Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

поддержки со стороны Советского правительства в предвидении агрессии против третьих держав Европы, уже получивших гарантии Англии и Франции, поскольку эти государства не только не хотят получить коллективные гарантии, но и быть скомпрометированными англо-французскими соглашениями с Советским Союзом о них. Советское правительство настаивает, чтобы страны, которым предоставлены гарантии, в том числе и прибалтийские государства, были четко указаны в соглашениях. Таким образом, если Англия и Франция не согласятся, выработка простого трехстороннего пакта против прямой агрессии с консультативным пунктом для косвенной агрессии была бы единственным приемлемым для всех способом выйти из тупика.

Вопреки тому, что ожидалось на основе заявления Молотова, он позволил опубликовать в печати официозную заметку, согласно которой новые англо-французские предложения не представляют собой реального прогресса по сравнению с предыдущими500.

В третьей телеграмме говорилось, что из ноты Молотова, так же как и из его комментариев следует, что новая редакция первой статьи для Советского правительства не приемлема, поскольку в ней не учитывается желание Кремля, чтобы в тексте было четко и совершенно определенно сказано о гарантии, предоставленной Англией, Францией и Советским Союзом государствам, получающим ее, и прямо указаны все эти восемь государств, в т. ч., прибалтийские государства.

Молотов не отступал от позиции, которую он занял 16 июня: простой трехсторонний договор против прямой агрессии или коллективный договор, включающий гарантию третьим странам. О комплексном договоре нарком заявил, что в советском проекте от 2 июня содержатся принципиальные предложения относительно стран, получающих гарантию, от которых Советское правительство не откажется. Нарком предпочел отложить обсуждение второстепенных статей до тех пор, пока правительства Англии и Франции не сделают окончательный выбор по существу между двумя разновидностями договора. Молотов не говорил, что форма советского проекта договора от 2 июня не подлежит изменению. Однако, Наджиар, как и Сидс считает, что, за исключением случаев, когда речь идет об использовании второстепенных вариантов, не затрагивающих ни предусмотренную для гарантируемых стран систему, ни их перечисление, включая Прибалтику, рамки переговоров остаются чрезвычайно узкими.

Если Англия и Франция не могут принять систему гарантий, которых добивается Советское правительство, бесполезно пытаться сдвинуть его с той позиции, на которой обстоятельства позволяют ему в еще большей степени стоять твердо. Таким образом, поскольку нет договора, выработанного на основополагающих данных советского проекта от 2 июня, Наджиар, согласовав свою позицию с Сидсом, предложил правительствам Англии и Франции выработать простой трехсторонний договор против прямой агрессии и дополнить его пунктом о консультациях в случае возникновения угрозы косвенной агрессии. Это лучше, чем срыв переговоров. С самого начала переговоров правительства Англии и Франции выступали как просители перед Кремлем, а он постоянно играл роль того, у кого просят. Как бы ни были рискованны последствия провала переговоров для Советского Союза, этот факт сразу же был бы поставлен в пассив Франции и Англии и в актив Германии и Италии.

С другой стороны, то, что Советское правительство, не уклоняясь от этого курса, предложило пункты, которые оно считает самыми конкретными и эффективными, упрекая правительства Англии и Франции в том, что некоторые пункты англо-французских предложений расплывчаты и слабы, ставит Советское правительство в выгодное положение в случае провала переговоров. Оно получит выгоду от удовлетворения Германии и Италии тем, что Советский Союз остался в стороне от англо-французской системы, причем СССР нельзя было бы обвинить в попустительстве по отношению к странам оси, поскольку он не преминул бы публично подчеркнуть четкость своей позиции сопротивления агрессии501.

Последняя телеграмма Наджиара – первое осознание иностранными представителями того, что Кремль ведет грязную и нечестную игру, в которой он при любых раскладах выйдет победителем. Разразится ли война, в которой благодаря Красной Армии и военной промышленности СССР победит, а в итоге победит мировая революции. Удастся ли заключить соглашение на условиях, которые Кремль продиктовал и навязал – это, безусловно, и силу Советского Союза подтвердит, и его международный авторитет повысит. Провалятся ли переговоры, на которые Советский Союз потратил столько сил и занимал в них твердую позицию, не идя ни на какие уступки – все равно он в выигрыше, поскольку именно его твердая позиция будет в глазах мирового общественного мнения показателем того, что он сделал все от него зависящее, чтобы обуздать зарвавшихся агрессоров, спасти мир от коричневой чумы и избежать большой войны. Замечательная и абсолютно беспроигрышная вилка: если вы не соглашаетесь на наши условия, пусть и не приемлемые для вас, то вы не хотите сохранения мира, вы толкаете планету к войне, и потворствуете агрессорам. И вы будете вынуждены оправдываться в любом случае, а Кремль всегда будет прав.

Кстати говоря, если посмотреть на то, что делало Советское правительство с формальной юридической точки зрения, то можно увидеть некоторое недоразумение. У СССР с Германией был на тот момент действующий договор о нейтралитете от 24 апреля 1926 года. Однако переговоры, которые Москва вела с Лондоном и Парижем, в случае их благополучного завершения и в том случае, если бы Германия решила напасть на одну из держав – участниц договора или стран, которым Англия, Франция и СССР давали бы свои гарантии, вынудили бы Советский Союз нарушить свой нейтралитет. Однако этот тот случай, когда у меня язык не повернется, упрекнуть Сталина. Впрочем, возможен и другой вариант развития событий: в том случае, если бы трехсторонний договор был подписан, в момент, когда его нужно было бы применить на практике, Сталин мог заявить, что он не может помогать Англии и Франции, поскольку связан с Германией договором о нейтралитете. Тем более, что один подобный случай уже был: в сентябре 1938 года Кремль спрятался за Протокол к Договору о взаимопомощи с Чехословакией от 16 мая 1935 года, где было сказано, что Советский Союз будет оказывать помощь только в том случае, когда это сделает Франция. Хотя, при большом желании этот пункт Протокола можно было обойти, сославшись на Устав Лиги Наций, который не запрещал ни одной из стран приходить на помощь жертве агрессии.

23 июня Наркомат иностранных дел СССР без каких бы то ни было комментариев известил город и мир о том, что вчера Молотов принял Сидса, Наджиара и Стрэнга и передал ответ Советского правительства на последние предложения Англии и Франции502.

23 июня Галифакс пригласил Майского, и посетовал на то, что Советское правительство, заявляя свою цену, и требуя ее полного принятия, создает излишние трудности, проявляя неуступчивость, применяет метод переговоров, который очень любят немцы. Своими действиями Советское правительство оттягивает заключение соглашения и наносит тяжелый удар делу европейского мира.