Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

был сделан вопреки его запрету. «Действия в Чесапике, – писал он, – сопряжены с немалым риском, если только мы не обеспечим постоянное превосходство на море. Я опасаюсь тех роковых последствий, к каким они могут привести». Так или иначе, Корнуоллис взял дело в свои руки, выступил из Уилмингтона 25 апреля 1781 года и соединился с британцами в Питерсберге 20 мая. Объединенный отряд насчитывал семь тысяч человек. После вынужденного отступления из открытой местности Южной Каролины в Чарльстон британцы располагали двумя оплотами – в Нью-Йорке и Чесапике; так как Нью-Джерси и Пенсильвания были в руках американцев, то сообщение между этими оплотами опиралось всецело на море. Несмотря на неодобрительную критику действий Корнуоллиса, Клинтон отважился послать отряд своих войск в Чесапик. Этот отряд численностью в тысячу шестьсот человек под началом Бенедикта Арнольда опустошил долину реки Джеймс и сжег Ричмонд в январе того же года. В надежде взять Арнольда в плен прибыл в Виргинию Лафайет во главе тысячи двухсот солдат, а вечером 8 марта французская эскадра отплыла из Ньюпорта для поддержки отряда и занятия Чесапикской бухты. Адмирал Арбетнот, командовавший флотом в бухте Гардинера [205], узнал об этом через свои разведочные суда и отправился в погоню за эскадрой утром 10 числа, через тридцать шесть часов после отплытия французов. Благодаря то ли своей энергичности, то ли просто удаче он так хорошо распорядился временем, что когда враждебные флоты увидели друг друга, немного в стороне от Чесапикских мысов, то англичане были впереди [206]. Арбетнот сейчас же повернул на другой галс для встречи неприятеля, который построился в линию баталии. Ветер в это время дул западный, так что ни одному из противников было не войти прямиком в бухту.

Арбетнот и Детуш, 16 марта 1781 года План XII

Враждебные флоты были почти равны по силам, каждый состоял из восьми кораблей, но у англичан был один девяностопушечный корабль, тогда как одно из французских судов было крепким фрегатом, который занял место в линии. Обстоятельства сложились так, что энергичный начальник, оставаясь верным требованиям обычной французской морской политики, постарался бы, вступив в бой, добиться решительного результата; этого не случилось – полностью по доброй воле коммодора Детуша или по какой-либо другой причине, независимо от предпочтения конечных целей операций, о чем много приходится читать в французских сочинениях по морской истории. Погода была свежая, собирался шторм, а ветер, поначалу переменный, установился с северо-востока, при большом волнении, сделавшись попутным для входа в бухту. Оба флота к тому времени были на левом галсе, идя по направлению в море, французы впереди и около румба на наветренном крамболе англичан. С этой позиции они повернули последовательно фордевинд, обойдя противника с носа, заняли подветренное положение и так получили возможность стрелять из орудий нижних батарей, чего сильное волнение не позволяло наветренным кораблям. Англичане следовали прежним курсом до тех пор, пока линия неприятеля не пришла к ним на траверз, а тогда повернули фордевинд все вместе и вскоре за тем атаковали противника обычным образом и с обычными результатами. Три авангардных корабля получили повреждения в рангоуте; в свою очередь, сосредоточив огонь прежде всего на двух головных кораблях неприятеля, они нанесли тем серьезные повреждения в корпусе и такелаже. Тогда французский авангард спустился, и Арбетнот, в замешательстве, приказал своему авангарду привести опять к ветру. Коммодор Детуш исполнил весьма искусное дефилирование: дав сигнал своему авангарду повернуть на другой галс, он провел остальную часть эскадры мимо выведенных из строя английских кораблей и, последовательно обстреляв те из орудий своих сравнительно свежих кораблей, повернул фордевинд и ушел в море. Этим и окончилось сражение, в котором худшая доля выпала, конечно, англичанам, но с обычной настойчивостью в преследовании целей они, не будучи в состоянии идти за своим противником в море, направились в бухту и соединились с Арнольдом, разрушив таким образом планы французов и американцев, на которые Вашингтон возлагал большие надежды. Не может быть сомнений, после тщательного изучения описаний этого сражения, что французы вышли из него в лучшем состоянии, чем англичане, и они действительно настаивали на том, что одержали победу; тем не менее конечные цели экспедиции не побудили их попытаться рискнуть состязанием с флотом почти равной силы [207].

Когда путь морем тем самым открылся для англичан и был взят под охрану, две тысячи английских солдат отплыли из Нью-Йорка и достигли Виргинии 26 марта; прибытие Корнуоллиса в мае увеличило численность войск до семи тысяч человек. Операции противников, имевшие место в весенние и летние месяцы, когда американцами командовал Лафайет, не касаются нашего предмета. В начале августа Корнуоллис, действуя по распоряжениям Клинтона, стянул свои войска внутрь полуострова, между реками Йорк и Джеймс, и занял Йорктаун.

Вашингтон и Рошамбо встретились 2 мая и решили, что положение дел требует направить усилия французского вест-индского флота, когда тот придет, против Нью-Йорка или Чесапика. Таков был смысл депеши, полученной де Грассом по приходе к Французскому мысу на Гаити, а тем временем начальники союзных войск стянули силы к Нью-Йорку, встав таким образом как раз возле одного из намеченных пунктов осады и подойдя ближе к другому, на случай другого выбора.

В обоих случаях результат, как по мнению Вашингтона, так и по мнению французского правительства, обусловливался превосходством морской силы, но Рошамбо частным образом известил адмирала, что в выборе театра предполагаемых действий сам отдает предпочтение Чесапику и что, сверх того, французское правительство одобрило выделение средств для полноценной осады Нью-Йорка[208]. Поэтому предприятие приняло вид обширной военной комбинации, зависевшей от легкости и быстроты передвижения действующих сил и рассчитанной на отвод глаз неприятеля от истинного предмета действий – этим требования специфические качества флота превосходно удовлетворяли. Более короткое расстояние до Чесапика, большая глубина вод и более легкая проводка флота по фарватеру (сравнительно с нью-йоркским) стали теми доводами, которые склонили в пользу Чесапика осторожного моряка, и де Грасс охотно принял план Рошамбо, не споря и не требуя изменений, что повело бы к излишним разговорам и к промедлению.

Приняв решение, французский адмирал действовал с большим благоразумием, быстротой и энергией. Тот же самый фрегат, который доставил депеши от Вашингтона, отправили обратно, так что к 15 августа начальники союзных войск знали о предполагавшемся прибытии флота. Три тысячи пятьсот солдат предоставил в распоряжение адмирала губернатор Французского мыса – с условием, что в бухте останется испанская эскадра, которую привел де Грасс. Последний добыл также денег от губернатора Гаваны,