлёт связан прежде всего с развернувшимися в это время политическими репрессиями. Любопытно содержание разговора, который состоялся у Павла Алексеевича с начальником ВАММ РККА после его экстренного отзыва с Дальнего Востока. Он показателен тем, каким образом шёл отбор специалистов на должности в этот период. «В октябре 1937 г., – вспоминал П.А. Ротмистров, – я неожиданно получил предписание передать полк своему заместителю и срочно убыть в Москву, в распоряжение Главного управления по командному и начальствующему составу Красной Армии. Там мне так же неожиданно предложили должность преподавателя тактики в недавно созданной Военной академии моторизации и механизации РККА. Мотивировали это назначение тем, что за время службы на Дальнем Востоке, и особенно в штабе ОКДВА, я, мол, достаточно хорошо ознакомился с танковыми частями и подразделениями, видел их в действии в ходе учений и маневров и к тому же хорошо знал общевойсковую тактику.

На следующий день меня уже принял начальник академии дивизионный инженер И.А. Лебедев.

– Как же я буду преподавать тактику танкистам, если не был танкистом? – спросил я у Лебедева.

– Все мы когда-нибудь не были танкистами. Потребовали обучать танкистов – учим и сами учимся, – хмурясь, отвечал Иван Андреевич.

– Тогда прошу дать мне некоторое время для изучения техники и подготовки к проведению занятий со слушателями.

– Вот это другой разговор, – улыбнулся Лебедев»[697].

Как видим, в тот момент о фундаментальных знаниях или даже элементарной профподготовке речь не шла даже в академиях, просто иного выхода не было, жизнь не остановишь, требовалось срочно закрывать дыры – гасить ежедневно открывавшиеся новые и новые вакансии. И подобное положение наблюдалось повсеместно.

Этот разговор стал решающим при переходе его в новый род войск. Преподавательская работа оказалась по душе полковнику П.А. Ротмистрову. Он глубоко и с большим интересом погрузился в неё. Для подготовки к лекциям использовал не только теоретические разработки по тактике и стратегии использования танков, но и отчёты о только что прошедших боях в Испании и на Дальнем Востоке. Павел Алексеевич планировал работать в Академии долго, поэтому уже в 1939 г. подготовил и защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата военных наук, а чуть позже ему было присвоено учёное звание доцент. Два неполных года крепко связали его с бронетанковыми войсками, окончательно определив вектор его военной карьеры.

В ноябре 1939 г. вспыхнул советско-финский конфликт. В начале 1940 г. по личной просьбе с целью совершенствования знаний и получения практического боевого опыта его направляют в Карелию. Этот период жизни будущего командарма в исторической литературе практически не освещён. О нём мы знаем лишь по его воспоминаниям, которые, как показывают собранные архивные документы, далеко не полностью отражают как события, которые предшествовали выезду на фронт, так и пребывание в действующей армии.

Годы службы в академии были наполнены не только плодотворной работы по освоению нового поприща. Волна арестов прошла и по военно-учебным заведениям. Многие честные преподаватели были подвергнуты шельмованию, немало их сгинуло в лагерях и тюрьмах. Каждый день во всех академиях проходили собрания, на которых коммунисты клеймили позором «врагов, затесавшихся в их ряды». Не минула эта горькая чаша и П.А. Ротмистрова. В 1939 г. его исключили из партии якобы за связь с «врагами народа» Пашковским, Валиным, Деревцовым, Сангурским, Радишевским, Ращупкиным, Дубовиком и другими, за самоустранение от руководства работой 2-го отделения 1-го отдела штаба ОКВД, и за то, что не перестроился в соответствии с решениями февральского пленума ЦК ВКП(б)[698]. После этого должен был последовать арест. Но полковник не пал духом, не согласившись с огульным обвинением, направил письмо в ЦК ВКП(б). Персональное дело было затребовано в Комиссию партийного контроля, и, разобравшись, его восстановили в партии с сохранением стажа. Но всё же объявили строгий выговор с занесением в учётную карточку. Наказание, конечно, не столь строгое, и этот эпизод, безусловно, мог оказать влияние на его судьбу, но вскоре грянет война и тогда уже станет не до формальностей. А пока… Проверка жалобы длилась более полугода, и всё это время висела угроза ареста, даже после того, как стал известен положительный результат. Поэтому неудивительно, что Павел Алексеевич сам обратился с просьбой направить его в действующую армию. Возможно, уехать из столицы ему посоветовали более опытные товарищи.

Красной Армии не удалось с ходу добиться решительной победы над «белофиннами». Боевые действия затянулись, стремясь к скорейшему завершению конфликта, руководство СССР меняет тактику. В январе 1940 г. на базе Ленинградского военного округа формируется сильная группировка – Северо-Западный фронт в составе 7-й и 13-й армий. После его прибытия в войска полковнику П.А. Ротмистрову предложили должность начальника оперативного отдела штаба 7-й А, но он отказался и попросился в боевое танковое соединение, и его направили в 35-ю лтбр. Прибыв в бригаду, в силу сложившейся оперативной обстановки он сначала принял танковый батальон, а затем исполнял обязанности начальника штаба. Павел Алексеевич непосредственно участвовал в боях с февраля 1940 г. и до подписания мирного договора в марте. За этот короткий период он получил первые в своей жизни практические навыки управления танковым формированием. Безусловно, для глубокого изучения особенностей новой профессии и успешного её освоения двух неполных месяцев было недостаточно. Ведь до этого момента он никогда не командовал, как М.Е. Катуков, ни подразделениями, ни частями в танковых войсках. Однако через полтора года именно с этим скромным «багажом» он будет назначен комбригом, и уже в боях на подступах к столице будет нарабатывать своё боевое мастерство.

За успехи в «зимней войне» бригада была награждена орденом Красного Знамени, а П.А. Ротмистров – Красной Звезды (14.06.1940 г.). В 1943 г. в письме к секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову об этом периоде своей жизни он писал: «Когда началась советско-финская война, я попросился и был командирован на эту войну для изучения опыта применения танков и был прикомандирован к АВТО армии. Но я